Я слышала, как шаги приближаются к двери, поэтому отошла от нее подальше.

— Отставить меня в покое. Подготовить отчет о налоговых поступлениях в казну. Отчет про обмундирование армии. Отчет об урожае, — послышался знакомый голос близко-близко, а я почему-то занервничала, глядя, как повернулась золотая ручка. Дверь открылась, а я замерла, глядя снизу вверх на высокого, темноволосового мужчину, стоящего передо мной в пол оборота, отдающего приказы.

Император меня не видел, но я отчетливо видела его. Лицо, словно высеченное из белого мрамора, четкие скулы, нервно искривленные губы, большие, почти прозрачные, серые глаза, спрятавшиеся под хмурыми черными соболиными бровями. Ненавижу такие глаза. Слишком светлые, слишком ясные, слишком холодные. Стоит только заглянуть в них, как создается странное чувство, словно ты стоишь на коленях, вокруг стынет туман, прикрывая грязный весенний лед, а над твоей головой завис серебристый, тяжелый меч палача.

Я рассматривала его, чувствуя смесь какого-то панического ужаса и благоговения, взявшуюся невесть откуда и ранее в моей душе не замеченную. Черный бархат складками облегал его фигуру. Его рука лежала на золотой ручке, задумчиво проводя линию по ее изгибу. В этот момент мне казалось, что именно так потирают клинки, перед тем, как вонзить их во врага.

— Предупреждение герцогу выписывать с тяжкими телесными повреждениями? — учтиво уточнил моложавый и подтянутый мужик с явной проседью, с болезненными синяками под глазами и макияжем "Недосып", или "Перепой". Они прошли немного вперед и остановились.

— Нет. Пока что без, — в голосе прозвучал металл, а я видела, как его пальцы задумчиво и как-то нежно гладят мраморную колонну. — Но так, чтобы он понял, что договоры, подписанные со мной, обещания, данные мне, никогда не нарушаются безнаказанно.

Я застыла на месте, боясь даже шелохнуться, глядя, как Император идет по коридору. В какое-то мгновение он был так близко, что его волосы коснулись моей щеки. Я нервно выдохнула, глядя, как вслед за ним семенит мужик со стопкой документов, ворча себе под нос, что вторую вспышку императорского гнева он не переживет.

Терпеливо дождавшись, когда они скроются из вида, я прошмыгнула в комнату, глядя на стопку белой бумаги, новую чернильницу и ящик стола, который уже был открыт, являя миру императорскую печать. Печать была в золотом футляре с пояском из драгоценных камней. Я молча проштамповала десяток чистых листов, глядя, как на одном из них печать слегка поплыла. Обмакнув перо в чернила и тревожно поглядывая в сторону двери, я стала писать по образцу, который стащила из соседней стопки с росчерком «выполнить и доложить».

«Указ его Величества Императора Эзры….», — шепотом проговаривая я, снова вслушиваясь в тишину коридора. От какого числа? Когда мужику приспичило жениться? От сегодняшнего! Главное, чтобы жених не знал что, что его тут женить собрались! А что? Значит, как храмы разрушать, так молодец! Ничего! Заживет твоя самооценочка до свадьбы! Я ее тут повышать собираюсь! Возраст невест какой указываем? От совершеннолетия до шестидесяти включительно! Нет, ну а вдруг какой-нибудь бабушке повезет? Откуда я знаю его вкусы?… Эм… Собраться возле дворца завтра утром. Морда — парадная, одежда — нарядная, выражение лица — дебильное, взгляд — любвеобильный! Готово! А потом я вздохнула и, высунув язык от усердия, дописала: «Девушки с ПМС пропускаются вне очереди!».

Я осмотрелась по сторонам, а потом изобразила размашистое и пафосное «выполнить и доложить!». Указ спрятался в стопке других, а я осторожно вытерла кляксу со стола, положила перо на место, заправила печать в футляр, вернула ее на место и забрала пустые бланки с печатью.

— Удачной охоты, девочки, — гаденько улыбнулась я, пытаясь отогнать от себя взгляд холодных и жестоких глаз, которые смотрели так, словно твердо решили улучшить показатели смертности в Империи за мой скромный божественный счет.

Я спокойно собрала бланки, вышла в коридор, изображая сквознячок, прикрывающий двери. А что? Дворец не вчера построен! Мало ли какие сквознячки тут гуляют?

