Под балдахином высился величественный трон с высокой, суживавшейся кверху спинкой. Трон был золотой, с орнаментом из рубинов. Воины, сопровождавшие Корума, вдруг резко остановились, и почти сразу же между колоннами возникла высокая фигура, казавшаяся еще выше из-за немыслимого головного убора из павлиньих перьев. Человек этот к тому же был в пышном плаще, тоже украшенном великолепными перьями; из-под плаща виднелась длинная рубаха из тонкой золотистой материи. Человек занял место на троне: видимо, это и был правитель неизвестного города.

Он о чем-то быстро спросил командира отряда, а принц вежливо ждал, стараясь ни в коем случае не выказать ни малейшего намека на враждебность или хотя бы нетерпения.

Наконец король обратился к Коруму. Он, похоже, знал довольно много языков, и через некоторое время принц услышал знакомые слова, произнесенные, однако, со странным акцентом:

— Ты из племени мабденов?

То был старинный язык надрагов, которому Корума учили еще в детстве.

— Нет, — коротко ответил он.

— Но ты и не недрег.

— Да… я не… «недрег». А тебе известно это племя?

— Два человека из этого племени жили среди нас несколько столетий тому назад. Из какого же ты народа?

— Я вадаг.

Король задумчиво пососал губу, потом прищелкнул языком.

— Это враги, да? Враги недрегов?

— Теперь уже нет.

— Теперь нет? — король насторожился.

— Все вадаги, кроме меня, погибли, — пояснил Корум. — А те, кого ты называешь «недрегами», если не погибли, то превратились в жалких рабов мабденов.

— Но ведь мабдены — просто варвары!

— Надо сказать, теперь они варвары весьма могущественные!

Король кивнул:

— Так и было предсказано, — он внимательно рассматривал Корума. — А почему не умер ты?

— Я решил пока не умирать.

— С твоим решением никто бы не посчитался, если б того захотел Ариох.

— Кто такой Ариох?

— Это бог.

— Какой бог?

— Бог, который правит нашими судьбами! Герцог Ариох, Повелитель Мечей.

— Рыцарь Мечей?

— Да, кажется, так его именуют на юге… — король отчего-то вдруг заволновался и нервно облизал губы. — Я король Темгол-Леп. Это мой город, Арк, — он повел своей тонкой и длинной рукой. — Это мои подданные — народ рага-да-кета. А сама моя страна называется Кулокрах. И мы все тоже скоро умрем.

— Отчего же?

— Теперь настало время мабденов. Таково решение Ариоха, — король пожал узкими плечами. — Да, таково его решение. Скоро сюда явятся мабдены и всех нас уничтожат.

— Но ведь вы, разумеется, будете с ними сражаться, не правда ли?

— Нет. Теперь их время. Так велит Ариох. Он позволил рага-да-кета прожить чуть дольше остальных, потому что мы подчинились ему и не оказывали ни малейшего сопротивления. Но все равно и мы скоро умрем.

Корум покачал головой.

— Неужели вам не кажется, что Ариох поступает несправедливо, уничтожая вас?

— Ариох решает все.

Корум подумал, что, наверное, эти люди не всегда были столь покорны судьбе. Возможно, и они тоже пережили процесс упадка, спровоцированного Рыцарем Мечей.

— Но зачем Ариоху уничтожать вашу прекрасную культуру и знания?

— Ариох решает все.

Король Темгол-Леп, видимо, был куда лучше знаком с Рыцарем Мечей и его планами, чем кто-либо из ранее встреченных Корумом людей. Соседствуя с ним так близко, он, возможно, даже видел его.

— Ариох сам сказал вам об этом?

— Да. Он говорил с нами устами наших мудрецов.

— А ваши мудрецы… уверены ли они, что воля Ариоха именно такова?

— Да, они в этом уверены.

Корум вздохнул.

— Ну что ж. Я, во всяком случае, намерен несколько помешать осуществлению дальнейших планов Ариоха. Лично меня они совсем не устраивают.

Король Темгол-Леп чуть вздрогнул и плотно прикрыл веками глаза. Воины смущенно поглядывали на него. По всей видимости, они понимали, что король гневается.

