Впрочем, пока что Нелл не рвалась включать ни одну из камер.

Она внимательно осмотрела зал для собраний. Там присутствовало человек сорок-пятьдесят, причем немногие из них сидели в двух первых рядах, а большинство по-прежнему стояло в проходах. Вся местная организация движения «Наружу», кроме четырех ее членов, состояла из мужчин. Нелл бочком пододвинулась к периферии группы из восьми человек, в которую входили две из четырех женщин.

— Менее полпроцента бюджета, — громогласно объявила вихляющая жердь в облике юноши, который предпринимал безуспешную попытку отрастить на самом кончике подбородка смехотворное подобие бороды. — Вот в чем проблема. Остальное растрачивается на социальные программы. А когда любая социальная программа хоть что-то решала?

— Но так было всегда, на протяжении всей истории, — заметил коренастый мужчина с густой шевелюрой справа от Нелл. — Исследования никогда на получают достаточного финансирования. Теперь точно так же, как и всегда. Мы просто должны принять это как факт и найти способ с этим ужиться.

— «Люди, которые не помнят своего прошлого, обречены его повторять», — процитировала одна из женщин. — Именно так сказал Сантаяна, и он был совершенно прав. Люди, подобные нам, способны были делать значительные дела в прошлом, и всегда без достаточного финансирования.

— Все это очень хорошо. — Тощий растрепанный юнец, который заговорил первым, одарил женщину взором превосходства. — Но я могу усовершенствовать Сантаяну: «Люди, которые слишком хорошо помнят свое прошлое, никогда не научатся делать что-то новое». Вот в чем проблема с нашей Генеральной Ассамблеей. Они говорят, что люди прекрасно обходились без межзвездных путешествий. Зачем нам межзвездные путешествия, говорят они, когда нам по-прежнему приходится решать массу проблем здесь, на Ганимеде? Они не понимают, что межзвездное путешествие представляет собой единственное орудие для решения этих проблем.

Юнец самодовольно улыбнулся Нелл, предлагая ей восхититься его прозрением, тогда как остальные члены группы тут же затрещали, излагая свои мнения. Нелл машинально улыбнулась юнцу в ответ, занятая своими мыслями.

«Все они не столько слушают, сколько дожидаются своей очереди заговорить. И все они так молоды — совсем не обязательно по возрасту, а на вид. Даже вон тот мужчина на подиуме рядом с Тристаном, пытающийся привести собрание к порядку. Он должен быть по меньшей мере лет на десять старше меня, но посмотрите на него, люди добрые. Он же неловкий и стеснительный, как восьмилетний пацан. И никто его в упор не замечает».

— Мне кажется, мы незнакомы.

Нелл удивленно повернулась и обнаружила, что тот долговязый юнец с нелепой бородкой пододвинулся к ней поближе и сверху вниз ей улыбается. Секунду спустя Нелл распознала выражение его лица — и едва сохранила контроль над своим собственным.

«Боже милостивый, — подумала она, — да ведь он меня клеит. Причем так глупо и неловко меня еще никогда не клеили».

— Вы часто здесь бываете? — Его улыбка была почти снисходительной.

«В сезон случки — никогда», — подумала Нелл. Но у нее не хватило духу так сразу резать невинного. Она указала на свой значок.

— Нет. На самом деле я здесь впервые. Я всего лишь гостья.

— А-а... — Юнец близоруко вгляделся в ее лацкан. — Понятно. Быть может, когда собрание закончится...

— ...в третий раз. — Мужчина на подиуме наконец-то разобрался, как работает его звуковая система, и она так загудела на весь зал, что все остальные речи тут же стали невозможны. — Пожалуйста, те, кто стоит в проходах, займите свои места. Сегодня вечером у нас масса серьезных дел.

«Спасена в последний момент», — подумала Нелл, награждая юнца двусмысленным кивком и отходя от него, чтобы занять последнее свободное сиденье в ряду. Пока мужчина на подиуме рокотал себе дальше, она изучала аудиторию. Менее чем за пять минут Нелл сформировала свое мнение о ганимедском отделении движения «Наружу». Местные члены движения были идеальными образчиками людей, которых Глин Сефарис описывал как «голосующих по одному вопросу», людей, ведомых одним всепоглощающим интересом.

