— Ладно, — сказал Куп, — возможно, я немного перебрал по глупо…

— Вот вам! — прервала его Вероника. Она отвязала свой фартук и кинула ему. Пережив этот тяжелый длинный вечер, она была не в настроении. — Закрывайте тут сами. Мне пора уходить. — Она выхватила из-под прилавка свое пальто и, юркнув под перекладину, оделась на ходу, пока шла к выходу.

— Эй, вернитесь! — зарычал Куп. — Мы еще не закончили.

Вероника остановилась в наполовину открытых дверях и оглянулась на него. На его высоких скулах проступил слабый румянец, и в темных глазах вспыхнули эмоции, о которых можно было только догадываться, когда он обратил к ней свой взгляд. Ее собственное лицо горело огнем, а сердце билось так часто и сильно, что она удивлялась, как оно не заглушало голос Пэтси Клайн, оплакивающей в пустой комнате свои сладкие грезы.

— Может, вы и не поставили точку, приятель, — сказала Вероника, — зато я закончила наверняка.

Мужчина запер за собой двустворчатые двери красного дерева и бросил ключи на столик у входа. Он прошел по плиточному полу в холл, прислушиваясь к эху своих шагов. Их глухие звуки, точно из бочки, создавали ощущение пустого жилища. Он вошел в свой рабочий кабинет, включил бронзовую лампу на письменном столе и с минуту смотрел на фото в рамке, стоявшей на полированном вишневом дереве. Потом плеснул из графина виски в граненый хрустальный стакан, пальца на два, и опустился в большое кожаное кресло. Взяв пульт дистанционного управления, он включил музыкальный центр, чтобы послушать джаз, и очень аккуратно положил пульт туда, где он лежал. Вообще-то это действие было средством успокоиться. Он должен был честно признаться, что испытывал желание швырнуть эту штуковину в огромное окно, несмотря на еще светившиеся огни в нескольких квартирах. Будь она неладна, эта стерва Старки!

Женщина создавала трудности. Она была мастерица это делать. Но он не мог позволить ей будировать интерес к делу Кристл Дэвис. Он усмехнулся одной половинкой рта, вглядываясь в янтарный водоворот высокосортного виски на дне стакана. «Занятно, — подумал он. — Прямо сродни оговорке по Фрейду»[13]. Любовная связь с Кристл была той тайной, которую он пытался сохранить любой ценой. Он мастерски выполнил свой нестандартный ход и не допустит, чтобы какая-то болтливая дамочка вновь мутила воду.

Не то чтобы сказанное ею имело реальное значение, но в отличие от среднего игрока на бирже время не сделало его более рисковым, чтобы опрометчиво доверяться случаю. Нет. Если у него возникала проблема, он моментально начинал над ней работать. Он анализировал все, что могло привести к неверному решению, и выбирал стратегию минимизации риска.

Он не видел никакого другого способа решить вопрос с Дэвис. Его уже можно было считать закрытым, и хотелось, чтобы он и дальше оставался в том же качестве. В городе все считали, что ее убил Эдди Чапмен. Люди были удовлетворены этим заключением и меньше всего нуждались в том, чтобы надоедливая склочница возвращала к жизни угасший интерес, с кем могла или не могла спать Кристл Дэвис. Окружающим от этого не было никакой пользы. И для Дарлин Старки было бы лучше, если бы она следила за своим языком. Потому что, если она будет упорно трясти дерево, просто чтобы увидеть, что упадает к ее ногам, придется с ней что-то делать. И результат ей не понравится.

Куп завершил свою военную разминку упражнением с подъемом ног и перекатился на стопы. Он отжался сто раз, сделал сто приседаний и столько же раз поднял гирю. К тому времени пот свободно стекал по его торсу. Но его гнев так же пульсировал в венах, не уменьшившись ни на каплю. Куп наскоро вытер грудь полотенцем и взял штангу. Он поднял ее к плечам и резким движением сделал жим с упором в присесте.

Эта женщина сводила его с ума.

«Может, вы и не поставили точку, зато я закончила наверняка», — передразнил он Веронику, выполняя еще одно упражнение.

Куп кратко подытожил свое мнение по поводу ее прощального выпада.

