– А это так, что им после битвы, наверное, надо стресс снять, а у Этель на этот счет один испытанный метод – хорошенько потрахаться. Она, небось, и Ольге уже присоветовала, а та рот разинула и послушала. Ей фиалок за уши насовать проще простого – если ей скажут, что у героев так принято, она и сомневаться не будет. Да еще и крови нахлестались на халяву, тепленькой, неразбавленной… – Элмар ностальгически вздохнул.

– А что, – поинтересовался Кантор, – У героев на самом деле так принято?

– Да когда как… – неопределенно пожал плечами Элмар. – Бывает, высокое вдохновение в разгаре, а враги кончились, тогда да… И еще в некоторых случаях. А когда после битвы в тебе торчит восемь стрел или просто устал так, что падаешь, где стоял – какой уж тут секс… Нам вниз… А особенно я боюсь, как бы Этель опять оргию не учинила, а то она это любит…

– Я пас, – сказал Кантор. – У меня на сегодня было запланировано свидание с одной девушкой, так что твоя Этель тут ни к чему.

– Это хорошо, – одобрил Элмар. – Если все откажутся, может, и удастся избежать безобразий… Интересно, что скажет Жак.

– Не думаю, что он сейчас на что-то вообще способен, – заметил Кантор. – Нервный он у вас…

– Он не нервный, он впечатлительный. А если он ни на что не способен, то это плохо…

– Почему?

– Как – почему? Так бы мы с ним менялись, а так Этель меня как оседлает… – Он снова тяжко вздохнул. – И поесть не даст… Вот, нам сюда.

Большая купальня была действительно большим просторным помещением, отделанным мраморной плиткой и поморским кафелем, в центре которого помещался бассейн, уже наполовину наполненный. Чуть дальше пол был покрыт пушистым ковром, а вдоль стен стояли небольшие скамеечки, резные деревянные стульчики и столики. На одном из этих стульчиков сидела Ольга, закутанная в махровую простыню, а в дальнем углу прижались друг к другу, как замерзшие воробушки, Жак и Тереза. При виде вошедших Ольга радостно вскочила и бросилась им навстречу, чуть не потеряв свою простыню. Она притормозила, получше закрепила концы и освободила руки для объятий. Элмар поймал ее первым, поскольку Кантор отчего-то заколебался, будет ли это в порядке вещей – лезть обниматься при посторонних. Ольга повисла на его высочестве, дрыгая ногами, а он с отеческой гордостью стиснул ее в объятиях и возгласил:

– Ольга, как я счастлив!… – на этом его голос предательски дрогнул, и речь была заменена еще одним могучим прижатием и восторженным взглядом, в котором смешались радость, любовь и зависть. Тоскуете по подвигам, ваше высочество? Так что ж не совершаете? На коня – и вперед. И поставьте на место чужую даму, тискаете тут…

Элмар поставил Ольгу на пол и чуть подтолкнул вперед.

– А теперь обнимайтесь, а я пойду распоряжусь насчет покушать. Где Этель?

– За кровью пошла, – ответила Ольга, неуверенно делая шаг вперед.

– Кому сказано – обнимайтесь! – грозно рявкнул Элмар. – А то как со мной – так запросто, а как со своим мужчиной – так стесняешься! Где это ты так стесняться научилась? У его величества?

Кантор засмеялся, представив себе такую нелепость, как стесняющийся король, и все-таки обнял девушку, решив, что никто тут не посторонний, все свои, и вообще… В конце концов, за этим он сюда и приехал. Чтобы увидеть ее. Обнять. Прижать к груди.

– Здравствуй, – негромко сказал он, поскольку ничего умнее придумать не смог. Она молча кивнула и прижалась к нему крепче, уткнувшись лицом в его плечо, как тогда, в переулке. Она дрожала до сих пор, видно, никак не могла успокоиться после этой битвы с драконом, чтоб он сдох… Впрочем, он и так сдох… Успев предварительно искалечить одну девушку и перепугать еще двух. – Как ты?

– Ничего… – поежилась она. – Жива.

– Страшно?

– Очень.

– Это нормально, – успокоил он ее. – Это со всеми бывает. Давай сядем вон там, на коврике, и ты мне все расскажешь. Я никогда не видел дракона и тем более не знаю, как с ними сражаются.

