Элизабет задумчиво поглаживала свою камею.

– А я надеялась, что времени у нас достаточно, чтобы перевоспитать Макгрегора еще до того, как мы приедем в Англию, – разочарованно протянула она.

– У тебя будет для этого три дня в Нью-Йорке, – постарался успокоить ее Хейворд. – И еще восемь дней, в течение которых мы будем пересекать океан.

– Все-таки это меньше, чем две недели, – со вздохом произнесла Элизабет, думая о сложной задаче, стоящей перед ней.

Хейворд ласково потрепал девушку по плечу.

– Все, что тебе необходимо сделать, это избавить его от всего поверхностного, моя девочка, – сказал он ободряюще. – Это нужно для того, чтобы разглядеть суть человека, которая за всем этим скрывается. Когда мы приедем в Четсвик, у тебя будет возможность эту работу закончить. Пройдет какое-то время, и мы сотрем из его памяти уродливое прошлое. С твоей помощью, Пейтон будет чувствовать себя в светском обществе легко и непринужденно. Господи, как я рад, что мой внук, наконец-то, возвращается домой!

Не в силах выдержать взгляда Хейворда, в котором было так много надежды, девушка снова повернулась к окну и посмотрела на дерево, к которому еще несколько минут назад был привязан жеребец Макгрегора.

– Боюсь, мы не должны привыкать к мысли, что мистер Макгрегор останется в Англии по истечении шести месяцев, – заставила себя все-таки сказать Элизабет.

– Я уверен, что он навсегда останется в Англии, – решительно возразил Хейворд.

Сдерживая дыхание, она выпалила:

– Марлоу, он не собирается там оставаться! Старика это, казалось, не удивило.

– Знаю. Он думает, что проживет у нас шесть месяцев, возьмет деньги, которые, я ему пообещал, и уедет.

– Похоже, вы не воспринимаете этого человека всерьез, – растерянно заметила девушка.

– Я воспринимаю своего внука даже очень серьезно, – усмехнулся Хейворд. – И не сомневаюсь в том, что он собирается уехать от нас через полгода.

– И вы так спокойно об этом говорите! – удивилась Элизабет.

– Этот молодой человек судорожно цепляется за единственно известный ему способ жизни, – ответил Хейворд. – Он растерян, не в силах разобраться в своих эмоциях, ни в себе, ни в нас. Но пройдет время, и Пейтон поймет, где его место в этой жизни. – Хейворд усмехнулся. – Я абсолютно в этом уверен.

Элизабет провела рукой по шероховатой поверхности парчовых штор. Ярко-синий фон ткани напоминал ясное вечернее небо, в котором кружили желтые и черные птички. В сознании Элизабет родилась ассоциация – Эш Макгрегор, как парящий в небе ястреб, – такой же дикий и свободный. Она, как ни старалась, не могла поверить в то, что в Англии он будет чувствовать себя, как дома.

– Я знаю, с каким нетерпением ты ждала встречи с моим внуком, – нарушил молчание опекун. – Но вижу, что он тебя ужасно разочаровал.

Элизабет ответила не сразу, старательно подбирая нужные слова:

– Просто я ожидала, что он окажется совсем не таким.

– А каким ты ожидала его увидеть? – спросил Хейворд.

Элизабет осторожно провела кончиком пальца по изображенной на шторе птичке.

– Я думала, он будет счастлив, вновь обрести свою, семью, – тихо сказала девушка. – А этого человека, похоже, больше всего на свете интересуют только деньги. Его ничто и никто не трогает.

– Не забывай, что Пейтон лишился отца и матери, когда ему было пять лет. К одиннадцати годам он потерял и ту индейскую семью, где его вырастили. На глазах у беззащитного и беспомощного мальчика, этих людей зверски убили. Спустя еще год убивают человека, который спас Пейтона от смерти и заботился о нем, как о собственном сыне. И потом, почти два года, бедный мальчик жил совсем один. Как он выжил, – известно только одному Богу. Все это страшное прошлое не могло не ожесточить его. И не удивительно, что он относится к людям так настороженно.

– Но мне кажется, человеку всегда хочется иметь свой дом и людей, которые бы заботились о нем, – задумчиво произнесла она.

