Драгин сбрендил и решил захватить мир с помощью супероружия? Не похоже. Выглядел, вроде бы, адекватно. Ну да, был лёгкий маньяческий блеск в глазах. Но ведь речь шла об оружии. А семья Драгиных ещё царей воинским снаряжением обеспечивала. Да и сейчас драгинские заводы обслуживают госзаказ. Включая новейшие и секретные виды вооружения. Понятное дело, что у него профессиональное любопытство взыграло… И всё-таки, темнит Сева, ой как темнит.

А, значит, какого хера я ему помогать должен? Шагу не ступлю, пока карты не откроет. В конце концов у меня в клубе своя корысть, свои интересы.

Пока размышлял — приблизилась и моя очередь.

Нам выдают мантии, как у грёбанного Гарри Поттера, и мы, всё так же гуськом, в этих балахонах проходим внутрь. Цепочкой бредём по длинному коридору. Тут три двери. За самую дальнюю уходят адепты. В среднюю пропускают неофитов — проходя в неё, Сева Драгин ещё раз оглядывается и незаметно подмигивает мне. У самой ближней нас ждёт нечто в красном плаще и серебряной маске.

Тип приветствует нас молча, пропуская в большую залу. Посреди залы — высокий пьедестал, из центра которого исходит свечение.

Когда последний проходит в зал — дверь закрывают.

И человек в маске начинает вещать:

— Сегодня вы, юнцы, увидите чудо, коему нет равных. Вы познаете мощь истинной божественности и поклонитесь ей. И когда дивный свет коснётся вас — души ваши просветятся и будут готовы к Великому Деянию.

Меня сейчас стошнит. Такую идею похерить тупым сектанством! Становится даже неловко за разыгрываемый здесь спектакль. Ровно до той поры, пока красный плащ, воздев руки горе, не провозглашает:

— Так узрите же, о, недостойные, примите и поклонитесь…

И из центра пьедестала выдвигается сияющее нечто. Огромное. Сначала кажется, что это какой-то светящийся конус, но потом — чётко вижу бутон. Медленно, опуская лепесток за лепестком, он распускается. Пока, наконец, не являет нам свою прекрасную суть, совершенную, как сама божественность…

И мы все, как один, падаем на колени, тянем руки, желая прикоснуться, познать и никогда не выпускать сокровище…

Душу заполняет бездумное и безмерное, как сама вселенная, ликование. И понимание — ты один из немногих, кто видел его.

Цветение серебряного лотоса.

Кто ощутил на себе его мощь.

Кто склонился, признав его власть над тобой.

Я полностью порабощён и абсолютно счастлив, как никогда прежде…

[1] Бильдербергский клуб — неофициальная ежегодная конференция, состоящая примерно из 130 участников, большая часть которых являются влиятельными людьми в области политики, бизнеса и банковского дела, а также главами ведущих западных СМИ. Вход на конференцию возможен только по личным приглашениям.

Ника

В течение следующей недели учусь принимать свой новый статус — личной помощницы Аристарха и его возлюбленной. Как босс он строг и требователен. Как любовник — шикарен, умел, ненасытен. И, кажется, в последнем мы с ним похожи… Была б моя воля — я бы из постели не вылезала. А ещё Арис чуткий, ласковый, внимательный. И… изобретательный. Что тоже очень радует меня. Ведь муж каждую ночь открывает мне новые и новые грани чувственных наслаждений. И какими бы откровенными, порочными и даже слегка запретными они не были, в нашем исполнении получаются единственно правильными.

Люблю ли я его? Всё чаще задаю себе этот вопрос. Безусловно, мне хорошо, очень хорошо с ним. Но… но душа не наполняется трепетом и восторгом, как было каждый раз, когда я спешила на свидание к Вадиму. Сердце не затапливает тепло, когда мы с Аристархом оказываемся рядом.

А он? Любит ли он меня? Ничего подобного я от него не слышала — только «хочу», «ты моя собственность», «я тебя купил». И это здорово охлаждает и не способствует пробуждению чувств.

