Прогнулась ему на встречу, когда навис над ней, удерживая себя на руках. Когда ногами обхватила его торс, самоконтроль закончился. Как спусковой крючок сработал.

Сколько по времени? Три — пять минут? В последнее время с Алантьевым они растягивались, кажется, на целую вечность. Желание было — взять часы и ждать, когда всё закончится. Желательно, как можно быстрее. Можно — за минуту. В последнее время даже лишних прикосновений старалась избегать.

С этим человеком желание было слиться в единое целое. Ей было его мало. Что там в экстазе слетало с губ? Его имя? Просьба не останавливаться, продолжать? И это была она? Когда такое еще было, припомнить бы.

Резкий толчок. Замер. Еще один. Замер, прижимаясь к ней на столько тесно, на сколько только было возможно. А она почувствовала, как внутри наполняется теплом. Кончил… В нее.

Мысленно выругался в собственный адрес за несдержанность.

— Рит, я тяжеловат для тебя, — прошептал едва слышно, когда, в стремлении продлить самый интимный момент их слияния, сделала попытку удержать его.

Сердце бешено колотилось. В горле — пересохло. И впервые за последние, черт знает, сколько времени, появилось ощущение полной расслабленности. Ни с женой, ни с Татьяной, многолетней любовницей, знавшей все его предпочтения, ни с Ларой ничего подобного не испытывал. Сегодня он не только брал, но и отдавал. И от этого ощущения усиливались, становились острее, что ли.

Губы коснулись ее плечика, заставив испуганно «встрепенуться», чем вызвала его тихий короткий смешок.

— Лежи, моя хорошая. Я тебя еще немного поласкаю…

И объятия, и поцелуи были совершенно другими. Спокойными, умиротворяющими. Рта даже испугалась, что может заснуть.

Потом был душ. В одиночестве. Куда Алексей отнес ее на руках. Вышел, прикрыв за собой дверь. Для сегодняшнего дня — предостаточно. Первый раз получился не самый худший, учитывая все проблемы.

02 января 2022

1

Самый запад России. «— … ситуацию отпусти. Остальное сделаю сам. Просто разреши», — прошептал ей в какой-то момент их совместного вечера Константинов.

Потом был вихрь чувств. Давно не невинная девочка и мужчины в жизни вроде были. Но никогда не думала, что может быть «так». Куда-то улетучилась сдержанность, стеснение практически постоянно сопровождавшие в обществе звездного гостя. А, возможно, все объяснялось просто — в действиях самого Константинова. К самому главному, кульминационному моменту, подвел ее ма́стерски, не торопясь сбросить собственное напряжение. И только когда почувствовал, что готова принять его…

Она уснула, удобно устроившись в его объятиях. А утром не слышала, когда ушел.

Перевернувшись на бок, уткнулась в подушку, на которой спал. Запах — мужской, слегка терпкий. Стойкий, едва уловимый запах его туалетной воды… А на прикроватном столике, запахивая халатик, увидела записку на салфетке: «С пробуждением. Люблю. Целую», вызвавшую невольную улыбку. Мелочь, ничего ему не стоившая, а ей поднявшая настроение…

Константинов, обернувшись от плиты, тепло улыбнулся. Никогда не думал, что будет счастлив, да — именно — счастлив, видеть самую обычную женщину, в самом обычном халатике какой-то странной расцветки, без «боевого раскраса», с раннего утра.

— Выспалась? — тихо прозвучал вопрос, а руки заключили в объятия. Крепкие и, одновременно — нежные. А нежности в нем скопилось с избытком. Так уж получилось, что некуда и не на кого было тратить. — Чай, кофе? — продолжал он тихо, теряясь в догадках, чем вызвано молчание. — Рита, — дотянувшись и выключив конфорку, с беспокойством заглянул в глаза, так же негромко спросил, — Что-то не так?

Самому себе выставлял пять баллов за выдержку вечером и затем — совместно проведенную ночь. Но это — собственное видение всего происходившего. Зная немного эту маленькую женщину, готовился услышать самые невероятные и непредсказуемые объяснения её, пока необъяснимой, сдержанности. Которые не заставили себя ждать:

— Любовница из меня никакая, — выдала она совершенно неожиданно, при этом избегая встретиться с ним взглядом. Не самый лучший знак.

