– Что ты делаешь?

– Собираюсь лечь в постель, – спокойно ответил он и плюхнулся в кресло с красивой дорогой обивкой.

Нахмурившись, Элизабет наблюдала, как он стаскивает с ног грязные сапоги. Пять часов, как сумасшедший, Эш скакал верхом на лошади и вот теперь пришел к ней в спальню. Она потратила немало времени, чтобы ему понравиться, но он этого не заметил. Элизабет поняла: того, что она ожидала от своей первой ночи, не будет. Унизив невесту при всех, Эш Макгрегор не успокоился. Теперь, когда они остались одни, он продолжал измываться над ее чувствами.

– Твои комнаты – дальше по коридору, – сказала Элизабет.

– Но моя жена здесь, – нарочито небрежным тоном отозвался Эш и бросил сапог на пол. Грязь забрызгала красивый замысловатый узор на синем ковре.

– Твоя жена не хочет иметь никаких дел с упрямым толстокожим дураком, за которого вышла замуж, – сердито ответила Элизабет.

– Я заплатил за тебя, слишком, дорогой ценой, – усмехнулся он, стаскивая второй сапог. – И хочу, сполна получить причитающееся мне.

– Прошу прощения, мой маркиз. Но мне кажется, встретившись с вами, я тоже заплатила за собственную глупость, дорогой ценой, – с грустью в голосе сказала девушка.

Снимавший носки, Эш язвительно заметил:

– Не стоит устраивать сцен. Они меня нисколько не трогают.

От тяжелого, недоброго взгляда мужа Элизабет невольно съежилась. Разве можно ожидать улыбки на этом мрачном и холодном лице?

– Наверное, я не сумею тебя убедить, но я – не Далила, пытающаяся отрезать твои волосы, – стараясь говорить спокойно, начала Элизабет. – Но...

– Ты уже отрезала мои волосы, – перебил он ее.

– Может быть, – задумчиво произнесла она. – Но я не подстраивала тебе западню с женитьбой.

– Да, конечно, – усмехнулся Эш и смерил Элизабет презрительным взглядом. – Просто я показался тебе неотразимым.

Элизабет густо покраснела. Ей опять захотелось чем-нибудь ударить этого несносного человека.

Молча, не сводя с нее глаз, он стал расстегивать пуговицы на брюках.

Элизабет была знакома с основами анатомии.

Помимо того, что она узнала из книг по медицине, ее просветила еще и Леона. Герцогиня считала, что женщина из светского общества должна иметь достаточное представление о том, как устроено мужское тело. Когда у Элизабет начались первые менструации, Леона провела с ней подробную и содержательную беседу. Разговор касался также интимной жизни супругов. Герцогиня придерживалась мнения, что знание – это сила.

Но сейчас Элизабет была не уверенной в себе женщиной. Каждый мускул ее тела был натянут, как тетива лука. Она немного опасалась того, что мог сделать с ней этот большой и разгневанный мужчина.

– Не бойся, принцесса, – словно прочитав ее мысли, сказал Эш. – Я слишком дорого за тебя заплатил, чтобы покалечить. Мне хочется просто насладиться своей новой игрушкой.

Он сбросил брюки. Гладкий белый шелк белья обтягивал стройные бедра и сильные крепкие ноги. Напряженная, рельефно выступающая мужская плоть походила на дикого зверя, рвущегося на волю. Элизабет судорожно перевела дыхание.

Как много она ждала от своего брака! Терпения. Обожания. Страсти. Элизабет представляла, как бережно и осторожно переведет ее муж через порог девственности и целомудрия. Она мечтала о нежных объятиях и жарких поцелуях, словах любви и ласковых обещаний. Все эти признания она хотела слышать только от этого ужасного, несносного, желанного человека. Только от него.

Эш расстегнул три верхних пуговицы на застежке кальсон.

– Я никогда их не ношу, – сказал он, – только зимой. Но должен сказать, что мне очень нравится ощущать шелк на теле. Хотя это ощущение нельзя сравнить с обнаженным женским телом, – прибавил Эш.

Элизабет не могла думать о женщинах, которые когда-то лежали обнаженными в объятиях Эша. Она не хотела, чтобы он с кем-то ее сравнивал. Многие мужчины считали Элизабет красивой. Теперь все это осталось в прошлом и не казалось таким значительным. Элизабет интересовало мнение о себе только одного человека. Того, что стоял сейчас в мягком свете канделябров и выглядел ожившей статуей греческого бога.

