Уже завтра я уйду отсюда, оставлю за спиной и этот дом, брошенный своими хозяевами и нежданно ставший мне приютом, и бедолагу аррса, почти сумевшего прикончить меня, но в итоге таки спасшего жизнь и давшего больше, чем я мог предположить в начале. Эта тварь стала мне не только едой, но и позволила оценить себя и свои возможности, дала понимание своей анатомии, слабых мест, коих почти не было для обычного человека, и хотя многое в ней оставалось непонятным и странным, того, что удалось узнать, хватит мне с лихвой. Аррсы были словно специально приспособлены для охоты на людей - скорость, сила, ловкость, способы атаки и возможности конечностей, все указывало на их превосходство в заведомо неравной схватке, но мне это стало понятно только совсем недавно. Если бы вернуть тот бой назад, с легкостью бы указал детали, обрати внимание на которые, и поведи себя иначе, раскроил бы эту тушку вдоль и поперек без каких-либо последствий, все ее атаки были легко просчитываемы, все удары вполне ожидаемы, любое движение заранее известно. Зуб даю, в одной и той же ситуации разные аррсы поступят одинаково, разве что с незначительными отклонениями, или если вмешаются погонщики. Даже смешно, как меня разделал этот экземпляр. Ладно, надо поспать, сегодня ночую как человек, в кровати, на втором этаже, с подушкой под головой, помывшийся и в чистой одежде - нашел в шкафу в соседней комнате, не бог весть что, но, все же, лучше моего провонявшего дранья. А бочка с водой на кухне лишь улучшила мне настроение. Заснул довольно быстро, легко и незаметно провалившись в черную бездну, снов не было.

Ноги бесшумно отмеряли шаг за шагом, а полный мрак вокруг лишь помогал оставаться незамеченным. Метрах в десяти, за наваленной в кучу деревянной мебелью отчетливо слышалось приглушенное дыхание - человек проявлял изрядную выдержку, стараясь свести признаки своего присутствия к минимуму, и почти ничем себя не выдавая. Вот только не можешь ты, дружок, дышать абсолютно бесшумно, и задницей не стоило так елозить, я тебя услышал еще при спуске, и все, каюк тебе, бдительный ты наш. Так же бесшумно, как и до этого, подобравшись почти вплотную к проходу и ощущая даже в какой позе сидит сторож - метнулся вперед и вправо, перехватив не успевшие даже дернуться руки и с силой прижав их к груди постового.

- Не ори, перебудишь всех, - шепот возымел свое действие, хотя некоторое время Искар обалдело таращился на мой силуэт, но потом кивнул и попытался расслабиться, - хреново выглядишь, не высыпаешься?

- Ты жив? Мы уже и не надеялись, - немного дрожащий голос выдал всю нервозность говорившего.

- Ого, чего такой? - я присел рядом, ночка оказалась та еще, побегать пришлось изрядно.

- Ты почему так долго? - он наконец-то взял себя в руки, - были проблемы?

- Да, пришлось погостить в одном гостеприимном доме некоторое время, но я узнал все, что хотел, теперь только осталось продумать все остальное. Как остальные, все живы, нападений не было?

- Не было, с этим пока тихо, что же касается остальных, если я правильно понимаю, кого ты имеешь в виду, то у нас проблемы, - он не сводил с меня взгляда, - ты должен был вернуться много раньше, где тебя носило?

- Были проблемы, Искар, серьезные, теперь их нет, так что с Иссиль?

- Вот именно, что с ней? Когда ты не вернулся спустя три дня, нам пришлось ее связать, как думаешь, что там сейчас творится? - он покачал головой, - влюбилась в тебя ларрити, еле уберегли от безумства.

- Ясно, сам тут справишься?

- Иди, давай, там в последнее время опаснее, чем здесь, - попытка улыбнуться у него не получилась, выдавив лишь кислую ухмылку.

- Искар.

- Что?

- Сколько меня не было?

- Одиннадцать дней, Алистер, - он вздохнул, - слишком много, что бы остались какие-либо надежды.

- Хорошо, я пойду.