Да и последнее время — несмотря на наш классный секс — Аристарх совсем не стремится к какой-то духовной близости. Если раньше он искал пути единения, прощупывал общность интересов, то теперь — словно зависает в каком-то своём странном состоянии.

У «РесФарм» новый проект. Это, конечно же, занимает все мысли главы корпорации. Я и сама, если гружусь чем-то серьёзным, застываю со стеклянным взглядом. Но в исполнении Аристарха это выходит жутковато. Словно кто-то выключает его изнутри. Вырубает батарейку. И он — как сдохший андроид — сидит и тупо пялится в одну точку. А на днях я вошла в его кабинет и услышала, что он с кем-то разговаривает. Но я точно знала — к нему никто не проходил. Просто потому, что невозможно пройти мимо меня. Да и разговор был странный — скорее монолог. Арис будто отвечал на вопросы, причём по-военному: «Есть», «Так точно», «Будет сделано». Это не очень вязалось с образом слегка безалаберного Ариса.

Но пазл окончательно сложился после сегодняшнего факультатива по видам психологического воздействия на человека. Наш преподаватель — Мирон Дмитриевич, бывший сотрудник спецслужб в отставке — всерьёз вещал о психотропном оружии и реальных фактах его применения. И не верить ему не было причин.

Но я решила перепроверить и слова профессора, и собственные догадки. Для этого мне нужен был человек, достаточно трезво смотрящий на жизнь, но при этом знающий изнутри кухню секретных подразделений. Мне не терпелось поговорить с Глебом Темниковым и расставить, наконец, все точки над «i».

Набираю его и узнаю, что он в больнице. У Алёны. Вздыхаю с облегчением — хоть Вадим и не пришёл в себя, несмотря на положительную динамику, навещать его пока не спешу. А вот заглянуть к Алёне — можно и нужно. Давно ведь собиралась, и всё откладываю. После тяжёлых родов она восстанавливается дольше, чем ожидалось. Да ещё и Глеб настаивает — лучше находиться под присмотром специалистов и полностью поправить здоровье.

За то сам каждую свободную минуту бежит к обожаемой жене.

Вот и сейчас, приехав в лучшую частную клинику нашего города, я застаю его в палате Алёны… Успеваю лишь приоткрыть дверь и замираю от увиденной картины: Глеб — обычно строгий и холодный — стоит на коленях перед кроватью, на которой сидит Алёна, прижимающая к груди крохотного малыша. Оба родителя просто…светятся. В буквальном смысле этого слова. А Алёна — так ещё и сияет. Золотистые волосы, рассыпанные по хрупким плечам и ниспадающие до самой талии, искрятся в лучах солнца. Она сейчас просто нереально красива. Наверное, поэтому Глеб смотрит на жену, как на божество.

Поспешно закрываю дверь и прикладываю руку к взбесившемуся сердцу. Чувствую себя святотатцем, проникшим за храмовый алтарь.

Пока прихожу в себя, из-за двери появляется взъерошенный и взволнованный Глеб. Сейчас он совсем не похож на опасного хищника, как обычно. Это дезориентирует меня, я туплю и ляпаю невпопад:

— А на твоей репутации сурового безопасника не отразится то, что ты стоишь на коленях перед женой?

Он фыркает, складывает руки на груди и возвращает лёд во взгляд:

— Что за глупые измышления в головах современных дев? — произносит с лёгким презрением. — Мужчина, преклоняющийся перед женщиной, подарившей ему сына, — это нормально. Не понимаю, как подобное может вредить репутации? Мне кажется, на репутации сказалось бы обратное, — он хмыкает и закругляет разговор: — Но речь ведь не обо мне? Ты же не за этим сюда приехала? И даже не Алёну навестить?

— Верно, — вздыхаю. — Из-за Аристарха.

— Тоже заметила… странности?

— Ещё какие…

— Это началось с того дня, как он съездил в «Серебряный лотос».

— И на что это, по-твоему, похоже?

— На гипноз, внушение, воздействие. Я видел подобный эффект, ещё когда служил в ФСБ.

Он не вдаётся в подробности — при каких обстоятельствах. Это и неважно. Важно, что он подтвердил самые жуткие из моих догадок.

— И что будем делать? — спрашиваю я.