Особое внимание уделялось созданию спецоружия. Это под его руководством был пущен в серию уникальный бесшумный пистолет. Именно бесшумный, а не «макаров» с глушителем. Такого еще и у американцев не было. Им удалось раздобыть его через афганцев, которым, в свое время, наши сотрудники доверили оружие.

За создание пистолета Лазаренко удостоили звания лауреата Государственной премии СССР.

Долго полковник Лазаренко «ходил» на генеральских должностях, но стал генералом только на войне. На афганской войне.

Накануне вызвал его Юрий Владимирович Андропов. Прилетел Лазаренко из Кабула — и к председателю КГБ. Полтора часа тот задавал вопросы. Кто готовит пищу? Кто стирает? Вши есть? Говори честно. Что ж тут скрывать, бывали и вши. На войне как на войне.

Когда улетал назад, в самолет вместе с ним погрузили 20 стиральных машин. Ох, как пригодились они там. А вскоре и радостная весть пришла: Лазаренко присвоено генеральское звание.

Погоны вручал сам начальник ПГУ Крючков. В Ясенево стол накрыли. Тогда и сказал Лазаренко свой тост: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Но еще хуже, если, став генералом, он перестает быть солдатом.

Какие аплодисменты сорвал тогда Александр Иванович! Какие аплодисменты!.. А ведь тост вроде как родился экспромтом. Может быть, и вправду, экспромтом. Только за ним — целая жизнь.

Было время, когда каждый мальчишка в нашей стране знал: Краков от уничтожения спас советский разведчик майор Вихрь со своими боевыми друзьями. И действительно, в основу любимого художественного фильма советских мальчишек были положены реальные факты.

Майора Вихря знала и любила вся страна. Однако до сего дня мало кому известно, что славу спасителя Кракова вместе с Вихрем по праву должен разделить чекист-диверсант, партизан, полковник в отставке Алексей Николаевич Ботян.

Дело в том, что немцы имели запасной, резервный вариант уничтожения древнего польского города. Они планировали использовать боеприпасы со складов Новы-Сонч, что в Краковском воеводстве, и, нет сомнения, претворили бы этот план в жизнь. Если бы... Впрочем, все по порядку.

Весной 1944 года, когда фронт стремительно продвигался на Запад, было решено несколько советских партизанских соединений, отрядов перебросить на территорию Польши.

Вскоре отряд под командованием Героя Советского Союза Виктора Карасева перешел государственную границу. В его составе действовала разведывательно-диверсионная группа Алексея Ботяна.

В конце апреля Карасев вызвал к себе Ботяна.

— Алексей, — улыбнулся командир, — ты же вроде у нас поляк?

— Да как сказать? Мать — украинка, а отец — поляк...

— Вот я и говорю... — подмигнул Карасев. — Центр отдал приказ нашему отряду перебазироваться на юг Краковского воеводства. Всем отрядом идти опасно, так что первым пойдешь ты, со своей группой...

Приказ есть приказ. Двадцать восемь диверсантов во главе с Ботяном двинулись в путь. На одной из дневок остановились в заброшенном хуторе, выставили посты. И вдруг в небе над головой что-то пронеслось. Большой сигароподобный снаряд. Да еще с диким гулом.

Уже тогда Ботян кое-что слышал о фашистских ракетах «фау» — новом «оружии возмездия», с помощью которого Гитлер хвалился сокрушить своих врагов.

Однако «фау» ли это, еще предстояло выяснить.

Прикинув примерно траекторию полета ракеты, партизаны пошли на поиск и вскоре уткнулись в колючку. Несколько рядов проволоки преграждали им путь. Установили наблюдение и убедились: перед ними гитлеровский испытательный полигон ракет «фау».

Остальное было делом техники: нанесли полигон на карту, координаты передали в центр. Вскоре наша авиация нанесла по указанному квадрату бомбовый удар.

А группа Ботяна была уже далеко от этого места.

