3. Этические проблемы в научно–исследовательской деятельности психолога
Можно выделить следующие основные проблемы, возникающие в ходе проведения психологом различных исследований, при публикации им научных текстов, при взаимодействии со своими коллегами и различными «авторитетами» психологической науки:
1. Чрезмерное экспериментирование, когда психолог ради получения «интересных результатов» ставит интересы науки (или свои карьерные интересы) выше интересов клиентов. Естественно, и психолог–исследователь, и психолог–практик должны вести научный поиск, но как только они почувствуют, что стали относиться к клиентам всего лишь как к «обследуемым», как к «испытуемым» и вообще как к «статистическому материалу», то следует восстановить приоритеты: на первом месте должны быть интересы клиента и вообще любого «обследуемого» человека, которые никак не должны пострадать!
2. Вторжение в личную жизнь, в духовный мир обследуемых людей. Проблема в том, что для «чистоты» исследования часто приходится работать в режиме «субъект–объектных» отношений, что предполагает повышенную этическую готовность и нравственную ответственность психолога–исследователя.
3. Страх перед исследованием наиболее острых социально–психологических проблем, что может не понравиться администраторам, заказчикам или научным руководителям, которые не хотят из–за «вашей инициативы иметь неприятности с вышестоящим руководством»… Заметим, что в условиях современной РФ пока еще существует относительная свобода при проведении различных исследований (ограниченная разве что финансовыми и организационными рамками), но времена меняются, и скорее всего изменятся, ведь как, известно, «разгул демократии обычно заканчивается самыми жестокими диктатурами»…
4. Проблема недобросовестности исследования. Можно даже выделить два основных варианта данной проблемы:
1) умышленная недобросовестность (подтасовка);
2) низкая квалификация или небрежность исследователя.
К сожалению, полученные таким образом результаты (да еще если они опубликованы в солидных журналах) могут дезориентировать многих других исследователей.
5. Некорректное соавторство и откровенный плагиат, что может выражаться в:
1) цитировании или пересказе в больших объемах других авторов без ссылок на них;
2) включение своей фамилии в работы своих подчиненных при отсутствии хотя бы одной строчки, написанной собственной рукой и т. п.
Этическая проблема заключается в вынужденной необходимости истинных авторов соглашаться на такое «соавторство» ради того, чтобы книга вообще была издана. Конечно, можно обозначить этическую проблему и самого «соавтора», но это уже зависит от наличия у него профессиональной совести.
6. «Кастовость» и «семейственность» в науке. Как отмечает Г. Селье, иногда причиной «кастовости» являются тщеславие и эгоизм некоторых исследователей, сильно обеспокоенных тем, чтобы кто–то не опередил их в научном поиске. Это заставляет некоторых уже «авторитетных» исследователей с предубеждением относиться к молодым ученым, не допускать их в «свои ряды», препятствовать их публичным докладам или публикациям в серьезных изданиях. Хотя иногда молодые ученые сами провоцируют к себе недоверчивое отношение, например, преувеличивают свой вклад, утаивают до «выгодного» для себя случая результаты некоторых исследований, с презрением относятся к своим коллегам и т. п. (см. Селье, 1987. — С. 175). Очень непростой является проблема «семейственности в науке», когда, с одной стороны, создаются благоприятные условия для откровенных бездарей — отпрысков известных ученых или научных администраторов, а с другой стороны, имеется довольно интересный опыт сотрудничества в науке супругов и других родственников {Пьер и Мария Кюри, Карл и Герти Кори и др.) (см. там же. С. 201).
7. Проблема «профессиональных секретов». Есть секреты, необходимость которых мало кем оспаривается, — это секреты от клиентов, которым далеко не все следует говорить о полученных результатах исследования (иначе они просто могут быть травмированы); секреты от администраторов, которым не следует сообщать информации, которая может нанести вред подчиненным или обучающимся в их заведении людям. Но это могут быть и секреты от своих коллег по работе, которые могут и не воспринимать каких–то ваших инноваций и свежих идей (и среди друзей находятся желающие все и вся критиковать и перестраховываться). Здесь рекомендуется примерно следующая схема действий. Если Вы уверены в плодотворности своих идей, то сначала придется пережить период одиночества и даже некоторой «партизанщины».