– Захочет этого и Пейтон. Со временем. Мы должны будем только помочь ему в этом, – сказал Хейворд, и положил руку на плечо девушки. – Я понимаю, что прошу тебя об огромном одолжении, но мне было бы спокойно, если бы воспитанием моего внука занялась ты.

Продолжая машинально поглаживать свою камею, Элизабет думала, насколько ей хватит терпения и выдержки, если будет находиться в обществе Макгрегора изо дня в день, с утра до вечера. Этот человек обладал удивительной и странной способностью волновать ее, заставлять нервничать и... буквально не находить себе места.

Элизабет вспомнила тот вечер, когда оказалась в его объятиях и ощутила на губах его поцелуй. Воспоминания об этом волнуют ее до сих пор. Господи, она и в самом деле должна держаться от него подальше!

– Элизабет, я не хочу тебя ни к чему принуждать, – вновь заговорил Хейворд. – И если ты возражаешь, я найду, кто поможет моему внуку.

Девушка посмотрела в темно-синие глаза опекуна. Она знала, что всей своей жизнью не смогла бы отплатить за все, что он для нее сделал.

– Ну, так что? – улыбнулся Хейворд.

– Конечно, я это сделаю, – улыбнулась в ответ Элизабет.

Хейворд крепко прижал девушку к себе.

– Спасибо тебе, милая. Я уверен, что ты сделаешь из этого необработанного камня настоящий бриллиант.

Элизабет хотелось бы быть такой же уверенной, как и Хейворд. Однако у нее было предчувствие, что мистер Макгрегор окажется крепким орешком.

Тишину в комнате нарушали громкие фальшивые звуки пианино из гостиной Хэтти. Часы пробили половину первого ночи, а вечеринка была в самом разгаре. Здесь собрались джентльмены, сбежавшие от своих жен. Странно, но Эш впервые подумал: старались ли эти утонченные господа растопить лед в супружеских постелях? Пробовали ли они вытащить своих хорошеньких и изящных жен из шкатулочек, в которых их хранили?

Мысли Эша вновь вернулись к леди Бет. Как ни старался, он не мог забыть тот вечер, когда обнимал эту странную и не похожую на других женщину. Не мог забыть ее губы, мягкие и невинные. Ее грудь, вздымавшуюся под одеждой, которую хотелось сорвать. Интересно, что сказала бы Элизабет, если бы узнала, как сильно в ту минуту он хотел ее? Восприняла бы его таким, какой он есть, а не каким ей хотелось его видеть?

Раздавшийся стук в дверь прервал его размышления. На мгновение он представил, как порог переступит сейчас леди Бет, которой не терпелось поскорее сделать из него светского человека, – Эш никак не мог понять, почему мысль о тощей маленькой старой деве никак не шла из головы.

Неторопливой походкой в комнату вошла Хэтти и закрыла за собой дверь. Шурша атласом зеленого платья и покачивая роскошными бедрами, она направилась к Эшу.

– Девочки спрашивают, когда ты к ним спустишься, – объяснила она свой приход.

Несмотря на разговоры, что всем леди он предпочитает девочек Хэтти, Эшу очень хотелось, чтобы сейчас вошла девушка с большими серыми глазами.

– Я приду, но позже, – сказал он, вытаскивая из верхнего ящика бюро деревянные бусы.

– Похоже, ты уже совсем собрался, – заметила Хэтти, оглядевшись по сторонам.

– Да. – Эш посмотрел на саквояж, стоявший вместе с седельными вьюками на кровати.

За последние несколько лет, он мало жил в заведении Хэтти. Почти все время Эш был в пути, выслеживая находящихся в розыске преступников. Ночевать приходилось под открытым небом или в дешевых номерах таверны. Он с удивлением заметил, что все пожитки легко уместились в старом саквояже и паре седельных баулов.

– Старик хочет выехать завтра утром, сразу после завтрака.

– Мы с Милли, ходили сегодня днем на станцию, чтобы посмотреть на личный поезд богача Тревелиана, – сказала Хэтти и тихо присвистнула. – Ну, скажу тебе, поезд просто роскошный!

– Все, что окружает старика, роскошно, – отозвался Эш. «И в особенности девушка, которую он опекает», – подумал он и тотчас же себя отчитал: «Немедленно прекрати думать о чопорной леди!»