— Даже ты, Калатин, не сможешь выжить на Инис Скайте, — сурово предупредил Корум. — Его обитатели обладают огромной властью — они могут вызывать смертельно опасные иллюзии. Давайте все вернемся на твой корабль, снимемся с якоря и продолжим наш спор в более подходящей обстановке.

Калатин посмотрел мимо него. Он смотрел на третьего пассажира шлюпки, продолжавшего тщательно скрывать лицо под низко надвинутым капюшоном.

— У меня нет никаких возражений против этого острова, — сказал он.

— Это потому, что ты еще не видел его воочию, — продолжал настаивать Корум. — Давай договоримся, Калатин, — ты берешь нас на свой корабль…

Отрицательно покачав головой, Калатин пригладил седую бороду.

— Не думаю. Я устал от плавания. На воде я чувствую себя не лучшим образом. Мы высаживаемся.

— Я предупреждаю тебя, колдун, — проворчал Илбрек, — что, стоит тебе ступить на этот остров, ты будешь обречен, как и другие несчастные, что предшествовали тебе.

— Увидим. Гофанон, подтяни лодку повыше на берег, чтобы я не промочил ноги.

Гофанон покорно выкарабкался из шлюпки, провел ее по воде, а потом вытащил на берег. Илбрек и Корум наблюдали за ним.

Калатин легко и изящно вышел из лодки, огляделся и раскинул руки; его плащ, покрытый магическими символами, распахнулся. Он глубоко и с удовольствием вдохнул этот зараженный воздух и щелкнул пальцами, после чего третья закутанная фигура, все так же храня инкогнито, поднялась с банки на носу и присоединилась к Калатину и Гофанону.

— Надеюсь, что вы беглецы, — наконец сказал Илбрек. — После победы мабденов над Фои Миоре.

Улыбнувшись, Калатин приложил к губам руку, украшенную драгоценностями.

— И если все твои хозяева Фои Миоре мертвы, то, значит… — многозначительно сказал Корум, но в голосе его не было полной уверенности.

— Фои Миоре не мои хозяева, Корум, — с мягкой укоризной поправил вадага Калатин. — Порой мы становимся союзниками. К нашей взаимной выгоде.

— Ты говоришь так, словно они все живы.

— Да, они живы. Живы, Корум. — Калатин произнес эти слова тем же сдержанным тоном, но в его голубых глазах светилась злобная насмешливость. — И торжествуют, потому что победили. Они удержали Каэр Ллуд и сейчас преследуют остатки армии мабденов. И боюсь, скоро мабдены все будут перебиты.

— Значит битва за Каэр Ллуд проиграна?

— А вы ожидали победы? Рассказать тебе о тех, кто пал под его стенами?

Покачав головой, Корум отвернулся и простонал:

— Ладно, колдун… Так кто же погиб?

— Король Маннах, проткнутый собственным боевым знаменем. Ты вроде знал короля Маннаха?

— Я знал его. И теперь горжусь этим.

— А короля Фиахада? Других его друзей?

— Что с королем Фиахадом?

— Насколько я знаю, он несколько часов был пленником Гоим.

— Гоим? — Корума передернуло. Он вспомнил жуткие истории о вкусах единственной женщины среди Фои Миоре. — А его сын, молодой Фин?

— Не сомневаюсь, что он разделил судьбу отца.

— Что с другими? — прошептал Корум.

— О, их там было много. Много героев мабденов.

— Дуболом, друг Айана Власорукого, — заговорил Гофанон неестественным механическим голосом, — был разорван псами Кереноса. Так же как Фиона и Келин, девушки-воительницы…

— А из пяти королей Эрэлски в живых остался только младший, если он еще не замерз. Он ускакал, преследуемый принцем Гейнором и народом сосен, — с удовольствием продолжил Калатин. — Король Даффин потерял ноги и окоченел до смерти не далее чем в миле от Каэр Ллуда — он прополз это расстояние. На пути сюда мы видели его труп. В десяти ярдах от него мы наткнулись на тело короля Хонуна из Туа-на-Ану, висящее на дереве, — мы решили, что его настигли гулеги. А ты знаешь того, кто именовался Кернином Оборванцем, человеком в плохой одежде и с нездоровыми привычками?

— Я знаю Кернина Оборванца, — сказал Корум.

— Вместе с отрядом, который он возглавлял, Кернин попал под взгляд Балара и замерз, не успев нанести ни одного удара.