У города Илжи встретили небольшой отряд Армии Людовой под командованием поручика Вислича. Появление советских партизан у поляков вызвало большую радость. Тут же командир польского отряда обратился с просьбой к «Алеше», как они называли Ботяна, помочь им уничтожить немецкий гарнизон в Илжи.

Ввязываться в бой группе Ботяна было не с руки, ведь Карасев поставил иную задачу: провести разведку. Но в то же время Ботян понимал: отказываться от совместной операции нельзя. Она будет иметь большое моральное и политическое значение. Ведь поляки видели в советских партизанах своих освободителей. Уйти, не оказав помощи Армии Людовой, означало подорвать веру в нашу страну. И Ботян согласился. Вместе с Висличем они разработали совместную боевую операцию.

Ночью усадьба, где располагались немцы, была окружена партизанами, дом забросали гранатами и вступили в бой. Немцы вскоре сдались. Город был взят без потерь.

Поляки освободили из тюрем своих товарищей, уничтожили документы местной жандармерии, захватили оружие, боеприпасы, продовольствие. И двинулись вновь в глубь стараховицкого леса.

Здесь и расстались. У каждого была своя дорога. Группа Ботяна продолжила рейд в район Кракова.

В середине июня Ботян передал в отряд Карасева радиограмму, которой подтверждал свое прибытие на место. Предстояла большая работа по изучению обстановки, выбору места базирования соединения, укреплению связей с местными польскими партизанами.

В конце 1944 года лейтенант Ботян со своей группой готовил покушение на генерал-губернатора Кракова, палача поляков Ганса Франка. Уже были проработаны детали операции, запросили центр выслать бесшумный пистолет и английские магнитные мины, как вдруг встала другая задача. Ее решение никак нельзя было откладывать.

А дело в том, что партизаны узнали о существовании крупного склада боеприпасов. Размещался он в замке города Новы-Сонч и насчитывал десятки тонн взрывчатки. Запасы его гитлеровцы спешно пополняли. А поскольку фронт приближался, по всему чувствовалось, гитлеровцы готовят какую-то акцию. Как выяснилось, этой взрывчаткой фашисты и хотели взорвать Краков.

Теперь был дорог каждый час. Но как подступить к складу? Помог случай. Партизанам удалось захватить в плен инженера-картографа Зигмунда Огарека из штаба тыла. В обмен на жизнь он согласился сотрудничать. И вот как-то Огарек передал: на складе необходим рабочий для переноски снарядов. Вскоре там появился трудолюбивый грузчик Витольд Млынц.

После того, как он разведал и доложил о тоннах взрывчатки в подвалах замка, Ботян снабдил его магнитной миной, искусно замаскированной под кусок обычной подошвы.

Вечером, оставшись один, Млынц затолкал «подошву» в глубь минных штабелей. Взрыв прогремел под утро 18 января 1945 года. По данным хирурга местного госпиталя, от взрыва склада погибло 400 фашистов.

Правда, палачу Гансу Франку чудом удалось спастись. Когда в его спальне, в Кракове, уже была заложена мина, он спешно покинул город. Но возмездие все же настигло фашиста: 1 октября 1946 по приговору Международного военного трибунала он был казнен.

А Ботян получил свой второй орден Красного Знамени. Только вот прикрепить его к гимнастерке не удалось и после войны. По заданию разведывательно-диверсионной службы Алексей Николаевич осел в одной из европейских стран, закончил там учебное заведение, стал ведущим инженером шахты. Трудился.

Через несколько лет после выполнения задания Ботян вернулся в Москву, стал сотрудником 13-го отдела. Вот тогда впервые и примерил свои ордена.

Промолчи в тот раз полковник Дмитрий Герасимов, точно стал бы Героем Советского Союза. Известного на всю 40-ю армию командира бригады спецназа «отцы» афганского наркобизнеса приговорили к смертной казни. Да и было за что. Этот спецназовец со своими ребятами много крови попортил «духам». А в последнее время стал совсем невыносим: на заветной тропе наркодельцов взял караван, следующий из Пакистана. Караван тот не просто золотой — бесценный. На восьми грузовиках 14 тонн опиума-сырца. Невиданные потери!