Несмотря на прохладный ветерок из окна, ей стало очень душно. По всему телу пробегала чувственная дрожь.

Швырнув на пол белье, Эш предстал прекрасным мужчиной во всей первобытной мощи и силе.

– Первый раз вижу ночную сорочку, которая закрывает женщину до подбородка. Очень целомудренный фасон, – усмехнулся Эш.

Элизабет мечтала, как наденет в свою первую брачную ночь прозрачную и невесомую сорочку из шелка и кружев. Та, что на ней сейчас, была самой красивой.

– Я не успела подготовить приданое, – растерянно сказала она.

– Сними ее. Я хочу увидеть то, за что я заплатил, – велел Эш тоном, не допускающим возражений.

Губы девушки задрожали от горькой обиды.

– Я твоя жена, но не позволю обращаться со мной, как с проституткой, – с достоинством сказала она.

– Раз уж ты продала себя, как проститутка, то и отношение к тебе соответствующее, – сурово заявил он.

Ему хотелось унизить Элизабет, побольнее, уколоть, показать, как мало она для него значит. Она понимала, что, ответив на его гнев собственным, ничего хорошего не добьется.

– Повторяю, я не подстроила ситуацию в павильоне, где нас застали, – в который раз повторяла она. – Если бы ты хоть на минуту забыл о своем упрямстве и злости, то понял бы, где, правда.

– Не стоит, принцесса, – зло усмехнулся Эш. – Мы оба знаем единственную причину, по которой ты разрешила мне касаться тебя.

За свирепым блеском глаз Элизабет сумела разглядеть бесконечную боль и обиду. Всю жизнь к нему относились с пренебрежением. Его обливали грязью и обижали. От леди он не ожидал ничего хорошего. И именно поэтому у него было мало оснований верить Элизабет.

– Есть только одна причина, толкнувшая меня на вольности с мужчиной, – тихо сказала она.

Эш поднял голову и лениво, словно дремлющий лев, посмотрел на нее.

– И что это за причина? – поинтересовался он.

– Может быть, я совсем потеряла рассудок... – Страстно желая, чтобы Эш, наконец, ей поверил, девушка забыла на время о своей гордости. – Но я безнадежно в тебя влюблена.

От негромких слов Элизабет Эш поморщился, как от боли. Она решила, что уже приручила его и может кормить с ладони? А как сегодня красива Элизабет! В белоснежной кружевной рубашке, скрывавшей стройное тело, она походила на сердитого и негодующего ангела. «Эта прирожденная актриса, кого угодно могла заставить поверить в невозможное». И именно за это Эш и ненавидел ее. Из-за нее он начинал верить в свою любовь.

– Не стоит больше лгать, – спокойно сказал он.

Элизабет рассерженно топнула ногой и воскликнула:

– Упрямый идиот!

Что ж, пришла пора показать этой красивой обольстительнице, насколько опасны могут быть, пойманные в капкан дикие звери.

Медленно, словно давая ей возможность обдумать дальнейшее, Эш направился в ее сторону. С каждым его шагом глаза Элизабет становились все шире. Но появившееся на лице испуганное выражение вскоре сменилось решительным. Эта женщина могла быть, конечно, и насквозь лживой, но смелости и упрямства ей не занимать.

Эш подошел к Элизабет совсем близко. Настолько, что легкая ткань рубашки касалась чувствительного конца возбужденной плоти. Он ощутил, как по всему телу разливалась волна удовольствия, а кровь начала закипать. Он был зол на нее, очень зол, но он безумно хотел ее. Однако прежде Эшу хотелось показать леди Бет, что зверя, пойманного в капкан, не так-то легко приручить.

– Разденься, – велел он.

Элизабет положила руку на его грудь. Теплая ладонь легла на то место, где стучало разбитое, ею сердце.

– Эш, перестань сердиться, – попросила она. – Давай попробуем сделать наш брак счастливым.

Ну, уж, нет! Больше он не позволит этой бессердечной красотке, манипулировать собой, как вещью. Взявшись за отороченный кружевом ворот рубашки Элизабет, он с силой рванул ее. На пол посыпались крошечные перламутровые пуговицы.