— Я больше не желаю говорить об Ариохе, — заявил наконец Темгол-Леп. — Но поскольку ты наш гость, мы должны развлекать тебя. Сейчас мы вместе выпьем вина.

— С удовольствием и благодарностью сделаю это, — Корум, правда, для начала предпочел бы поесть, но боялся хоть чем-нибудь обидеть своих хозяев. Может быть, король не откажет в его просьбе и даст ему лодку, которая ему просто необходима?

Король что-то сказал слуге, почтительно ожидавшему у большой двери, ведущей в глубину дворца. Тот быстро удалился, но тут же вернулся с подносом, на котором стояли высокие тонкие бокалы и позолоченный кувшин. Король с мрачным видом налил вино в один из бокалов и протянул его Коруму.

Корум хотел было взять бокал левой рукой, но тут рука резко вздрогнула.

Он попытался перехватить руку Кулла правой рукой, но рука решительно отшвырнула бокал с вином. Король в глубочайшем изумлении что-то пролепетал, а рука Кулла потянулась к нему и всеми шестью пальцами сжала его горло.

Темгол-Леп булькал и сучил ногами, а Корум тщетно пытался оторвать от него руку Кулла, но разжать пальцы, намертво сцепившиеся на горле, так и не смог, хотя чувствовал, что жизнь уже покидает тело короля рага-да-кета.

Принц позвал было на помощь воинов, но тут до него дошло, что они-то уверены в его, Корума, стремлении убить их короля, и вытащил меч. Воины набросились на него, размахивая своими причудливой формы дубинками. Сражались они чрезвычайно неумело, двигались неуклюже, часто промахивались.

Внезапно рука Кулла отпустила короля Темгол-Лепа, и Корум понял, что тот мертв.

Итак, его новая рука безжалостно убила это добродушное и слабое создание! И тем самым уничтожила даже малейшую надежду на помощь от рага-да-кета. Корум чувствовал, что рука могла бы убить в случае неповиновения и его самого…

Стоя над трупом короля, он продолжал отбиваться мечом от наседающих долговязых воинов, нанося им страшные раны. Кровь лилась рекой. Корум был весь забрызган ею, но продолжал битву, пока не увидел, что в живых не осталось ни одного воина. Он так и застыл в ужасе, а солнце продолжало нежно ласкать его своими лучами; рядом весело журчали, резвясь в вышине, струи фонтана. Корум долго стоял, глядя на разбросанные вокруг трупы, потом поднял чуждую ему руку в латной перчатке и плюнул на нее.

— О, порождение зла! Права была Ралина! По твоей милости я стал теперь убийцей!

Однако рука Кулла снова стала как бы его собственной; никакой самостоятельной жизни в ней больше не ощущалось. Корум пошевелил шестью пальцами: да, самая обыкновенная рука…

Во внутреннем дворике было тихо, лишь журчала вода в фонтане.

Корум оглянулся, посмотрел на мертвого короля и снова содрогнулся от пережитого ужаса. Потом поднял меч, желая лучше отсечь ненавистную руку и стать уродом, чем оставаться рабом неведомых злых сил!

Но тут земля вдруг поплыла у него под ногами, и он грохнулся куда-то вниз, спиной прямо в разверстый люк, и упал на спину огромного мохнатого зверя, который плевался, рычал и размахивал когтистыми лапами.

Какое-то мгновение Корум еще видел наверху дневной свет, потом крышку люка захлопнули, и он оказался в полной темноте, наедине с тем чудовищем, что обитало в колодце под полом внутреннего дворика. Зверь тихо урчал где-то в углу. Корум приготовился к защите.

Потом урчание прекратилось; некоторое время стояла тишина.

Корум ждал.

Потом услышал шуршание, мелькнула искра света, и из нее возникло крошечное пламя. То горел кусок фитиля, опущенный в глиняную плошку с маслом.

Плошку держала чья-то отвратительного вида грязная рука. Похоже, рука принадлежала мохнатому зверю, человечьи глаза которого были исполнены гнева.

— Ты кто? — спросил Корум.

Существо, шаркая ногами, сделало несколько шагов и поставило светильник в нишу в стене. Корум увидел, что пол в колодце застлан грязной соломой. В дальнем углу была тяжелая железная дверь. Жутко воняло человеческими испражнениями.