— Да неужели? — и удивление Алексея прозвучало вполне искренне, а отчасти и с долей легкой иронии. — А мне показалось — очень даже ничего для начала, — продолжал он с тенью улыбки. — Или, кто-то здесь на комплименты напрашивается? Если будем в том же духе продолжать…

— Я, кажется, уснула, а теперь проспала Бог знает до какого времени.

Она, кажется, уснула. Да не кажется, а — уснула, под звук его тихого голоса. А о чем говорили, сейчас и вспомнить не могла. Давно не было ощущения полного спокойствия и — счастья! И это рядом с человеком, которого практически не знала!

— Учитывая количество сюрпризов на новогоднюю ночь, тебе бы вчера отдохнуть, а не принимать мое особое внимание, — обронил негромко, вновь даря ей легкий поцелуй, — И, сказать честно, даже рад, что мое присутствие подействовало, как снотворное, — добавил он, решительно подтолкнув Коташову к столу, где был накрыт нехитрый завтрак.

— То есть? — а вот сейчас, на какие-то доли секунды, Рита оказалась в растерянности, совершенно неожиданно затем выдав, — Побоялся, что попрошу повторения?

Она буквально напрашивалась на максимально откровенный ответ. И будь Константинов другим, наверняка бы сейчас ответил, что говорится — на грани. Но, во-первых, уважал женщин, во-вторых, перед ним — не просто женщина, а — любимая. Причем — с кучей пока не решенных проблем психологического плана. Осложнять, и без того не самые простые отношения, собирался в самую последнюю очередь.

— Язычок у тебя острый, — заметил Константинов вслух, с тенью улыбки добавив, — Я давно привык выходить на бис. А вот ты — устала, — продолжал он, возвращаясь к плите с чайником. Кофе предпочитал натуральный, но сегодня такового в молотом виде не нашел. А включать старенькую кофемолку не стал из опасения разбудить любимую женщину. — Относительно повторения — к сведению принял. Если, действительно этого хочешь.

— А есть сомнения? — и удивление не было похоже на игру. Только в таком случае непонятно, что эту маленькую, очаровательную женщину беспокоит. Нет, напряжения не чувствовалось, а вот какая-то непонятная сдержанность, где-то даже зажатость, присутствовала.

— Рит, давай попробуем откровенно, — предложил он совершенно неожиданно. — Мне с тобой было очень хорошо. И в эмоциональном, и в физическом плане. Как заново родился после нашей с тобой ночи. Но в моих действиях для тебя есть что-то неприятное, так?

— Нет, не так, — возразила она с непривычной и отсюда — неожиданной для Константинова горячностью. — Не знаю, как правильно объяснить. Дело не в тебе. Я не привыкла по утрам к кофе, — выдала Ритка на одном дыхании, и когда собирался что-то ответить, перебивая саму себя и одновременно — его, продолжала, — Нет, не то. Я не привыкла просыпаться, и чтобы вот так: накормленная живность и завтрак на столе. Чтобы кто-то обнял и…

Она нервничала, как девчонка после первого свидания. Какое-то время Алексей просто смотрел на неё. Внимательно. Спокойно. В молчании наполнив кипятком чашки с кофе, вернул на плиту чайник. Оглянувшись, со свойственным ему спокойствием заметил:

— Предлагаю привыкать к новшеству вместе. Мне, так сложилось, тоже не для кого было готовить по утрам кофе, — продолжал он, переставляя к ней ближе тарелочку с бутербродами, — Не то, что в постель, а вообще, даже просто на кухне, как сейчас. И если ты не против, то есть предложение, как провести, по крайней мере, первую половину дня.

— Правда? — оживилась Рита тотчас и интерес, как показалось Константинову, был вполне искренним. Она вообще была искренняя! — Интересно — как?

Какое предложение могло последовать от человека, который и области-то толком не знал? Если только не предполагался поход в кино. Хотя вот с ним и в кино не против сходить. Тем более, что уже и вспомнить не могла, когда последний раз была в кинотеатре. Одной как-то некомфортно, а с компанией постоянно возникали какие-то нестыковки по времени.