Он не ответил. По пути так и не придумал, с чего начать, как появлюсь, и то казалось не так, и это. Ладно, как пойдет, так и будет, в конце концов, мне тоже не хватало ее все эти дни, но мысли о ней лишь еще больше срывали в пучину отчаяния, так что я гнал их прочь, как только мог. Она сидела у стены, прижавшись к ней бочком и сильно ссутулившись, в одиночестве, в стороне от других, спящих и похрапывающих в свое удовольствие. Маленькая, потерянная ларитти, безвольно уставившаяся в одну точку и невесть сколько так уже просидевшая, я вздохнул, черт, как же все хреново вышло. Потом, уже не особо раздумывая, бесшумно подошел сзади и, наклонившись, просто поднял с матраса, прижал к себе, и быстрым шагом пошел в сторону выхода. Она даже не дернулась, словно неживая, застывшая в том же положении, в котором ее взяли, почти не дыша, а потом словно сломалась, уткнувшись мне в грудь лицом и тихо заплакав. Рубашка промокла в один миг. Тихие всхлипы резали душу словно клинком, полосуя вдоль и поперек, оставляя кровоточащие раны и заставляя невольно стискивать зубы. Когда то давно, еще в свою бытность на Земле, услышал такую фразу: "Крик женщины двояко действует на мужчину - хочется или любым способом заткнуть ей рот, или помочь всем, чем только можешь". Сейчас я бы с легкостью добавил туда и женский плач, несказанная радость от возвращения к ней омрачилась моментально, как только увидел ее состояние.

Поднявшись в зал с колоннами и не выпуская из рук Иссиль, присел у одной из них. Та все еще содрогалась в рыданиях и никак не могла успокоиться, что ж, пусть выплачется, я только прижал ее к себе сильнее и стал поглаживать по спине.

- Все в порядке, прости меня, я задержался, все хорошо, теперь все будет хорошо, - а самому было противно от того, что приходилось врать, впереди ждало еще одно безумство, без которого вряд ли что-нибудь получится.

- Одиннадцать суток, Алистер, сволочь ты такая, одиннадцать суток, - она снова уткнулась носом мне в плечо, но рыдания стали тише, она постепенно успокаивалась.

- Меня подрезали, малыш, пришлось отлеживаться, - я прижался губами к ее лбу, - а потом еще надо было заскочить в одно место, прости меня.

Она подняла голову, уставившись на меня припухшими глазами.

- Я узнаю от Искара о том, что ты ушел, потом узнаю от него, что ты задерживаешься, потом он говорит, что еще есть время, а после он просто молчит и старается не смотреть на меня, - она утыкается мне в шею, опять сотрясаясь в рыданиях, - сволочь ты, Алистер, зачем мне все это?

А что я могу? Мне так же хреново, не знаю, что сказать, не знаю, что должен сделать, и могу лишь сидеть и пытаться успокоить тебя, дать выплакаться, выплеснуть накопившееся, что еще я могу? Сказать, что скоро еще раз должен буду рискнуть? Еще раз подставиться. Что бы у тебя была возможность выжить? Что все это делается только ради этого? Тебе действительно нужны такие объяснения? Не думаю, потому и сижу, молча, как истукан, прижимая тебя к себе и гладя по спине, успокаивая, как могу. В конце концов, она замолкает, и мы просто сидим в тишине, в обнимку, замерев, застыв, как две безмолвные статуи.

- Еще раз так сделаешь, я тебе ноги отрежу, - она, наконец, подняла голову, вперив в меня сердитый взгляд, а потом приникла губами, вот черт, и как только повезло найти воду в том злополучном доме? Следующие часы напрочь стерли все переживания и воспоминания последних дней, оставив только этот момент, только здесь и сейчас. Она была настолько страстной и такой нежной, что казалось, будто все это происходит в последний раз, и дальше уже не будет ничего, кроме полнейшего забвения, я просто выпал из реальности, погрузившись в сладостную негу на двоих и забыв про все на свете. Мир вокруг отодвинулся на второй план, стал совсем не важен, сейчас были только она и я, остального же просто не существовало. Под конец, измученная, но уже полностью успокоившаяся, она затихла на мне, прижавшись так, словно боялась упасть, вцепившись коготками в исполосованные плечи.