Его огромный чемодан находился рядом с Берни, на переднем сиденье. Он протянул руку, открыл дверцу и вытолкнул чемодан из машины.

— Исчезни, — приказал он. — Возьми себе такси. — И, резко повернувшись, глянул в лицо пассажира. Их взгляды встретились.

Пассажира охватила паника.

— Все нормально, успокойся. Извини, если я обидел тебя.

Он выскочил из машины и выдернул чемодан из-под ее колес как раз в тот момент, когда Берни вдавил педаль газа до самого пола. Машина Берни неслась по боковым улицам. Ему лучше отправиться домой. Иначе он вернется и сотрет в порошок того говоруна.

Он стал делать глубокие вдохи. Именно это советовал ему делать тюремный психиатр, когда Берни чувствовал приближение приступа бешенства.

— Ты должен справляться со своим бешенством, Берни, — предупреждал он. — Если не хочешь просидеть в тюрьме до конца своей жизни.

Берни знал, что больше не сможет вернуться в тюрьму. Он сделает все, чтобы этого не случилось.

Во вторник будильник Меган прозвонил в четыре часа утра. У нее был забронирован билет на рейс 9 в «Америка Уэст», отправлявшийся из аэропорта Кеннеди в семь двадцать пять. Ей не пришлось долго приходить в себя, так как сон был некрепкий. Она встала под душ, включив самую горячую воду, какую только могла терпеть, и с удовольствием ощущала, как расслабляются мышцы шеи и спины.

Надевая нижнее белье и чулки, Меган слушала прогноз погоды по радио. В Нью-Йорке температура была ниже нуля. В Аризоне, безусловно, дела обстояли иначе. Прохладно по вечерам, но днем, насколько она понимала, в это время года еще может быть довольно тепло.

Светло-коричневый жакет из легкой шерсти с брюками и набивной блузой показались ее подходящими для такой погоды. Сверху она наденет свой плащ без подкладки. Вскоре все вещи, необходимые для того, чтобы провести одну ночь в другом городе, были собраны.

На лестнице она почувствовала запах кофе. Мать уже хлопотала на кухне.

— Тебе не надо было так рано вставать, — запротестовала Меган.

— Мне не спалось. — Кэтрин Коллинз крутила в руках конец пояса от своего махрового халата. — Я не предлагала поехать с тобой, Мег, но вот что я думаю сейчас. Может быть, мне не следует взваливать это на тебя одну. Все дело в том, что если в Скоттсдале существует еще одна миссис Коллинз, я даже не знаю, что сказать ей. Была ли она в таком же неведении, как и я, в отношении происходящего. Или же она знала и мирилась с ложью?

— Надеюсь, что к концу дня у меня будут некоторые ответы, — предположила Меган, — и я абсолютно уверена в том, что мне лучше делать это одной. Она выпила немного виноградного сока и сделала несколько глотков кофе. — Я должна идти. Дорога до аэропорта Кеннеди занимает много времени. Не хочу застрять где-нибудь в пробке во время часа пик.

Мать проводила ее до двери. Меган быстро обняла ее.

— Я буду в Фениксе в одиннадцать по местному времени. Позвоню тебе ближе к вечеру.

Она чувствовала на себе взгляд матери, пока шла к автомобилю.

Полет проходил без каких-либо происшествий. Она сидела возле иллюминатора и глядела на белые пушистые облака внизу. В памяти всплыло, как в день рождения, когда ей исполнилось пять лет, отец с матерью повезли ее в Диснейлэнд. Это был ее первый полет на самолете. Она тоже сидела возле иллюминатора, рядом с ней отец, а мать — через проход от них.

Долгие годы отец потом подшучивал над ней по поводу того вопроса, который она задала в тот день: «Папа, если мы выйдем из самолета, то сможем пойти по облакам?»

Он сказал, что ему жаль, но облака не удержат ее. «Зато я всегда поддержу тебя, Мегги Анн», — пообещал он.

И он поддерживал. Она вспомнила тот ужасный день, когда запнулась перед самым финишем на соревнованиях по бегу и лишила свою школьную команду первого места в штате. Отец ждал ее, когда она крадучись выбралась из спортивного зала, не желая слышать слова утешения своих коллег по команде или видеть разочарование на их лицах.

