Повествования «отца истории» Геродота о походе Дария примечательны еще и тем, что рассказывают, как скифские воины по приказу своего царя, удаляясь в степь, по дороге засыпали колодцы, жгли траву. Иными словами, переводя на современный язык, «совершали диверсионные акты на путях отступления войск».

Это свидетельство доказывает, что диверсионное ремесло имеет столь же глубокие исторические корни, как и военное искусство вообще. А профессия разведчика-диверсанта стара как мир, который не перестает воевать с первых дней своего существования.

Еще в 882 году вещий Олег, спускаясь по Днепру к «граду Киеву», чтобы завоевать его, послал вперед корабль с разведчиками. Посланники выдавали себя за греческих купцов. Они-то и сообщили князьям Аскольду и Диру о посольстве, которое следует в Киев, чтобы подписать договор.

Киевские князья, ничего не подозревавшие, вышли на пристань для встречи послов. Олег сошел на берег, окруженный «купцами». На руках у него был малолетний Игорь. После обмена приветствиями «купцы» Олега внезапно набросились на хозяев и зарубили их, а дружинники захватили Киев.

Само понятие «разведка», в своем исконном, изначальном смысле, как проведение тайного исследования со специальной целью, складывалось веками.

То же можно сказать и о диверсионной деятельности.

Бесспорно лишь одно: разведывательное и диверсионное искусство развивалось издревле как единое целое, как две фазы общего процесса.

Это сегодня наши «резиденты в отставке» могут посетовать с экранов телевизоров, что, мол, писатели и кинорежиссеры явно грешат перед истиной, перегружая свои произведения излишними погонями, драками, стрельбой.

Что ж, наверное, резиденты правы, многим из них, проработавшим не один год за границей, так и не пришлось обнажить свое оружие. Мир немало изменился. И оружием разведки стал, в первую очередь, не пистолет, а холодный ум, тонкий расчет и высокий профессионализм.

Однако не забудем, на дворе начало ХХI века. Наше государство насчитывает более тысячи лет своего существования. И лишь в последние десятилетия разведка выделила из своих рядов людей, не только умеющих мыслить, анализировать, просчитывать, но в нужный момент идти, выражаясь профессиональным языком, «на активные мероприятия».

Даже сегодня любой разведчик не застрахован от острых, «активных» моментов, но разведчик-диверсант всегда в эпицентре этих мероприятий. Ибо в начале он оперативник, аналитик, в конце — всегда боевик.

Это неизмеримо трудно. Даже в «Вымпеле», единственном нашем высокопрофессиональном подразделении, сотрудники негласно делились на оперативников и боевиков.

Чего стоит лишь одно учение по «Арзамасу-16», по нашей ядерной, научной столице, когда бойцы «Вымпела», разработав поистине уникальную легенду, прошли все охранные, защитные пояса и проникли на объект.

Что ж, наша история в прошлом знавала подобные примеры. В лето 1380 года на Руси еще не существовало ядерных объектов, но «хитрому мужу» боярину Захарии Тютчеву, посланному великим князем Московским Дмитрием Ивановичем в Золотую Орду, было не легче.

По дороге к Мамаю, в земле Рязанской, проведал Захария об измене местного князя Олега и о союзе литовского князя Ягайлы с Мамаем. Он-то и собрал войско в Коломне, чтобы нанести упреждающий удар и не дать соединиться полкам Мамая с дружинами Олега и Ягайлы.

А боярина Тютчева ждала нелегкая судьба в стане Мамая. Как повествует древняя Никоновская летопись, хан сбросил с ноги башмак и сказал: «Се ти дарую... от ноги моея отпадшее».

Захарий на выпады Мамая отвечал смело, держался с достоинством, за то и чуть не лишился жизни. Свирепые мурзы из окружения хана хотели расправиться с ним, но Мамай не дал. Он пригласил Захария на службу к себе. Боярин согласился, но попросил прежде отправить Дмитриево посольство.

Мамай написал грамоту князю Московскому: «Приди ко мне, да помилую тя». И Тютчев в сопровождении татарских мурз был отправлен к Дмитрию с посланием.

