— Госпожа… никто и никогда не называл меня так. — Глаза девушки довольно заблестели. — Доброй ночи, Насер. Да не отвернется от тебя удача в грядущем…

***

Насер задумчиво глядел в потолок, лежа на широком деревянном ложе. Вся Обитель уже давным давно спала, а вот к нему самому сон все никак не шел. Бывший невольник размышляя о жизни прислушиваясь к ровному дыханию братьев лежащих на соседних топчанах. Для кого-то обстановка Убежища наверное показалась бы слишком аскетичной, а вынужденное совместное круглосуточное проживание стольких людей разом совершенно невыносимым, но только не для него. Выросший в гораздо более жестоких условиях бывший раб был счастлив что обрел семью. Счастлив несмотря на все трудности, которые приходилось выносить в месте, где был возможна магия.

Тот, кто сотворил Игру, был мудр и обеспечивал их многими необходимыми для жизни вещами. Например, посохи, одеяния, мешки, одеяла, фляги и прочие нужные для повседневного быта мелочи появлялись сами собой, словно бы из ниоткуда. Единственное, о чем приходилось заботиться чародеям это о пище и воде, но опять же для этого нужно было лишь убивать раз в три дня хотя бы по одной игровой твари, получая в качестве дополнительной награды ее мясо и шкуру. Насер не раз наблюдал также и за тем, как охотники вырывали у мертвых бестий клыки, глаза и когти, которые потом уже в Обители женщины высушивали и толкли, превращая в густую однородную массу и изготавливали из нее различные снадобья. Эти эликсиры могли быть целебными или усиливающими то или иное качество воина, а могли обернуться и смертельным ядом.

Нет, Насер хоть никогда и не любил зряшных убийств, в целом был вполне доволен своей жизнью здесь, равно как и собственным положением. Лишь одно не давало ему покоя. Любовь к кареглазой красотке, оказавшейся избранницей того, кого он нарек своим братом и вождем. Бывший невольник постоянно корил себя за эти недостойные, запретные чувства, но ничего не мог с собой поделать. Желание хотя бы раз прикоснуться к Амизи, ощутить под рукой ее бархатную кожу, узнать, каковы на вкус ее полные вишневые губы, жгло его неостывающим огнем, и Насер не знал как погасить его. Издав тихий, сдавленный стон, чародей бросил жадный взгляд в дальний угол зала, где отгороженные от основного пространства плотными шерстяными одеялами, располагались покои Рейна и его избранницы. Воображение рисовало ему самые откровенные и безумные картины, отчего его охватывал дикий необузданный гнев на двух влюбленных… и на самого себя.

Мучаясь бессонницей, Насер проворочался всю ночь, уснув лишь под утро. Впрочем, это его ни капли не заботило. Теперь, став одним из сильнейших магов Обители, он мог позволить себе не думать о мелких повседневных делах и отдыхать столько, сколько захочет.

***

Его разбудили громкие заполошные крики. Насер вскочил на ноги, схватив лежавший у изголовья посох. Уже приученный Игрой соображать быстро и мгновенно приводить себя в боевую готовность, чародей сразу понял, что на них напали. Воины решили отыграться за тот инцидент в пустыне, и собрав всех своих людей, пошли на них штурмом. Тройка ассасинов, особых бойцов умеющих становиться невидимыми, должны были первыми проникнуть в цитадель и убить сильнейших магов. К счастью их удалось вовремя обнаружить и уничтожить.

Рейн, зажимавший довольно глубокую рану на плече, с оскаленным от ярости лицом отдавал приказания. Маги спешно строились в боевой порядок, готовя самые разрушительные и смертоносные заклятья. Воины меж тем приближались к пирамиде своим излюбленным плотным строем. Насер криво усмехнулся. К счастью стоял уже вечер, и все охотники успели вернуться назад, поэтому битва должна быть примерно равной. С другой стороны ночная пустыня одинаково губительна как для магов, так и для воинов, а, значит, последним чтобы выжить придется захватить Обитель любой ценой. Ибо в противном случае они погибнут все до единого.

