Птичьи трели заполнили воздушное пространство между вершинами в Пакмарских горах с наступлением весны. Весёлое журчание ручейков, берущих начало с заснеженных склонов, добавляло радостного настроения в душе каждого живущего здесь с самого начала Кветеня. В долинах между горных пиков уже было тепло. Земля в тех местах оттаяла и стала покрываться первыми пёрышками ярко-зелёной травы. Между шапками уже серого снега местами были видны первые цветы. Природа просыпалась после зимней спячки. Солнечные блики ещё играли на горных склонах, не желавших отдавать свою зимнюю глазурь. Но наступление тепла было неудержимо. Птицы массово возвращались в горы, чтобы свить для себя гнёзда, где они надеялись вывести птенцов за недолгое тёплое лето. И, хотя сверху на них спускались ещё холодные слои воздуха, они не хотели сдаваться, подчиняясь наступлению жизни. Пакмарские горы просыпались, неся зачатки жизни окрестным долинам. Просыпалась и мелкая живность, выползавшая из своих норок и разводящая бурную деятельность на поверхности земли. Отряхались и потягивались выжившие за зиму хищники, радуясь наступлению более тёплых и сытых времён. Они медленно семенили по своим делам, оставляя на мокрой от влаги земле чёткие отпечатки своих лап. Снег таял. Мелкие ручейки стекали вниз по склонам в долины, объединяясь в крупные речушки, напитывая землю влагой. И если во многих местах земля от влаги стала мягкой, то под её поверхностью сохранялись промёрзшие слои почвы. В долинах, окружающих Пакмарские горы, жизнь медленно, но верно пробуждалась от спячки. Крестьяне очищали от остатков снега свои жилища, вынося снег за пределы крестьянских подворий. Развязывали кустарники и плодовые деревца. Осматривали нехитрый крестьянский скарб, готовя его к проведению посевных работ. Выводили на улицу скот из хлевов, чтобы дать ему возможность насладиться свежим воздухом. Для выгона на пастбища время ещё не пришло, но хлева и загоны нуждались в чистке, а изъятый навоз требовалось раскидать на поля и огороды, ускоряя таяние снега. Готовили плуги и сохи для скорой пахоты. Из сараев вытаскивали колёсные повозки. Скучать в эти дни было некогда. Время было дорого. Ибо весной один день год кормит. И горе нерадивым, упустившим этот день из-за лени или праздности. Просыпались и города. На улицах возрастало численность народа. Расчищались улицы, вывозился мусор. Вновь на улицах появлялись лоточники, открывались уличные торговые палатки. После зимнего молчания города вновь наполнялись гомоном человеческих голосов. А у подножия Пакмарских гор также скидывал сонливость древний замок, стены которого были выложены плитами из красного гранита. Двенадцать башен, встроенные в стены гордо своими острыми крышами устремлены к небу. В центре замка находится ещё одна, самая высокая башня. Замок расположен на вершине каменистого холма. Широкой петлёй подножие этого холма огибает тихая речушка, стекающая с гор. В эти дни снег из замка вывозился наружу и скидывался в воды речушки. Площадки очищались, и на них сразу же выводили группы учеников. Начинались занятия на открытом воздухе. А сами здания проветривались от спёртого, застоявшегося воздуха. Ибо вершину холма венчал не замок местного властителя, а могучая Академия Магических искусств Фродос. По ту сторону реки окрестные холмы и склоны гор были густо засажены диким лесом. Единственная дорога вела к замку, проехав по которой путник упирался в подъёмный мост, перекинутый через русло. Эта дорога была единственным безопасным путём в замок, огражденная не только придорожной живой изгородью, но и заклятиями. И этот лес теперь также пробуждался от зимней спячки. Крупные хищники ещё не проснулись от долгого сна, зато мелкие радовались наступлению тёплых времён. Множество мелкого зверья сейчас возвращалось в эту чащу, чтобы дать в ней потомство. Звонко оглашали окрестности птичьи трели, предвещая окончание голодных времён. И лишь на дорогу им не было хода.

