— Красив, вот только тебе ничего не светит.

— Почему это? Я в своей привлекательности не сомневаюсь.

— Я тоже не ставлю его под сомнение, вот только мой тебе совет, смирись с тем, что он тебе не по зубам. Я у него на руке заметила одну странную вещь, которая сводит на нет, любые твои попытки завоевать его сердце.

— Я ничего странного не заметила. Неужели обручальное кольцо?

— Хуже, милая, гораздо хуже. У живой женщины отбить мужчину еще можно, но попробуй отбить его у мертвой.

— Ты это о чем?

— У него на руке женский браслет. Почему, по-твоему, такой мужчина как он, будет его носить? Пусть даже закрыв рукавами рубашки?

— Ты шутишь, я ничего такого не заметила.

— Я сама увидела случайно, когда на секунду рукава его костюма приподнялись. Но говорю вам, это женский браслет, причем с секретом. Как что извини милая, у тебя ничего не выйдет.

— Мы еще посмотрим. Знаешь подружка, у мертвых, все же есть один большой плюс. Они под ногами не путаются.

— Ну-ну. Отговаривать не буду, попытайся. Но потом не жалуйся, что я не предупреждала. Да и еще. Ты действительно думаешь, что только тебе одной пришла эта гениальная идея завоевать генерального? Оглянись, и встань в очередь.

— Умеешь же ты приободрить!

За этими двумя, стоя в небольшой нише, и ожидая когда народ разойдется, наблюдали братья.

— Интересный персонаж.

— Ты сейчас о которой? Только не говори, что присматриваешь себе пассию.

— Не смеши, мне интересна вторая. Слишком наблюдательна, да и выводы почти верные сделала. Почти.

Амир хотел его спросить о браслете, но увидев взгляд брата, остановился на полуслове. Ничего, об этом можно у Тима спросить. А Мишу сейчас лучше не трогать. Это настроение у брата он видел только один раз, но запомнил на всю жизнь, что связываться с ним в таком состоянии чревато.

— Ладно, но мне просто интересно, ты специально дал понять, что местный язык тебе незнаком?

— Знаешь сколько интересного можно узнать о себе и окружающих, если все вокруг уверены, что ты их не понимаешь?

— Ладно, но знаешь, меня удивляет тот факт, что отец настоял на том, чтобы ты изучил так много местных диалектов. Ладно бы только китайский, японский, или корейский. Но тебя заставили выучить не менее двенадцати языков.

— Насколько я знаю, вас тоже сия чаша не миновала.

— Не сравнивай. Нас учили постольку поскольку. А вот за тебя отец взялся всерьез. Думаю, на тебя у отца и дяди Алека, были свои планы. Еще когда мы были детьми.

— Не знаю. Отец мне не сказал об этих планах ни слова. Так что гадать не собираюсь. Ты собрал вещи?

— Уже месяц все собрано. Я дождаться не мог твоего приезда.

— Вот как? Сейчас подъедет Марат. Он уже все уладил, надеюсь только, что без жертв обошлось. Ключи от дома пришли, когда заберёшь вещи. Поживу пока у тебя, потом подберу что-нибудь для себя.

— На счет этого, ты будешь жить в особняке Алия.

— Нет!

— Это личная просьба дяди. Дом без присмотра почти десять лет, и туда возвращаться он не собирается. Слишком много неприятных воспоминаний. Кстати, ты с домом можешь делать все что угодно, кроме разумеется продажи.

— Он может и не хочет возвращаться, но его дочери…

— Миш, ты наверное просто не помнишь размеров этого дома. Там можно разместить, целую армию людей, и при этом успешно избежать любой встречи с ними. И еще, он просил, чтобы ты более внимательно присмотрелся к людям, работающим в доме. Его все еще тревожит мысль о том, как незаметно были похищены девочки. Это мог сделать только тот человек, который хорошо знает дом. А таких не так уж и много.

— Но…

— Он просто просит посмотреть на все со стороны. Не замыленным взглядом. Возможно, тот кто помогал похитителя как то проявит себя.

— Ладно, поеду я в этот дом. Но отцу передай, чтобы не строил никаких матримониальных планов на счет меня. Я взвалил на себя эту обузу, но с личной жизнью решать буду сам.