Например, Вы придумали новую игровую методику и тогда сначала сами, на свой страх и риск попробуйте включить ее в свою работу с клиентами (естественно, постоянно думая о последствиях для доверившихся Вам людей). И только после того как после первых неудач (а они часто неизбежны), когда методика приобретает более–менее симпатичный и «работающий» вид, об этом можно сообщить некоторым своим коллегам. Иными словами, лучше ставить своих коллег (и тем более руководство) перед «свершившимся фактом», когда уже никто не скажет, что Ваша новая методика «вообще никуда не годится»…
8. Проблема необоснованного «продвижения» в науке людей, которые не обладают для этого соответствующими достоинствами, что проявляется примерно в следующих ситуациях:
1) по дружбе «подмахивается» кому–то положительный отзыв, хотя сама работа примитивная;
2) содействие в карьере приятеля Вашего приятеля («ну как отказать!»);
3) кому–то «посодействовать» в карьере лишь только на том основании, что он «обаятелен» или просто «соблюдает правила игры», то есть где надо ведет себя в меру примитивно и т. п.
Главная беда здесь заключается в том, что часто все эти «приятели» и «очаровашки» занимают в науке места своих более достойных соперников.
9. Проблема излишней формализации многих аспектов научно–исследовательской деятельности, часто проявляющаяся в излишнем увлечении естественнонаучными методами, например, когда уникальная, неповторимая и несоотносимая ни с какими психометрическими нормами личность «просчитывается» с помощью так называемых «личностных тестов», как это делается по отношению к более простым проявлениям психического (психофизиологическим реакциям, некоторым репродуктивным интеллектуальным способностям и т. п.), где объективный метод вполне применим. Как это ни покажется парадоксальным, но при исследовании сложных (в частности, личностных) нроявлений психического больше подходят более простые методы, основанные на «понимании» и «прочувствовании», чем на скрупулезном изучении каких–то малосущественных нюансов, за которыми не видно целостной картины.
Поскольку у некоторых психологов–исследователей восхваление простых (и понятных!) способов может вызвать сомнения и даже раздражение, мы позволим себе сослаться на мнение по этому поводу такого известного и уважаемого естествоиспытателя, как Г. Селье: «Возьмем, к примеру, мое ярко выраженное предпочтение к применению максимально более простых методов. Мне нравится держать крысу на ладони и просто наблюдать за ней. Несмотря на мою докторскую степень по химии, я никогда не прибегал к сложным химическим процедурам. Я никогда не использовал изотопные методы, электронный микроскоп, рентгеновскую дифракцию или что–нибудь еще в этом роде не потому, что я недооцениваю их значимость, а просто потому, что меня больше интересует общая картина, чем детали. Легко распознаваемые, явные изменения формы или поведения не только меньше подвержены «инструментальным ошибкам», но и благодаря своей простоте лучше поддаются широкомасштабному экспериментированию. Порой мне казалось, что я выгляжу «отсталым» в этой моей страсти к простоте и всеохватывающему подходу. Тем более что в науке сегодня действует совершенно противоположная тенденция. Создаются все более сложные средства для все более глубокого «копания» в каком–то одном месте. Разумеется, это необходимо, но не для всех, вовсе не для всех! Узкий специалист теряет общую перспективу; более того, я уверен, что всегда будет существовать потребность в ученых–интеграторах, натуралистах, постоянно стремящихся к исследованию достаточно обширных областей знания. Меня не беспокоит возможность пропуска отдельных деталей. Среди нас должен остаться кто–то, кто будет обучать людей совершенствовать средства для обозрения горизонтов, а не для еще более пристального вглядывания в бесконечно малое» (Селье, 1987. — С. 12–13).