Весна. В это время года особенно сильно хочется жить. Душа наполняется теплотой, радуется пробуждению жизненных сил. Но сейчас на улице тёмная, безлунная ночь. Этой ночью замок погружён во тьму, и лишь огоньки фонарей охраны, перемещающихся по крепостным стенам, говорят, что замок обитаем, и живёт своей жизнью. Узкие окна замка вертикальными чёрными зрачками смотрят на окружающий мир. В одной из боковых башен, под самой крышей тускло горит одинокое окошко. И это окно жилой комнаты наставника юных волшебников, расположенной над спальнями учеников. И в ней сидит одинокий старик. Конечно же, это был волшебник, наставник. Большинство учеников уже спало в своих постелях. Но некоторые, особо упорные из отстающих, до сих пор занимались над учебными заданиями. Наставник поощрял самостоятельные занятия. Годы оставили на нём свой отпечаток. Старая поношенная мантия из толстой шерстяной ткани покрывало его худое тело. Его голову венчала шапка длинных седых волос, стянутых на затылке шнурком в «конский хвост», лицо, иссеченное сетью морщин и мелких шрамов, снизу обрамляла коротко подстриженная седая борода. Простой деревянный посох, лишённый всяких украшений, стоял в углу комнаты в стойке, расположенной справа от письменного стола. Несмотря на позднюю ночь, старик сидел за столом. Комнату освещала единственная свеча, стоявшая на подсвечнике в левом углу стола. Склонившись над столом, старик старательно выводил буквы на большом листе пергамента. Старика звали Невил.

Да, Невил – это я. Дописав строку и поставив точку, я распрямил спину и потянулся. Если я не сплю, то хочу проводить это время с пользой, так как времени у меня осталось мало. Совет магов возложил на меня обязанность написать историю моей жизни. И эту работу я собирался выполнить прежде, чем уйду. Надеюсь, мне хватит сил и времени передать мои знания и опыт своим ученикам. Но сейчас я напрягал память, возвращая в ней события тех далёких дней. Как же это иногда сложно. Слишком много событий наслоилось поверх произошедших тогда. А ведь есть то, что моя память упорно не хочет вспоминать, изгоняя неприятный осадок. Но без этого нет правдивости в изложении. Нет полного понимания работы заклятий. А это помогает хронистам обобщать опыт в сфере магии, что позволит совершенствовать заклятия и тактику их использования. Вы уже знаете легенды обо мне. Так вот – это правда, но это всё взгляд со стороны. Сам же я видел всё и воспринимал по-другому. На этих страницах я постараюсь изложить всю правду, как бы ни было неприятно вспоминать.

Великие войны

Больше двадцати лет прошло с тех пор, как закончилась последняя Великая война. Потоки крови омыли земли Невендаара, пролитые в Великих битвах. Гномы с большим трудом отстояли свои земли. С большим трудом они сумели вернуть себе Великие руны, давшие защиту их землям. Однако потеря многих мастеров не позволило им обрести могущества и власть над всеми землями Невендаара. Эльфы, воспрянувшие было при возвращении своего бога Галеана, потеряли волю к победе после того как сын богини нежити Мортис Лакхаан обезглавил их бога, лишив его физического воплощения. А территории на границе Империи и эльфийских кланов были отравлены его ядом. После свершения мести над Галеаном, Мортис успокоилась, и неестественное подобие жизни оставило тела её слуг, и те пали на землю, из которой поднялись. Бетрезен с трудом сумел сохранить свою жизнь. Однако был очень сильно ослаблен, поэтому войска Империи под руководством Эмри Эмбрисельского смогли с помощью магии Всевышнего загнать его обратно в ад. Победив слуг Бетрезена, Империя вернула мир этим землям.

Вступление в игру богини Мортис спутало ходы многим игрокам. Фрея смотрела на происходящее с интересом, но без страха. В прошлый раз орды нежити не дошли до её владений. Бетрезен и Моргот сейчас спешно меняли планы в этой игре, отводя и перегруппировывая свои войска. Даже на границах Империи наступило спокойствие. Все ожидали следующего хода. Галеан с обречённостью смотрел на уходящий от него народ Тёмных эльфов. Сейчас игра стала разворачиваться между Всевышним и Мортис-Солониэль. Их ходы дополняли друг друга, приводя к самым неожиданным результатам.