— Ты и я вместе? О Боже, Ронни, только бы это не обернулось чем-то более коварным и мощным, чем я ожидал. Стоило попробовать лишь однажды, как я захотел вкушать это дальше. Но я понимал, что этого никогда не случится, если я расскажу тебе о моем родстве с Эдди. Поэтому… Да, я держал это при себе. Возможно, я не должен был этого делать, Ронни. Но я не хотел оказаться внезапно выброшенным из твоей жизни. — Куп не сводил с нее глаз. — А это точно случилось бы. В ту же минуту, как только ты узнала бы правду.

— Еще одно подтверждение, что женщины по природе своей несправедливы, — сказала Вероника. — Да, в самом деле, мы просто обожаем заставлять мужчин расплачиваться за мизерные прегрешения. Такие, например, как заигрывание и авансы под надуманными предлогами. — Ее неодобрительный смех резал ухо. — Отдать все на откуп мужчине, чтобы потом это было поставлено мне же в вину! Действительно, это моя ошибка. — Напоследок она бросила на Супа разгневанный взгляд и, повернувшись, заспешила прочь.

Первым его желанием было броситься за ней и заставить ее выслушать его доводы. Вместо этого Куп сердито заворчал и с расстройства шлепнулся на софу. Неизвестно откуда взявшийся Бу тут же вскочил к нему на колени. Острые иголки вонзились ему в бедро, когда после неудачного приземления котенок чуть не соскользнул на пол. Куп поморщился и, отцепив маленькие коготки, устроил Бу на колене. Он провел рукой по черной плюшевой шерстке от головы до хвоста. Кошачье урчание, напоминавшее хруст гравия, превратилось в скрежет шестерен.

— Ну что, уловил какой-нибудь смысл? — усмехнулся Суп, почесывая котенку подбородок. Бу разогнул шею и, зажмурясь, смотрел вдаль сквозь щелочки глаз. Его мурлыканье приближалось к шуму мотора нагруженной бетономешалки. — Похоже, я оказался в опале.

Покосившись на Купа, котенок закрыл глаза, и мотор его заработал еще громче.

— Да, я тоже не понимаю женщин. Черт побери, они такие эмоциональные не в пример нам, мужчинам, сдержанным и логичным. — Куп задумчиво посмотрел в пустоту двери, куда, как он только что видел, ураганом вылетела Ронни. — Постой, может быть… только не надо кивать на меня как на авторитет… но не исключено, что она как раз права. Я не хотел заниматься этим вместе с ней прежде всего из-за наших кровных уз — между мнойи братом, между ней и ее сестрой. Но знаешь что, парнишка? Так или иначе мы с ней оказались повязаны. И я хочу сказать тебе прямо сейчас, Бу. Если за девять твоих жизней ты не научишься чему-то, тогда привыкай к консервным кормам для кошек. — Куп наградил в высшей степени безразличного котенка жгучим взглядом. — Как бы ни решился вопрос с нашими родственниками, моим братом и ее сестрой, я не готов ее потерять.

Они с котом по-прежнему сидели на том же месте, когда появилась вернувшаяся из школы Лиззи. При звуке открывшейся двери Бу спрыгнул на пол и побежал на кухню встречать свою хозяйку. Куп помедлил с минуту. Он слышал, как хлопнула кухонная дверь, открылся и закрылся холодильник, звякнула банка с печеньем. Даже не верилось, что можно так волноваться. В Ираке он ходил в разведку и освобождал заложников, которых удерживали автоматчики, но не трепыхался так, как сейчас, перед встречей со своей шестилетней племянницей.

Между тем часы продолжали тикать, и сидеть здесь, подобно курице на насесте, было совершенно бесполезно. С тех пор как слетело покрывало тайны, он хотел получить ряд ответов, на которые не мог рассчитывать раньше. Куп поднялся и провел руками по джинсам на бедрах.

Лиззи, болтая ногами, сидела за кухонным столом и макала печенье в стакан с молоком. Бу вышагивал по полу, время от времени вспрыгивал на ее покачивающуюся ногу, с надеждой поглядывая на девочку, когда она подносила руку с печеньем ко рту.

— Привет, Лиззи, — сказал Куп.

Она подняла глаза и великодушно наградила его своей кроткой улыбкой.

— Привет, Куп! У меня «обед Лэсси».

— А что это?