Он предложил ей понимание, а не утешение.

— В жизни бывают такие события, Меган, — сказал он, — которые даже с годами жгут душу. Боюсь, что одно из таких только что случилось и в твоей жизни.

Нахлынувшая волна нежности отступила, когда в памяти стали всплывать все те времена, когда под предлогом неотложных дел отец оставлял их одних. Иногда даже на праздники, такие, как День благодарения или Рождество. Проводил ли он их в Скоттсдале? Со своей другой семьей? На праздники всегда было так много дел в гостинице. Когда отца не было дома, они с матерью обычно обедали в гостинице в кругу друзей, но мать постоянно сновала туда и сюда, встречая гостей и проверяя дела на кухне.

Она вспомнила, как в четырнадцать лет училась танцевать под джазовую музыку. Когда отец вернулся домой из очередной поездки, она показала ему последнее из разученных ею танцевальных движений.

— Мегги, — заметил он со вздохом, — джаз хорошая музыка, и движения под него получаются прекрасные, но королем танцев все же остается вальс.

И он научил ее танцевать венский вальс.

Она с облегчением вздохнула, когда пилот объявил, что они начинают снижаться для посадки в международном аэропорту Скай Харбор, где температура воздуха составляет семьдесят градусов по шкале Фаренгейта.

Меган достала свои вещи из отсека над головой и принялась с нетерпением ждать, когда откроется люк самолета. Ей хотелось прожить этот день как можно скорее.

Бюро проката автомобилей находилось в терминале Барри Голдуотера. Меган задержалась, чтобы узнать адрес магазина кожаных изделий Паломино, а когда расписывалась за машину, спросила у служащего, как туда проехать.

— Это в Скоттсдале, в районе под названием Богота, — сказал служащий. — Чудесный торговый район, оказавшись в котором, вы подумаете, что попали в средневековый город. — Он показал маршрут на карте. — Вы будете там через двадцать пять минут, — добавил он.

В пути Меган упивалась красотами видневшихся вдали гор и безоблачного неба, поражавшего своей синевой. Когда она выбралась из жилых районов, в ландшафте стали преобладать пальмы, апельсиновые деревья и гигантские кактусы.

Позади остался отель «Сафари», выстроенный в мексиканском стиле. Стоявший среди искрящихся под солнцем олеандров и высоких пальм, он притягивал к себе покоем и умиротворенностью. Здесь, как сказал Сайрус Грэхем, он встретил своего сводного брата и ее отца почти одиннадцать лет назад.

Магазин Паломино находился в миле дальше по дороге в Скоттсдал. Здесь здания напоминали замки своими островерхими крышами и башенками на окру жавших их стенах. Булыжная мостовая еще более усиливала средневековый колорит. Магазины, выстроившиеся вдоль улиц, были маленькими, но все без исключения выглядели дорогими. Меган повернула направо на стоянку за магазином Паломино и, когда выходила из машины, со смущением отметила, что у нее дрожат колени.

В магазине стоял острый запах отличной кожи. На полках и столах лежали со вкусом разложенные сумки самых разных размеров, от крошечных и до огромных. В витрине находились бумажники, брелоки и ювелирные украшения. В глубине магазина виднелись «дипломаты» и дорожные чемоданы, расположенные на большой площади в нижнем уровне.

В магазине находился еще только один человек — молодая женщина с явно индейскими чертами лица и густыми смоляными волосами, потоком спадавшими на спину. Она подняла взгляд со своего места из-за кассы и улыбнулась.

— Могу ли я помочь вам? — Ни в голосе, ни в ее поведении не было даже намека на то, что ей что-нибудь известно о посетительнице.

Меган быстро решилась:

— Надеюсь. Я в городе всего на несколько часов и хотела бы повидать кое-каких родственников. Но у меня нет их адреса, и в телефонной книге они тоже не значатся. Мне известно только, что они являются вашими покупателями. Вот я и подумала, что, может быть, у вас мне удастся узнать их адрес или номер телефона.

Продавщица заколебалась.

— Я здесь недавно. Может быть, вы сможете вернуться сюда через час. К тому времени на месте будет владелец магазина.