– Я хочу соорудить чары, чтобы «Хаулеры» передумали насчет мне не платить, – сказала я, решив, что ему легче будет, если он будет знать, что я делаю. – Так что надо бы купить кое-что, чего у меня в саду не хватает, раз уж я все равно выхожу. Ты не против заехать еще в одно место?

– Не против.

Холода стало едва заметно, но меньше, и я это сочла хорошим признаком. Он шумно перемешивал лед соломинкой, и я нарочно подвинулась ближе, чтобы ему было видно.

– Смотри, – сказала я, показывая на расплывающийся печатный текст. – Я была права. Чтобы их мячи летели не в ту сторону, мне нужны бесконтактные чары.

Для земной колдуньи вроде меня бесконтактное – это нужна волшебная палочка. Я никогда раньше таких не делала, но от списка ингредиентов у меня глаза на лоб полезли. Все у меня есть, кроме спор папоротника – и волшебной палочки.

Интересно, сколько стоит планка красного дерева?

– А зачем вы это делаете?

В голосе его прозвучал намек на враждебность, и я, моргая, закрыла книгу, отложила ее с неприятным чувством. Потом повернулась к нему, спиной к кухонному столу.

– Колдую? Потому что это – моя работа. И я никому не причиню вреда. По крайней мере, колдовством.

Гленн отставил свою большую чашку, разжал темные пальцы, убрал руку. Помолчал, потом сказал нерешительно:

– Я не о том. Как вы можете жить вот с такой соседкой? Готовой взорваться без предупреждения?

– А-а, это… – Я потянулась за банкой. – Ты просто застал ее в неудачный день. Еще она не любит твоего отца… Ну и на тебе сорвалась.

К тому же ты, мудак, сам напросился. Я допила чашку и отставила ее.

– Готов? – спросила я, беря со стула пальто и сумку. Гленн встал, оправил на себе костюм, убрал после себя мусор под раковину.

– Она чего-то хочет, – сказал он. – И каждый раз, когда она на вас смотрит, она глядит виновато. Намеренно или нет, но она в вас когда-нибудь вцепится, и она это знает.

Я оглядела его с головы до ног оскорбленным и высокомерным взглядом.

– Она на меня не охотится.

Стараясь сдержать гнев в узде, я быстро вышла в коридор. Гленн через секунду оказался рядом со мной; твердые подошвы его туфель гулко стучали по полу.

– Вы мне хотите сказать, что вчера она первый раз на вас напала?

Я открыла рот, чувствуя, как мои резкие шаги отдаются в позвоночнике. Очень много раз было «чуть не», пока я поняла, что включает ее кнопки – и научилась этого не делать.

Гленн ничего не сказал, услышав в молчании ответ.

– Послушайте, – сказал он, когда мы вошли в алтарь, – может, я вчера ночью выглядел всего лишь как тупой челове-чишка, но я смотрел. Пискари вас зачаровал проще, чем свечку задуть. А она вас от него оторвала, просто позвав по имени. Это не может быть нормально. И он назвал вас ее зверушкой. Это так и есть? На мой взгляд, очень похоже.

– Я не ее зверушка, – ответила я. – И она это знает. А Пискари пусть себе думает, что хочет.

Натянув пальто, я вышла из нашей церкви и устремилась вниз по ступеням. Машина Гленна была заперта, и я рванула на себя ручку – без толку, естественно. Разозленная, я ждала, пока он отопрет.

– И это совершенно не твое дело, – добавила я.

Детектив ФВБ молча открыл свою дверь, остановился и посмотрел на меня поверх машины. Надел темные очки, пряча глаза.

– Вы правы. Это не мое дело. Дверь щелкнула, отпираясь, и я села, хлопнув дверцей так, что машина затряслась. Гленн аккуратно сел за руль и закрыл дверцу.

– Вот именно, что не твое дело, – пробурчала я в изолированности салона. – Ты ее слышал, Айви сказала, что я не ее тень. Она не врала.

– Я слышал и другое. Пискари сказал, что если она не возьмет вас под свою власть, возьмет он.

Прилив уже реального страха окатил меня – ненужный и нежеланный.

– Я – ее друг, – с нажимом сказала я. – Все, что ей нужно – это друг, который не жаждет ее крови. Тебе это не приходило в голову?