На Оке татарское посольство повстречалось с русским отрядом, и Захария изорвал ханскую грамоту, связал мурз и возвратился в Москву.

Кто он, по нынешним меркам, Захария Тютчев? Дипломат, разведчик, не уклонившийся от «активных мероприятий», диверсант? Он добыл секретную информацию, передал ее, что позволило нанести упреждающий удар, ввел противника в заблуждение. Его деятельность имела решающее значение для судеб государства.

И хоть нынче принято считать, что исторические параллели опасны, порою связь прошлого и настоящего столь крепка и зрима, что диву даешься. А в сущности, стоит ли удивляться?

Наш великий историк Н. М. Карамзин в одной из своих работ, посвященной исследованию похода киевского князя Владимира на греческий город Херсонес в 988 году, писал: «Владимир, остановясь в гавани, или в заливе Херсонесском, высадил на берег войско и со всех сторон окружил город. Издревле привязанные к вольности, херсонесцы оборонялись мужественно.

Великий князь грозил им стоять три года под стенами, ежели они не сдадутся, но горожане отвергли его предложение, в надежде, может быть, иметь скорую помощь от греков.

К счастью, нашелся в городе доброжелатель Владимиру... Сей человек пустил к россиянам стрелу с надписью: «За вами, к Востоку, находятся колодези, дающие воду херсонесцам через подземные трубы: вы можете отнять ее».

Великий князь поспешил воспользоваться советом и велел перекопать водопроводы (коих следы еще заметны близ нынешних развалин херсонесских). Тогда граждане, изнуренные жаждой, сдались россиянам».

Это карамзинское исследование я вспомнил недавно, когда услышал рассказ об учениях «Вымпела», в ходе которых бойцы подразделения отключили электроэнергию одного из военных заводов, совершив диверсию далеко за пределами города. Местная охрана в это время, переодетая дворниками с метлами и лопатами, оцепила городок по всему периметру, терпеливо ожидая «террористов».

Охрана так ничего и не дождалась, а завод, подобно древнему Херсонесу, пал, лишившись электричества.

История разведки, а вместе с ней и диверсионной службы складывалась на Руси медленно. Тому было немало причин: тут и многолетняя зависимость государства от Золотой Орды. Ведь со времен Куликовской битвы минуло сто лет, прежде чем Русь окончательно освободилась от татаро-монгольского ига. Тут и раздробленность, бесконечные распри князей, их борьба за власть. В этот период главным врагом чаще был не хан татарский, а родственник из соседнего или своего княжества — дядя, брат, племянник.

И только при Иване III Россия, как сказал Н. М. Карамзин, вышла из «сумрака теней», началось объединение разрозненных княжеств в единое государство.

А государство, как известно, не может жить без дипломатии, без «посольского дела». Ибо в то время, при Иване III, да и позже, при Иване IV Грозном, никто не говорит о разведке. Она, безусловно, существует. Но входит в состав «посольского дела».

Есть ли свидетельства тому? Есть. И довольно любопытные. Никто Литвин, судя по всему, житель Литвы, писал: «У нас большое число московских перебежчиков, которые, разузнав наши дела, средства и обычаи, свободно возвращаются к своим, пока они у нас, тайно передают своим наши планы...

Хитрый этот человек (Иван IV) назначил награду возвращающимся перебежчикам, даже пустым и бесполезным: рабу — свободу, простолюдину — дворянство, должнику — прощение долгов, злодею — отпущение вины...»

Судя по всему, Иван Грозный ценил перебежчиков и награждал их по-царски. Он знал толк в разведывательной информации, коли жаловал даже «пустых и бесполезных».

Кстати говоря, уже тогда зарождается традиция близости разведки к первому лицу государства. Вот как пишет В. О. Ключевский о Посольском приказе: «Он остается очень близким к государю учреждением, как бы его собственной канцелярией по иностранным делам: выезжая из Москвы, царь берет с собой его или, скорее, его отделение вместе с управляющим им дьяком».

Выйти в дипломаты и разведчики (те и другие поручения зачастую выполнялись одними людьми) можно было лишь став близким к царю человеком. Только ему государь мог доверить главные тайны страны.