Если не считать того, что ошибкой было бы и полностью пренебрегать этой группой. Нелл еще раз оглядела зал. Адвокатами одного вопроса эти люди определенно являлись. Но у них была молодость, у них был разум и у них была бездна сфокусированной энергии. Голосующие по одному вопросу — и работники одного дела. «Фанатики» было бы для них более подходящим определением. Интересно, сколько ячеек движения «Наружу» собиралось сегодня по всей Солнечной системе? Любой, кто хорошо знал историю, припомнил бы, что именно такие люди меняли вселенную; они начинали революции — как кровавые, так и интеллектуальные; они умирали на полях сражений, штурмовали Бастилию и переворачивали с ног на голову признанные научные истины.

— «Звездное семя». — Голос Тристана снова привлек внимание Нелл к подиуму. Он стоял у микрофона.

— Давайте начнем с системы силовой установки. Вот где еще остались проблемы. Первый рисунок, пожалуйста. — Тристан начал доклад в бешеном темпе, запрашивая на экран слишком стремительную последовательность схематики звездолета и так же стремительно ее комментируя. Если Нелл сразу же не запуталась, то только потому, что насмотрелась всех этих разработок, монтируя документальный фильм. Это была тупоносая ракета, чью среднюю секцию окольцовывали два ряда сфер. Единственное отличие от более ранней модели, которое подметила Нелл, заключалось в том, что нос стал гораздо крупнее. Она включила свою потайную видеокамеру и субвокально добавила упрощенный комментарий.

В двух рядах сфер содержалось горючее. Тонкая струя смеси гелия-3/дейтерия подавалась от них к хвостовой части, где было установлено параболическое зеркало, где происходила термоядерная реакция, дающая три побочных продукта: заряженные частицы, радиационное излучение и нейтрино. Частицы захватывались магнитным полем и направлялись силой Лоренца, чтобы выходить из сопла узконаправленным пучком. Радиация отражалась от внутренней поверхности чаши с той же эффективностью и точностью, после чего полностью отбрасывалась назад. Только нейтрино не могли быть обузданы никакой доступной технологией. Распространяясь со скоростью света в призрачной сфере, они обеспечивали впереди ракеты единственное и крайне мимолетное свидетельство того, что «Звездное семя» приближается.

— Мы смогли бы удерживать плотность выхлопного пучка на дистанции во много световых лет, — говорил Тристан. — Но мы этого делать не будем, потому что не хотим случайно поджарить кого-нибудь из наших межзвездных соседей. Позвольте мне завершить настоящий доклад несколькими словами о нашем текущем статусе. Система силовой установки находится в двадцати восьми месяцах от завершения. Коммуникационная и навигационная системы — в полутора годах. Ракетное топливо не станет проблемой; у нас уже хранится достаточное количество гелия-3 и дейтерия. У нас также имеется достаточно зеркальных компонентов для дюжины космических полетов. Так что самым главным пунктом, прежде чем «Звездное семя» будет завершено, остается интеграция систем. А затем... — тут он сделал паузу, — затем мы примем главное решение. Есть вопросы?

— Мы зададим их немного погодя, — сказал председательствующий. — А сейчас у нас есть новое срочное дело. Сайрус Мобилиус. (В аудитории послышалось шиканье.) Мне не надо рассказывать вам, что он значит для движения «Наружу». Последние два года мы были серьезно им озабочены, но теперь мы — находящиеся в этом зале — имеем непосредственную причину для тревоги. Мобилиус говорит, что он здесь, чтобы протолкнуть крупный термоядерный проект для Европы, но он на этом не остановится. Он попытается впихнуть «мобили» во все проекты, какие только есть в системе Юпитера. Вы знаете, сколько у Мобилиуса денег и сколько у него влияния. Итак, вот императив для сегодняшего вечера: Сайрус Мобилиус — наш враг. Мы должны работать не покладая рук, чтобы узнать обо всех его действиях, а потом его остановить. У кого есть предложения?