– И не надо, – вздохнула Ольга, послушно опускаясь на коврик. Он снял куртку и сел рядом, и они прижались друг к другу точно как и Жак с Терезой в другом конце комнаты, такие же два воробушка.

– Не хочу я быть героем, – продолжила она, глядя куда-то вниз. – И воительницей не хочу. В гробу видала такие битвы. Полный бардак, куда я попала и где мои вещи… Кровища хлещет, мясо клочьями летит, вы вопим, дракон ревет, ледяные шары над головой свистят, паленым смердит, как на пожаре… Он чуть-чуть до нас не дошел… Этель Кире кричала, чтобы назад отошла, а у нее дальность маленькая, если отойдет – не достанет, а там совсем чуть-чуть осталось дорезать. Она и не отошла, думала, успеет. А он подошел… У Терезы уже патроны кончились, а у меня еще было пару зарядов. Я ему успела хвост разнести, но по ней все равно попало. Шип с хвоста отлетел – и прямо в лицо… Но она все равно успела.

Кантор мало что понял из ее бессвязного рассказа, но уточнять не стал, только обнял крепче и подумал, что об этих девочках стоит написать балладу. Без всяких технических подробностей, как принято в классике, а просто о том, что жили-были три девчонки, которые не захотели умирать просто так. И им повезло, потому что отчаянным всегда везет. Эх, ему бы хоть искорку Огня, сам бы написал…

– И не надо тебе быть воительницей, – сказал он. – Это опасно… Нет, не смейся, не в том смысле, что и для всех, а просто такой мультикласс как бард-воин почти не встречается. Знаешь, почему?

– Не выживают? – догадалась Ольга. – Огонь мешает?

– Совершенно верно. Есть, конечно, уникальные случаи, но… зачем? Ты и так самая удивительная девчонка, каких я только знал…

– А знал ты много, – слабо улыбнувшись, закончила она. – Я помню. И платья, и штаны, и хинские драпировки и даже доспехи…

Кантор мысленно проклял свой пьяный язык – нашел же, чем похвастаться перед девушкой!

– Вроде того. Но ты такая же необычная, как застежка на твоих штанах, которая ни на что не похожа.

– Ой, – спохватилась Ольга. – А ты не знаешь, драконья кровь отстирывается? А то я вся обляпалась…

Эти женщины! Ну кто-нибудь когда-нибудь видел героя, который бы в такой момент еще думал о стирке?

– Не знаю. Но если даже и не отстирывается, твои штаны от этого станут еще ценнее. Представляешь – не просто штаны, а штаны в пятнах драконьей крови! Хоть в музей неси. А ты ее пробовала?

– Кровь? А ее правда пьют? Я думала, что Этель меня разыграла.

– Конечно, правда. Она очень полезная для людей. Особенно когда еще теплая, но она моментально остывает, так что людей, которые пробовали теплую, на свете не так уж много. Она перепадает только тем, кто только что убил дракона. Героям, проще говоря. Так что, пробовала?

– А как же. Полную горсть. Она горькая и соленая, как кофе с солью. Мы все пили. Даже Киру напоили, как сумели. Не знаешь, как она?

– Жива. Без глаза останется, но она ведь воительница, ей это не так страшно.

– Все равно жалко. Она красивая… А что это у тебя на щеке?

– Упал. Не обращай внимания, это мелочи.

– И в чем это у тебя куртка? В крови, что ли? Где это ты так?

– На банкете у вашего короля, чтоб он был здоров… Ты Жака видела?

– Видела. А что у вас там случилось? Он ничего не говорит, только просит, чтобы его не трогали и не спрашивали. И тоже весь в крови.

– Это я об него испачкался. У него вдруг что-то в голове заклинило, он схватил меч и порубил на лапшу всю вашу комиссию. А потом опомнился, посмотрел на все это и упал в обморок. Я вижу, он до сих пор еще не отошел.

– Жак? Чтобы он кого-то убил? Мечом? Он же крови боится…

– Сам видел. Уж не знаю, что с ним случилось…

Вернулся Элмар в сопровождении пяти или шести слуг, груженных подносами с едой и напитками. Кантор прикинул, что на каждого придется примерно по целому такому подносу и представил себе, чего стоит прокормить его высочество. Особенно, когда он изволит нервничать. Едва слуги удалились, на краю бассейна появилась из телепорта Этель с огромной бутылкой в руках.