— На счёт этого не беспокойся. Я думаю, что девочки вряд ли оправились после произошедшего. Разве что младшая, и то в силу своего возраста могла все позабыть. А ей если мне не изменяет память всего двенадцать.

— Хватит ехидничать, мне еще с этим завалом после тебя разбираться придется. Так что бери вещи и вали домой.

— А мои люди?

— Посмотрю на их поведение. Если докажут свою верность, так и быть верну.

— Ты с ними…

— Амир, Амир, ты безнадежен. Не съем я их, успокойся. Просто у меня сейчас нехватка людей. Поэтому пока оставлю их у себя. Да, Тим тебя встретит, и лишь после этого отправляешь Марата обратно.

— Хорошо. Ему что-то передать?

— Да, скажи, что со мной все нормально. Он поймет.

Ночное небо, изредка освещали молнии, луна надежно скрытая за тучами, не спешило осветить путь соколу, с его ношей. Птица, все не могла остановиться. Даже будучи обычной, она была самым быстрым существом на свете, что уж говорить теперь. И она неслась все дальше на восток, пересекая огромную страну, не позволяя себе ни разу опуститься на землю.

На земле люди, они враги. Отдавать им свое сокровище? Нет! Прочь, так далеко насколько возможно. Достигнув Тихого океана, сокол зорким глазом оглядывал водную гладь, стараясь находиться как можно выше, подальше от глаз людей. Увидев россыпь небольших островов, его взгляд остановился на небольшой скале. Каменная глыба, выглядывающая из толщи воды была необитаема. Неподалеку, был небольшой остров, на котором жили несколько людей. Но от них на скале можно было спрятаться. Углубление образующая небольшую пещеру, позволило соколу, спрятать здесь свою ношу. Пока беспомощную, но живую. Очень медленное биение сердца, было как самая прекрасная музыка. Они теперь свободны. Осталось только подождать пробуждения подружки. А потом, все небо мира будет принадлежать им.

Сокол опустил свою ношу, в эту небольшую пещеру, и укрыл её собственным крылом, защищая от всего мира.

Девочка спала, или же была без сознания. Определить было невозможно. Все тело ребёнка покрывала твердая оболочка, образующая кокон, крепкий, почти не пробиваемый. Сокол всегда был рядом, лишь изредка улетая за пищей. День за днем, месяц за месяцем, пока не разразилась буря.

Огромные волны, раз за разом накатывали на скалу, пещера наполнялась водой, и одна особо большая волна, ударила с такой силой, что часть скалы не выдержав откололась. Именно в этот момент, на коконе появилась трещина. Сокол, чтобы уберечь свое сокровище, опять увеличившись в размерах, попытался взмыть в небо. Но ветер был слишком силен. Даже его силы было недостаточно, чтобы противостоять стихии. Одна из молний попала в птицу, заставив от боли и неожиданности разжать когти. Подхватить свою ношу опять, она смогла только почти у самой земли. Вот только полученная рана дала о себе знать, и она опять упустила его. К счастью, они уже почти добрались до острова. Сокол упал в воду, у самого берега, и птицу и его ношу, волны сами вынесли на сушу. Причем к этому времени от кокона практически ничего не осталось. Увидев, что девочка слишком беззащитна сейчас перед стихией и холодом, сокол не меняя своих гигантских размеров, укрыл её своим крылом, защищая от бури. И охранял, пока утром не пришли люди.

Алина не помнила того что именно произошло с ней за последний год. Её воспоминания обрывались с того момента, как боль скрутила её, и она смогла только оборвать якорную цепь. Что было потом, она увидела только в памяти птицы. Сейчас сокол, ласкаясь, сидел на её плече, пока она вспоминала. Девочка рассказала о том, что с ней произошло только вкратце, Но мужчина слушал её очень внимательно. Она не назвала ни одного имени, ни названия страны, где с ней все это произошло. Только собственное имя. Имя, которое здесь уже не представляет опасности.

— Так я и умерла для всех.

— Скажи, то что ты показала мне раньше, такая же иллюзия, как тот что ты использовала, чтобы убедить всех в своей смерти?