Про сейфы в кабинетах консультантов я ничего шефу не говорил — откуда мне про них знать? Но Иванов не дурак, и сам догадается, что все сохранившиеся после пожара документы из кабинетов изъять нужно срочно, пока у погорельцев нет доступа в сгоревший особняк. И судя по тому, как шеф сразу схватился за телефонную трубку, сейчас он эту ценную мысль донесет и до Мезенцева. А вот когда сейфы вскроют, документы изучат, тогда и посмотрим, как поведет себя их покровитель Андропов. Есть у меня подозрение — он их сдаст точно так же, как они Яковлева. И ждут их ответственные посты в обкомах и крайкомах. Ага… где-нибудь за Уральской грядой, поближе к Чукотке.

Напечатав отчет по Горкам, понимаю, что на Староса меня сегодня не хватит. Да и не горит с ним — пару дней потерпит. А вот в университет мне еще точно надо заскочить, есть там одно дело неотложное. Телефонный звонок Аси ставит точку в моей работе

— Леш, Иван Георгиевич просит поторопиться с отчетом. Через пяти минут он уезжает.

— Бегу, скажите ему, что отчет готов.

Вот так. Кажется, дело консультантов закрутилось и набирает обороты…

*****

Отсидев вместе с друзьями семинар, который был важен для получения автоматом одного из зачетов, собираюсь уже ехать домой.

— А ты на бюро разве не пойдешь? — интересуется Лева

— Да я вроде уже не комсомолец, а член партии — напоминаю другу — и потом, Ольга без меня с Пилецким отлично справится.

— Выкрутится он, вот посмотришь… — с сомнением качает головой Димон — если только Литвинов не вмешается.

Литвинов? Ох, боюсь не до Пилецкого сейчас Андрюхе. Если я хоть что-то понимаю, то его сейчас на пожарище отправили, изымать документы из сейфа Яковлева и других консультантов. Мезенцев такое важное дело может доверить только проверенному человеку, иначе потом хрен чего найдешь. Наверняка Андропов тоже начеку и велел им следы замети.

— Литвинов занят — я тяжело вздыхаю

— Нет, не выкрутится теперь Пилецкий — уверенно заявляет Коган и подает мне письмо. Обратный адресат незнакомая женская фамилия.

— Что это?

— Письмо из Ленинграда. На адрес редакции пришло. Озвучь его на бюро

Я быстро проглядываю послание. Мнда… Убойный компромат. Боком ему вышла статья в последнем номере — бывшие сокурсники увидели фамилию Пилецкого и решили нас предостеречь. С благодарностью смотрю на Когана

— Ладно, загляну сейчас на бюро. А вы парни, сделайте доброе дело — отнесите пока все наши подарки в Волгу.

— Так мы их еще в воскресенье в Абабурово вывезли.

— Это вы большие молодцы! Все-все увезли?

— Почти. То, что вам скоро в Карпатах понадобится, оставили — чего таскать туда-сюда.

— Отлично! Тогда до встречи в редакции.

Заседание бюро проходит в небольшой аудитории. Я вежливо стучу в дверь, заглядываю

— Можно поприсутствовать?

— Заходи — машет рукой Ольга.

Пилецкий стоит навытяжку перед нашим комсомольским активом и старательно изображает раскаянье. Хитрый гад… Понимает, что все здесь против него настроены.

— Признаю, что я виноват и готов принести извинения Алексею и Вике за то, что испортил им праздник.

— А кто тебе сказал, что ты нам что-то испортил? — усмехаюсь я — Ты слишком большого мнения о своей персоне, Антон.

— Я тоже считаю, что речь надо вести о другом — поддерживает меня «Пылесос» — Настоящий комсомолец не имеет права устраивать такие пьяные выходки где бы то ни было!

— Правильно! — оживляется зал — А свадьба Русиных получилась по-настоящему комсомольской, они вообще пример для всех остальных!

— Давайте объявим Пилецкому строгий выговор с занесением в личное дело.

— Товарищи, я готов понести любое наказание — виновато говорит тот.

Боже… сколько трагизма в голосе! Вот точно решил, что выкрутится, сучонок… Нет уж, Антоша, не в этот раз.

— Товарищи, недавний проступок Пилецкого, конечно серьезный. Но как оказалось, за ним водятся и более отвратительные вещи.