Над магом молний задрожал воздух. Запахло грозовой свежестью. Со стороны воинов раздался слитный яростный клич, и их окутала плотная алая аура. Насер уже знал, что воители обладают способностью обращать собственный гнев в силу, которой становится тем больше, чем выше их ярость. Мудрый Рейн не дал им возможности разозлиться достаточно сильно. Исполинская молния ударила в центр строя варов, скосив разом десятка два фигур и расколов их строй надвое. После подобного фокуса чародей бессильно обмяк, завалившись на руки своих. Однако свое дело он сделал. Заклятье мага молний уничтожило основной костяк армии воинов. Но те кто остались, тоже оказались отнюдь не беспомощными младенцами. Яростно рыча, они продолжили бежать вперед.

Насер ударил зыбкой песчаной тучей, заставляя воителей терять ориентацию и как следствие драгоценные секунды. Со стороны магов вылетали отдельные одиночные плетения, но отдавшие огромное количество энергии на заклятье Рейна, чародеи пока не могли организовать хоть сколько-нибудь серьезной атаки. Наконец, воины дорвались до рукопашной. Расклад как и в прошлый раз тотчас же кардинально изменился. Не обладавшие большой физической силой маги мало что могли противопоставить варам в ближнем бою. Да самые сильные воители и командиры отряда были уничтожены, но и оставшихся с лихвой хватило на то, чтобы устроить в Обители форменную резню.

Чародеи фактически не принимали боя, разбегаясь в разные стороны. Их магии требовалось время для восстановления. Насер своими глазами видел, как пал Гиран, один из сильнейших магов цитадели, сгоревший вместе с двумя варами в собственном огненном смерче. Сам бывший невольник выбежал наружу, инстинктивно стремясь туда, где было больше песка, который мог помочь ему в битве. К счастью его отчего-то не стали преследовать. Чаша весов меж тем все больше и больше клонилась в пользу их врагов. Воины хоть и понесли весьма серьезные потери, худо-бедно сумели восстановить строй и теперь деловито вырезали обитателей убежища, не делая различий между мужчинами и женщинами, которые преимущественно были на хозяйстве и все имели не боевые классы.

Осознав, что еще немного, и они проиграют сражение, Насер, который в отличие от прочих сохранил вполне достаточно сил, вытянул руки вперед, коснувшись разумом посоха. И едва не теряя сознание от напряжения, сплел самое сильное из известных ему заклятий, влив в него всю свою энергию и энергию посоха. Песчаные массы поднялись в воздух, формируя огромное лезвие, которое на большой скорости устремилось к строю воителей. Увлеченные резней они слишком поздно заметили опасность. Нож песка врезался в их порядки, рассекая могучие облаченные в кожаные доспехи тела на части. Однако Насер этого уже не увидел. Заклинание отобрало у него столько жизненных сил, что он, едва завершив его, тотчас же рухнул на землю без сознания.

Обескураженные столь неожиданной и смертоносной атакой вары замешкались, враз растеряв весь свой боевой кураж. И окрыленные неожиданной подмогой чародеи во главе с раненым, но все же живым Рейном сумели, наконец, восстановить оборону. В воителей полетели алхимические коктейли напоенные смертоносными ядами или горючими смесями. К тому же некоторые эликсиры, которые не успели использовать в самом начале битвы, временно увеличивали силу и скорость магов, практически уравнивая их в ближнем бою с их грозными соперниками. Вары сопротивлялись отчаянно, прекрасно понимая, чем именно грозит им поражение, но в итоге численное превосходство магов и тот факт, что они находились на своей территории, сделали свое дело. В ходе долгого кровопролитного сражения воителей удалось перебить всех до единого. Чародеи также понесли колоссальные потери, уцелела лишь треть от всего их числа. Однако это все равно была победа. Полная и безоговорочная. Отныне вары были уничтожены раз и навсегда.

До самого заката обитатели убежища выносили трупы из Обители, не делая исключений и для своих соратников. Предать тело пустыне здесь по понятным причинам считалось вполне достойным обрядом погребения. Насера, едва дышавшего, обнаружили лежащим у входа, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Заботливые руки соратников перенесли его вовнутрь, и створки врат наглухо сомкнулись за их спиной, возвещая о наступлении ночи.