Он пытался перед ней извиниться. Разве он не признался, что поторопился с заключением относительно «Мистера виски с содовой»? Но она даже не стала ждать извинений, пусть и пространных. Черт побери, могла бы задержаться на минуту и выслушать. Но может, и хорошо, что она не остановилась. Что бы он стал делать, если бы она потребовала объяснений?

У него горело лицо, и он больше не пытался себя убеждать, что это прямо связано с физическими упражнениями.

Трудно поверить, но он ревновал. Боже милостивый! Он и рад бы отрицать, но это было так. Достаточно вспомнить сегодняшний случай, когда Вероника так бурно прореагировала на Троя и открыто сказала ему, что она о нем думает. Куп видел, как тот мужчина смотрел на нее с нескрываемым желанием. И стоило ему только это заметить, как в кишках зашевелился старый монстр с зелеными глазами, точно питон в клетке в час кормежки.

Куп закончил первую часть своей программы и стоял, тяжело дыша, со штангой на плечах. Он машинально расставил ноги пошире и переместил кисти рук ближе к концам штанги, выбирая новое положение. Боже мой, что в ней такого, в этой женщине? Почему это неизменно выбивает его из колеи? Может, у него не было впечатляющего разнообразия по части женщин, но при желании с их стороны он всегда довольно легко строил отношения с ними.

Но не с ней. По какой-то причине, когда он находился рядом с Вероникой, его привычное поведение претерпевало какие-то мутации, совершенно неожиданные для него. Она уже не однажды отвергла его. Но разве это заставило его искать удовлетворения где-то еще? «Нет, сэр. Вы продолжали ждать ее. И только ее».

Куп нетерпеливо переместил штангу. Черт побери, он втянулся в ненужное состязание и в этом преуспел. Только и всего. Ждать от мисс Дэвис, с ее великолепной кожей, чего-то еще было напрасной тратой времени. «Подумай о чем-нибудь еще, Айсберг».

Он фыркнул. «О чем? Может, о том, как осуществить это на практике?»

В ярости он приступил к другой серии упражнений, все это время ругаясь себе под нос.

Вероника поднялась в своей старой ванне с фигурными ножками в форме звериных лап и выдернула пробку. Вода закружилась вокруг отверстия стока. Ощущения от горячей пузырящейся ванны были чудесны, но, совершенно очевидно, не дали расслабляющего эффекта, как она себе представляла. Она потянулась за полотенцем, с унынием признавая, что ее мозг втянут в круговорот со скоростью вращения восемьдесят миль в час и что с этим нужно что-то делать. Замешательство было вызвано главным образом Купером.

Главным образом! У нее вырвался смешок. Святая наивность. Это было вызвано исключительно Купером.

Она бы с радостью списала свое неуемное волнение на «Тонк». Видит Бог, сегодня был сумасшедший вечер, от начала и до конца. И хотя, несомненно, это был дополнительный стресс, основным виновником все же являлся Куп, точнее — ее неадекватная реакция на него. Это заставляло ее мозг работать на полных оборотах. Физически она была измотана до предела, но настолько взвинчена, что в таком психическом состоянии перспектива уснуть представлялась далекой мечтой.

Шагнув из ванны, Вероника быстро вытерлась полотенцем и задумчиво прочертила круг в зеркале над раковиной. Может быть, если подогреть молока…

Она состроила гримасу и повесила полотенце сушиться. Да. Правильно. Вероятно, теплое молоко избавит ее от всего, разве что за исключением содержимого желудка. Пар в остывающей ванной комнате начал рассеиваться. У Вероники застучали зубы, едва она успела закончить втирать в кожу детское абрикосовое масло. Она влезла в свежую пижаму, торопливо сполоснула лицо и наложила немного увлажняющего крема.

Теплого молока нет, а вот стакан вина…

Гм… Зубная паста и вино? О таком сочетании она как-то не задумывалась. Кого она хочет обмануть? Ей нужно просто выспаться. Только сон может помочь ей избавиться от мыслей о Купере Блэкстоке. Она не могла поверить, что этот человек так завладел ее умом и так ее волнует. Что у нее общего с ним, кроме желания трахнуться?