— В каком смысле? — поинтересовался Игорь. — Вернее, в каком именно?

— Нас же не восемь будет, а девять. Еды мало.

— Значит, водки должно быть много. И пива, — кивнул Цумэ. — А еды дозакажем, не проблема. Вот я прямо сейчас и закажу.

Он действительно спустился в зал и, отловив официантку в красном трико и полумаске с рожками, попросил добавить девять порций колбасок. Двойных порций. В шестнадцатый номер. Официантка хлопнула ресницами в прорези маски и попыталась объяснить тыквоголовому немцу, что заказ будет готов через час как минимум — кухня трещит по швам. То, что надо, сказал немец и выхватил из рукава купюру. Именно через час. В шестнадцатый.

Затем он отошел к бару и заказал грейпфрутовый коктейль. Соломинка, унизанная вишнями, не пролезала в щель рта — вишни Цумэ ободрал о край бокала и начал наблюдать за залом в оба глаза и третий, запасной. Ничего в зале особенного не было — не спи глазок, не спи, другой. Что, увы, не успокаивало. Всех, кто работает с варками, учат худо-бедно управлять эмоциями. Чиновников — худо и бедно, СБ — хорошо.

Впрочем, это так, дань паранойе. Правда, щедрая дань — все всерьез. И многочисленные проверки вроде подтверждают: новая группа ещё не под колпаком. Ни у кого. Заляпав карту Европы кровью, вершители "небесной справедливости" растворились без следа.

…А вот и гости. Расступившись, скелетообразная обслуга пропустила в зал Даму Червей. Бархатное черно-красное платье по елизаветинской моде, воротник-"блюдо" в форме сердца, прикрытая газовой мантильей копна волос над алой полумаской-домино… Мадам, я покорен. Да что там — просто сражен наповал.

Скользнув в тени, Цумэ возник рядом с Алекто:

— Потанцуем?

— Сударь северо-американец, вы невежа. Кто же на карнавале спрашивает даму? Даму уносят.

А вот за Алекто вполне мог быть хвост. Многосуставчатый. Корпоративный. Просто для порядка. Но на всякий хвост есть свой зажим — вернувшись в Ним, менеджер по оптимизации доложит о результатах переговоров с новыми партнерами по торговле "горячим" хайтеком.

— Ну, если вы настаиваете, — одной рукой Игорь подхватил Даму Червей под плечи, другой — под коленки, выпрямил спину…

— Вы с ума сошли, — зашипела женщина. — Прекратите немедленно демонстрировать всем окружающим свои кондиции.

— Я, — тихо и внятно ответил король Хэллоуина, — делаю вам комплимент. И я, — быстро добавил он, — заказал колбаски. Только что.

— Это хорошая новость.

— А плохая заключается в том, что они будут не раньше чем через сорок минут. А… ещё одна хорошая — в том, что прибыли ваши "российские партнеры".

Он, вальсируя, развернулся так, чтобы Алекто было видно входящую в зал пару. Одетую, по меркам дня и заведения, довольно дико: в цивильное. Он — в черном костюме с узким, по последней моде, галстуком; она — в темно-зеленом платье. Строгий костюм новоявленного брата дополнялся довольно богемным предметом: гитарой.

— Мнда, — сказал Цумэ, ныряя со своей ношей на лестницу за звукопоглощающей решеточкой. — Ничего хуже и придумать было нельзя. Пусть его наш Динамит-эфенди встречает. Я пас.

— Где мои слоны… — вздохнула Алекто.

И действительно, новопришедшие смотрелись примерно так же естественно, как парочка хасидов перед Каабой. Динамит, все прекрасно слышавший, уже спешил вниз. Пропустив Алекто вперед к кабинету, Игорь глянул в последний раз сквозь решеточку. Конечно, никаких объятий на глазах изумленной публики (весьма мимолетно изумленной и слегка уже пьяноватой) не было — Эней просто прошагал мимо Винтера, слегка задев его плечом.

— Извините, — сказал он по-английски.

— Все в порядке, — улыбнулся Винтер. Если бы он заметил "хвост", он бы для виду полез в бутылку.

— Может, зайдете к нам и выпьете? Честное слово, мне так неловко…

— Что вы…

— Прошу вас…

Ситуацию, как всегда, спасла дама, осторожно подтолкнув спутника под локоть.

— Ну, если мы вас не стесним…

— Мои друзья будут очень рады…

И трио, излучая легкую благорасположенность, направилось к той же лестнице за решеточкой.