— Кто еще?

— Погиб король Гахбес, и Гринион Бычий Наездник, и Клэр с Дальнего Запада, и Рыжий Лис Мейан, и оба Шемейна, Длинный и Короткий, и Утер из Грустной Долины. Было перебито множество воинов из всех племен мабденов. Был ранен Пуйл Спинолом, кажется, смертельно. Так же как старый Дилан, Шеонан Топор-девица и, возможно, Моркиан Две Улыбки.

— Стоп, — сказал Корум. — Неужели никого из мабденов не осталось в живых?

— Думаю, что в данный момент это маловероятно, так как мы какое-то время находились в пути. У них было очень мало припасов, когда они направились к Крайг Дону, где надеялись обрести временное убежище, но они должны умереть там с голоду. По крайней мере, скончаются в своем святом месте. Может быть, этого они и хотели. Мабдены знают, что их время на Земле кончилось.

— Но ты сам мабден, — сказал Илбрек. — И ты говоришь о их судьбе так, словно это не твой народ.

— Я Калатин, — объяснил волшебник, словно говорил с ребенком, — я не принадлежу ни к одной расе. Когда-то у меня была семья, вот и все. Теперь нет и ее.

— Насколько я припоминаю, ты сам послал сыновей на смерть! — возмущенно бросил Корум.

— У меня были послушные дети, — хихикнул Калатин. — Но настоящих наследников у меня не осталось, это правда.

— У тебя нет потомков, и ты спокойно смотришь, как гибнет твой народ?

— Может, в этом и есть причина того, чем я занимаюсь, — размеренно произнес Калатин. — Кроме того, ведь бессмертный не испытывает потребности в наследниках, не так ли?

— А ты бессмертен?

— Надеюсь, что да.

— Но каким образом ты обрел бессмертие? — спросил Корум.

— Ты должен знать как. Правильно выбирал союзников и продуманно пользовался своими знаниями.

— Поэтому ты и посетил Инис Скайт — в надежде обрести союзников еще более гнусных, чем Фои Миоре? — произнес Илбрек, опуская руку к мечу. — Что ж, должен предупредить тебя, что малибанам ты совершенно не нужен и они будут обращаться с тобой точно так же, как и с нами. Нам не удалось уговорить их прийти на помощь.

— Это меня не удивляет, — тем же ровным тоном ответил Калатин.

— Когда они покончат с нами, то уничтожат и тебя, — с мрачным удовольствием пообещал Корум.

— Думаю, что нет.

— Почему же? — Илбрек бросил взгляд на колдуна, за которым как раб тащился его старый друг Гофанон. — Почему же, Калатин?

— Потому что я далеко не в первый раз посещаю Инис Скайт. — Он махнул в сторону закутанной фигуры справа от себя. — Вы говорили, что у меня нет наследников, но на Инис Скайте с помощью малибанов появился на свет мой сын. Мне приятно считать его своим сыном. И именно тут, на Инис Скайте, я приобрел много новых знаний.

— Значит, это ты! — сказал Илбрек. — Ты — тот самый союзник малибанов, о котором они говорили!

— Должно быть, это я и есть.

Усмешка Калатина выглядела такой самодовольной, что Корум выхватил меч и кинулся к колдуну, но ему в нагрудник с силой плашмя врезался топор Гофанона, и принц отлетел к куче мусора на берегу, а Калатин с насмешливым сожалением покачал головой и сказал:

— Держи гнев при себе, принц Корум Серебряная Рука. Ты получил плохой совет и, увы, последовал ему. Может, если бы ты повел мабденов на штурм Каэр Ллуда, он бы не завершился столь печально…

Поднявшись, Корум потянулся к своему мечу, лежавшему поодаль, но чернобородый Гофанон снова отшвырнул его обухом топора.

— Принц Корум, — сказал Калатин, — ты должен знать, что оставшиеся в живых мабдены проклинают тебя за твое бегство. Они считают тебя предателем. Они верят, что ты перешел на сторону Фои Миоре и дрался против мабденов.

— Как они могут в это поверить? Теперь-то я убежден, что ты подлый лжец, Калатин. Все время я был здесь. Какие у них есть доказательства?

Калатин хмыкнул:

— Очень веские, принц Корум.

— Значит, они оказались под властью какого-то заклятия. Это одна из твоих иллюзий!

— Ох, ты оказываешь мне слишком много чести, принц Корум.