– То есть ручная зверушка, Рэйчел? – тихо спросил он, включая мотор.

Я ничего не сказала, постукивая пальцами по подлокотнику. Я не зверушка у Айви. И даже Пискари не заставит Айви меня в нее превратить.

Предвечернее позднесентябрьское солнышко через кожаную куртку грело мне локоть, положенный на открытое стекло машины. Миниатюрный фиал с солью на браслете покачивался на ветру, постукивая по деревянному кресту, и я, протянув руку, повернула боковое зеркало так, чтобы видеть машины, идущие сзади на расстоянии корпуса. Приятно было иметь машину к своим услугам. В ФВБ мы будем через пятнадцать минут, а не через сорок, как было бы на автобусе, пусть даже и движение плотное.

– На следующем светофоре направо, – сказала я.

И не поверила своим глазам, когда Гленн проехал прямо.

– Какого Поворота ты тут творишь?! – возмутилась я. – Мне полагалось сесть в эту машину, а тебе – везти меня, куда я скажу.

Даже темные очки не могли скрыть его самодовольства:

– Так короче.

Он усмехнулся, показав на удивление белые зубы. Первая настоящая улыбка, которую я у него увидела, и она застала меня врасплох.

– Ага, как же. – Я махнула рукой. – Ну, покажи эту короткую дорогу.

Вряд ли так будет быстрее, но после этой улыбки я не хотела спорить.

И тут моя голова сама повернулась на знакомую вывеску, мимо которой мы проехали.

– Эй, стой! – крикнула я, полуобернувшись. – Магазин амулетов!

Гленн посмотрел, что у него за спиной, и выполнил запрещенный разворот. Я вцепилась в край окна, когда он развернулся еще раз, подъехал точно к магазину и остановился у тротуара. Открыв дверь, я схватила сумку с сиденья.

– Это одна минута.

Он кивнул, отодвинул сиденье назад и откинул голову на подголовник.

Оставив его дремать, я пошла в магазин. Зазвенели колокольчики над дверью, я медленно вздохнула, чувствуя, как отпускает меня напряжение. Люблю я лавки амулетов. В этой пахло лавандой, одуванчиками и чуть-чуть хлорофиллом. Миновав готовые амулеты, я пошла в глубину, где лежали ингредиенты.

– Могу быть чем-нибудь полезен?

Я подняла глаза от букетика волчьей стопы и увидела аккуратного предупредительного продавца, склонившегося над прилавком. Судя по запаху, он был колдун – хотя в такой ароматной среде трудно было определить точно.

– Да, – ответила я. – Я ищу споры папоротника и планку красного дерева, подходящую для волшебной палочки.

– А! – радостно провозгласил он. – Споры у нас вот здесь.

Я пошла параллельно с ним по другую сторону прилавка к витрине с янтарными бутылочками. Он пробежал по ним пальцами, взял одну размером с мой мизинец и протянул мне. Я не стала ее брать, показывая, что ее надо поставить на прилавок. Он с оскорбленным видом смотрел, как я копаюсь в сумке, вынимаю оттуда амулет и прикладываю к бутылочке.

– Уверяю вас, мэм, – сказал он чопорно, – что качество высочайшее.

Я устало улыбнулась ему, когда амулет едва заметно засветился зеленым.

– Этой весной я попала под смертельный заговор, – объяснила я. – Так что простите мне излишнюю осторожность.

Снова зазвенели колокольчики. Я обернулась и увидела Гленна, входящего в магазин.

Продавец просиял, щелкнул пальцами и отступил на шаг.

– Вы же Рэйчел, Рэйчел Морган, правильно? Я вас знаю. – Он вложил бутылочку мне в руку. – За счет заведения. Я так рад видеть, что вы остались в живых! Ведь какие были шансы? Триста против одного?

– Двести, – поправила я, несколько обиженная. Он посмотрел поверх моего плеча на Гленна, и улыбка его застыла, как приклеенная – он увидел, что перед ним человек. – Он со мной, – бросила я, и продавец ахнул, постаравшись замаскировать это под кашель. Глаза его не отрывались от полускрытого оружия Гленна.

Побери все Поворот, как я тоскую без своих наручников!

– Волшебные палочки здесь, – сказал продавец, всем своим тоном давая понять, что не одобряет мой выбор спутников. – Мы храним их в сушильном ящике, чтобы были свежими.