— Я, — сказала Алекто, — спас её от обморока на балу.

— А пройдемте-ка мы в нумера, — Игорь легонько подтолкнул её в дверь.

В "нумере" имелись большой квадратный стол — китайцы, кажется, называли такой «столом восьми бессмертных» — и четыре угловых дивана. В центре стола серебристо мерцало ведерко со льдом, из него торчали четыре бутылочных горлышка: три шампанских, одна водка. Ещё две бутылки — красное — стояли сами по себе, дышали. Белое — в отдельном ведерке. Пиво в десятилитровом бочонке с краником. Прямо рядом с бочонком горячо и копчено пахла горка жареных колбасок. Шпигованная чесноком и покрытая специями свинина лежала крупными ломтями на блюде — как цветок "Королева Виктория" на воде. Запечённая четвертинками картошка, тоже разложенная кругами, больше походила на хризантему. А по краю стола плыли как лодочки узкие чугунные блюда с "цыганской поджаркой" — оленина, свинина, телятина, утка и ещё Гашек знает что — и все это шкворчит и даже слегка шевелится. И кнедлики. С чем — по виду не разберешь, это ж пробовать придется… И мысль об этом наводит легкую оторопь, потому что в центре осыпается бурыми лепестками карп. Вареный в пиве и меду. И, судя по размеру, запущенный во Влтаву как раз при императоре Рудольфе.

— Раффлезия Арнольди, — рождавшийся в сознании Игоря дифирамб столу умер, не успев родиться. — Хищный цветок. Привлекает добычу запахом сырого мяса.

— Э-э-э… говорят, того… слегка с тухлецой, — немного растерялся Игорь. — Раффлезия. Я имею в виду. Здесь — все только первой свежести. Она же единственная. Вы тут… устраивайтесь, а я — на пост. Бдить.

— Сударь, вы воистину невежа. Представьте меня гостям.

— Я воистину невежа. Пусть представляет эмир, это его знакомые, а не мои.

Знакомые вместе с эмиром вошли буквально в следующую секунду.

— Вот, — сказал Эней. — Это Лида и Саша Винтеры. А это — Елизавета Бенуа, теперь — Эмилия Льютенс. Дядя Миша… то есть, Виктор… ваш общий друг. Садитесь, ребята, — в роли хлебосольного хозяина Андрей чувствовал себя неловко. Очень некстати будет, подумал Игорь, если он вдруг вспомнит, что он здесь самый младший, не считая Антошки.

— Весьма приятно, — сказала императрица, снимая маску. Да, белые "очки" вокруг глаз слегка припудрены, но эффект по-прежнему оставался… впечатляющим.

Чета Винтеров и Алекто обменялись рукопожатием.

— По словам Дока, — все так же неуверенно добавил Эней, — я понял, что его девушка не в курсе наших дел. Так что, наверное, о самом главном мы за обедом помолчим, а потом вы, Лида, наверное, пойдете с Владой и ребятами… ну, куда хотите. Танцевать, тут фокусы показывать будут, караоке петь…

— Есть, — улыбнулась Лида. — Прикроем ваши темные дела.

Ещё через несколько минут скелеты пропустили в танцевальный зал пирата. Настоящего пирата, в алой бандане, высоких ботфортах и с тяжелыми стеклянными бусинами в длинных, слегка неопрятных косицах. Под руку с пиратом шествовала индеанка со страусиными перьями в волосах и великолепной раскраской по всем открытым участкам тела — коих было довольно много. Когда по индеанке скользнул луч ультрафиолета, некоторые линии вспыхнули призрачным синим огнем, сложившись в рисунок костей скелета — но луч ускользнул и рисунок пропал.

Навстречу им из-за стойки бара поднялся монах.

— Мнэээ, сын мой, — спросил он, — вы живы или мертвы?

— Я жив, — ответил пират. — Но здесь всю ночь будет open bar[2], и я надеюсь поправить эту несносную ситуацию.

— Сын мой, несносные ситуации лучше поправлять в небольшой компании — меньше трений при делёжке спиртного. Так что я благословляю вас на шестнадцатый номер — это по лесенке вверх и дальше по галерее.

— Благодарствую… отче, — несколько ошарашенно ответил пират. — Мне… воспоследовать?

— Да как хотите, — пожал плечищами монах. — Можете воспоследовать, можете вперед меня. Все, — он вынул из рукава рясы флягу, — там будем.