— Тетя Ронни так называет молоко с печеньем. Один мальчик по имени Тимми, после того как его спасла собака Лэсси, всегда ел эту пищу. — Лиззи пожала плечами. — Об этом была телевизионная передача, которую тетя Ронни смотрела, когда она сама была еще маленькая. Куп сел за стол напротив девочки.

— Как прошел день в школе?

— По-моему, хорошо. — Лиззи опустила свои узенькие плечики. — Сегодня был гимнастический день, с упражнениями на бревне. Поэтому сначала мистер Пелби заставлял нас делать приседания с упором.

— От приседаний ты будешь сильная.

— Может быть. —Девочка снова пожала плечами. — Но я считаю их глупыми.

Ладно, довольно болтовни. Куп наклонился вперед.

— Послушай, малышка… я хочу тебе кое-что сообщить.

Лиззи подобрала остатки молока и аккуратно поставила стакан на стол. Она оглядела Купа и приготовилась слушать его со всем вниманием, отражавшимся на ее серьезном личике с молочными усами.

— Хорошо.

— Я не умею вилять в подобных делах, поэтому скажу тебе прямо. Я твой дядя.

— А вот и нет! — Девочка бросила на него негодующий взгляд, внезапно перестав болтать ногами. — Моего дядю зовут Джеймс.

— Правильно, малышка, — сказал Куп. — Мое полное имя — Джеймс Купер Блэксток. Но меня все знали как Купера. Только твой папа и его мама, она же и моя мама, называли меня Джеймсом.

Лиззи посмотрела на него с недоумением, потом выскочила из-за стола и убежала.

Куп остался сидеть на своем месте.

— Черт побери, прекрасное начало! — пробормотал он вдогонку коту, бросившемуся подбирать упавшие на пол крошки в результате внезапного бегства Лиззи. Она не стала ругать своего дядю и называть его лживым подонком. Но и разговаривать с ним, по всей вероятности, больше никогда не будет. Эта перспектива беспокоила Купа как ничто другое. Он не мог ни о чем думать, кроме того, как исправить положение. Но в первую минуту ему ничего не приходило в голову.

Неожиданно он услышал звонкие шаги, застучавшие по лестнице. Он выпрямился в своем кресле. Ближе к последним ступенькам шаги делались все неувереннее и под конец запнулись. Из-за стены выглянула голова Лиззи. Девочка опустила подбородок и посмотрела на Купа из-под своей челки, потом легко скользнула в комнату, прижимая к груди объемистый альбом с фотографиями.

Пока она шла через комнату, Куп сидел очень тихо, боясь нечаянно сделать какое-нибудь движение, которое могло ее испугать. Лиззи отодвинула в сторону пустой стакан из-под молока, положила альбом на стол и взобралась на кресло напротив. Перевернув несколько страниц, она повернула альбом, чтобы Куп мог видеть.

— Это вы. — Ее маленький пальчик остановился прямо на фотографии, где Куп стоял в полный рост, в своей синей форме и фуражке с надвинутым на лоб козырьком.

Он хорошо помнил тот день, когда Зак Тейлор сделал этот снимок.

— Да, — сказал Куп. — Тогда я был чуть моложе. — «Лет на десять», — добавил он про себя.

— Вы прислали мне куклу из Венеции. Это в Италии.

У него сдавило горло, и он закивал.

— Из Венеции, — мягко поправил Куп. — Эту смешную куклу я купил на карнавале. Она тебе нравится?

— Угу, — серьезно кивнула Лиззи. — После «юбилейной» Барби это моя любимая кукла. Но сейчас ее у меня нет, она осталась в доме у папы. — Девочка слезла с кресла, обошла вокруг стола и встала перед Купом. В течение нескольких секунд она внимательно изучала его. Потом закивала, будто прикидывая что-то в уме, и забралась к нему на колени. — Вот так. Вы собираетесь возвращать домой моего папу?

— Итак, дядя Куп, он же, как известно, дядя Джеймс, отныне у Лиззи лучший друг, — мрачно сказала Вероника сквозь грохот посуды, когда в понедельник они с Мариссой сидели в кафе «Динозавр». — А я — Фома неверующий, который, разумеется, приходится троюродным братом антихристу.

Марисса подвинулась вместе со стулом, чтобы официантка с тяжелым подносом могла протиснуться между столами в переполненном душном зале.