Замолкаю и обвожу взглядом сокурсников. Трагизм изображать мы тоже умеем.

— Как вы знаете, мы с Викой были в Ленинграде — придумываю на ходу я историю. Пришло время пустить письмо в дело — И по делу я общался с комсомольцами из ЛГУ.

— Вынюхивать поехал?! — шипит Антоша, позабыв, что еще минуту назад изображал раскаянье.

— Пилецкий, вот больше мне делать нечего, как с твоими питерскими грехами разбираться! Я вообще-то по поводу ленинградского фестиваля молодёжи к ним заезжал. А про тебя они сами спросили.

— О каких его грехах идет речь? — Ольгино лицо каменеет, и воздух словно сгущается в аудитории

— Антон Пилецкий весной соблазнил студентку первого курса Лену Кузяеву, девушка забеременела. Жениться наш герой отказался, девушка была вынуждена бросить университет и вернуться в свой город. Ребенка Пилецкий не признает, материально их никак не поддерживает.

В аудитории на секунду повисает мертвая тишина, а потом взрывается.

— Ну и сволочь…! — ахают девчонки — бросить собственного ребенка!

— Подонок!

— А почему комсомольцы с ленинградского журфака никаких мер не приняли?! — громко возмущается кто-то

Ольга стучит по столу, призывая к тишине

— Алексей, продолжай.

— Вся эта неприглядная история, к сожалению, выяснилась только в июне, когда и сессия уже закончилась, и народ на летнюю практику разъехался. А к началу учебного года Пилецкий успел забрать документы, перевестись в МГУ, и уехать в Москву.

Народ снова возмущенно зашумел, Ольге опять пришлось восстанавливать тишину

— Ну, что товарищи, кто за то, чтобы рассмотрение личного дела комсомольца Пилецкого вынести на общее собрание? — все бюро дружно поднимает руки — И предложить исключить его из рядов ВЛКСМ, как аморального типа, недостойного носить звание комсомольца

Все снова дружно поднимают руки.

— Да вы просто завидуете мне!! — взрывается Антоша — завидуете, что у вас нет того, что есть у меня. С какой стати я должен был на этой дуре жениться?! Может ее еще в московскую квартиру прописать?!

Я усмехаюсь, глядя на перекосившееся от гнева лицо красавчика. Вот и вылезло мурло…

— И я тоже тебе завидую?

— И ты!

— Как интересно… А чему именно завидую?

— Хотя бы тому, что я родился в приличной семье, а ты, Русин, детдомовский!

Не знаю, как отреагировал бы на такое настоящий Русин, а я только рассмеялся в лицо мажора. Тоже мне, нашел, чем задеть!

— После войны в стране сирот полно осталось, и ничего — выросли нормальными людьми. А вот скажи лучше, как в приличной семье такой, как ты вырос?

— Да пошли вы все…!

Пилецкий подхватывает папку и выскакивает из аудитории

— Что за год такой выдался… — вдыхает кто-то из ребят — третьего уже исключаем. То Петров, то Индус, теперь вот этот…

— Это нормально, когда комсомол чистит свои ряды от подобных типов — веско говорит Ольга — Не знаю, что решат в деканате, но нам надо ставить вопрос об его отчислении. В МГУ таким не место!

— А он после нас еще куда-нибудь переведется, и там дел натворит!

— В армию его надо, там таких быстро перевоспитают.

Дожидаться окончания я не стал. Здесь теперь и без меня обойдутся. Мавр сделал свое дело — мавр может уйти помыть руки.

Неумолимо приближается Новый год. В вихре неотложных дел 1964-й катится к своему завершению. Настроение у всех приподнятое, вся страна замерла в ожидании каких-то радостных перемен. В Верховном Совете полным ходом идет отмена разных идиотских законов, принятых при Хрущеве. На днях, например, отменили запрет на личные приусадебные хозяйства. Госбанку разрешено выдавать кредиты колхозникам на покупку домашнего скота. Народ счастливо выдохнул — наконец-то!

В партии тоже значимые перемены: 22 декабря — на месяц позже, чем в моей истории — собрался Пленум ЦК, который принял постановление «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых партийных организаций». Вот оказывается, чем так занят был Гагарин — готовился к Пленуму. Теперь во всех областях проходят объединенные пленумы промышленных и сельских обкомов КПСС, идет процесс их слияния. На январь намечено массовое проведение партийных конференций.