Неосторожно обернувшись, я чуть не столкнулась с Императором нос к… груди. Я застыла, осторожным крабиком отползая в сторону и следя за тем, как он разговаривает со слугами, положив руку на дверную ручку. А что если уличить удобный момент, подойти к нему и напрямую спросить о договоре? Идея мне понравилась!

Я смотрела, как его величество отсылает слуг и дергает дверь на себя. Стража встала почетным караулом возле двери, а сама дверь с грохотом захлопнулась, оставив меня в коридоре. Я осторожно приоткрыла дверь, заставив охрану вздрогнуть и нервно осмотреться. «Стой! Кто идет?» — сурово спросил молодой голос стражника, в надежде, что ему ответят и отчитаются. «Никто не идет. У вас Император — идиот!» — закатила глаза я, осторожно просачиваясь в щель.

В смежной с кабинетом комнате было тихо, а я приоткрыла дверь и увидела черное кресло с высокой спинкой, огромное окно, занавешенное темными шторами, белые стены без каких-либо украшений, кроме картин в черных рамах. Мои шаги по мягкому ковру были почти не слышны, а к ничего не подозревающему мужику приближался божественный писец. В какой-то момент дрогнул даже осторожный писец, прикинув на всякий случай расстояние вытянутой руки.

— Я хочу спросить тебя, — прошептала я, набравшись смелости и склонившись к его уху. — Что я тебе пообещала?

Император резко обернулся, его рука сжала ручку кресла, а холодный взгляд полоснул меня, словно лезвие клика. Он не видел меня, но я чувствовала, что не бывает внезапных неприятностей. Просто бывают богини, которые медленно бегают!

— Еще одно твое слово, — услышала я тихий и страшный голос, не предвещающий ничего хорошего девушкам, которые не любят грубый секс. В тот момент, когда его рука сжала ручку кресла, мне почему-то показалось, что это — вовсе не ручка, а мой трепетный и похолодевший филей. — Еще одно слово и твой храм будет полыхать пламенем… Сколько раз ты уже забывала! Сколько раз я это слышал! Мне уже надоело! Не испытывай мое терпение, богиня!

— Я просто хочу поговорить, — осторожно заметила я, опасливо поглядывая на его бледный профиль. — Когда в меня почти перестали верить, я потеряла память…

— Ты потеряла не память. Ты потеряла две очень важные вещи. Совесть и мое расположение! — с усмешкой произнес Император, а я сглотнула, пытаясь понять, что он от меня хочет? Что я могла ему пообещать? — Но сначала ты потеряла совесть. Я сколько раз просил тебя… Я даже стоял на коленях перед твоей статуей… Что ты мне ответила? Ах, я забыла! Замоталась! Погоди немного, я займусь твоим вопросом. Обещаю! Честно-честно!

Я так понимаю, что в битве самооценок моя начинает резко проигрывать.

— С тобой невозможно разговаривать. Как не придешь, ты вечно что-то жрешь! Говоришь с набитым ртом! А потом: «Да-да! Конечно! Я все вспомнила! Подожди пару дней! Главное, не нервничай!». Так что вон отсюда! Не испытывай мое терпение! — рявкнул Император, опустив голову и поглаживая лоб пальцами.

— Я честно не помню… Как же ты не понимаешь, — шептала я, но он резко встал с кресла. На всякий случай я отошла подальше.

— Еще одно слово… Еще одно слово, богиня, и уничтожу тот последний храм, который построил тебе! Вон отсюда! Убирайся! — процедил Император, а я очень понадеялась, что его просьбой было повышенное женское внимание к его нескромной амбициозной персоне.

Он снова упал в кресло, а я украдкой положила руку на зеркало красивое прямоугольное зеркало в черной раме, чувствуя, как плывет под ладонью холодная зеркальная гладь. Да, тяжело нам с тобой будет! Тебе со мной точно!

Обиженная, разгневанная и обиженная, я очутилась в своей комнате, прижимая к груди бланки, которые бережно сложила на полку. Нет, второй раз я так рисковать не хочу! Что там еще? Я обернулась на внезапный женский крик, который доносился из зеркала.

— О, богиня! Насилуют!!! Насилуют!!! Девственности лишают!!! — орало зеркало задыхающимся женским голосом. — Да, милый, да! О, богиня! Как же это приятно!