А вот от песни «Снится сон» перехватывало в горле с первой строки. Может именно из-за эмоций, которые эта песня  всегда во мне вызывала, урча сразу подыграла мне. И слова под аккомпанемен урчащей музыки полились плавно, заполняя все пространство комнаты, пролезая через кожу в самое сердце, и бередя там самые скрытые, глубоко спрятанные, чувства:

Жили да были в маленьком городе, в мире с мечтой пополам.

Как оленята добрые, гордые – дети без пап и без мам.

Души свои от всех прятали, но доверяли снам.*

Как и мы с сестрой делали всегда, слушая эту песню, Нидар и Кинар встали  и отошли от стола. Кинар стал высматривать что-то очень интересное за окном, а Нидар пристроился у полок и начал переставлять там местами  фигурки и книги, некоторые из них открывая и бегло просматривая.

Снится сон: мама за руку возьмет

И с собой навсегда отсюда уведет.

Мы пойдем с ней по морю из цветов,

И во сне я отдам ей всю свою любовь.*

Входная дверь уже давно была приоткрытой и мои страхи во главе с Эдвином стояли тихо у стены и слушали,  уткнувшись в пол. А ведь Эдвин тоже остался без матери, и хоть он тогда  был уже взрослым, его утрата от этого не стала менее тяжелой. А Кинар с  Нидаром были совсем маленькими, когда умерла их мама и даже отца своего они видели редко из-за его второй женитьбы, постоянных вызовов в столицу, а потом еще он пропал на почти три года в Степи.

Снова рассвет и снова развеются эти волшебные сны.

Но дети верят, дети надеются, что будут мамам нужны.

Если мы все за них помолимся, сбудется этот сон.*

После того, как я спела припев три раза, стражи безмолвно и тихо вышли из комнаты, только Эдвин, приложив руку к сердцу, кивком  выразил общую благодарность.

- Благодарю, - Хинары тоже не были особо разговорчивыми, только Кинар, сказал, что оставляет урчу мне, чтоб я могла петь детям. И они оба,  не поднимая взгляда, без обычных реплик также покинули мою комнату.

А мне уже пора было идти в детскую, где я хотела  переговорить и с неугомонной Юбаной.

До детского крыла мы со стражами добрались очень быстро, и вместе вошли комнату. А там царил хаос, но, приглядевшись, я увидела, что  хаос этот был управляем чуткой рукой Юбаны.

Одна часть комнаты была завалена разными вещами: одеждой, игрушками, постельным бельем и занавесками. Незнакомая мне девушка собирала эти вещи в свертки и по одному куда-то уносила.

На подоконнике стояла другая девушка и, как я поняла,  эти окна мыла. Причем от ее усердия по комнате разносился характерный звук от активно протираемого до блеска  стекла.

На кровати, сложив по ее кроям баррикады из подушек и свернутых одеял, сидели еще две девушки и играли со Стином и Шаином. Только Шаин тихо сидел, пока возле него выстраивали ряд из деревянных  фигурок. А Стин громко смеялся, прыгал, пытался сбросить игрушки с кровати. Конечно, я подошла к мальчикам, обняла и приласкала обоих. И насколько приятно было тискать веселого здоровенького Стина, настолько же страшно было касаться хрупкого, слабого Шаина.

Тут нас заметила сама Юбана и быстро подошла, поздоровалась и начала объяснять, почему в комнате такой бардак.

- Да тут же везде пыль была такая, что  взрослые чихали без перерыва. А детям каково было?  Паутина везде висела наряднее новогодних гирлянд. Но уборку мы уже почти закончили. – Рассказывая,  она быстро перемещалась по комнате, и показывала, что уже сделано. - Эти вещи все унесут в прачечную, завтра уже снова повесим на окна занавески. Представь, здесь запасных занавесок не нашлось. Вон, видишь,  в том конце комнаты, - она указала направление, - там совсем пусто. Я там заштукатурю стены, и закажем у замкового столяра детские качели. Хорошо будет смотреться, правда же?

Она еще много чего рассказала о том,  как распределила работниц по сменам, похвалила своих женщин, особенно, трудолюбивых  падчериц, раскритиковала гувернанток, которые уже давно работают с детьми. Но продолжая внимательно ее слушать, я не забыла главного вопроса, который требовал немедленного обсуждения. И, как только мы оказались достаточно далеко от людей, находящихся в комнате, я жестом попросила Юбану  замолчать:

- Что? Я что-то сделала не так? Не стоило заниматься уборкой? Но дети ухожены,  и ими занимаются.. – Зачастила Юбана.

- Я по другому вопросу, - удивительно, как неудобно я себя чувствую в ее присутствии. – Юбана, что ты устроила утром? Зачем довела Амалию?

Она облегченно отмахнулась руками и рассмеялась:

- О, ты про это. А я думала, уборкой недовольна. – И так же легко продолжила объяснять мне свои мотивы. – Мне же надо было обустроить своих людей, а если замковых служащих не поторопить, они так затянут с переселением, что хоть в собачий  вольер заселяйся.

- Зачем вторую комнату для себя потребовала? Знаешь же, что даже у Амалии ее нет, - заметила я.

- Ну, я не могла же не попытаться вернуть свою прежнюю комнату, - с хитрой улыбкой ответила Юбана. – Ты просто посмотри ту комнату, я там такую красоту навела, что даже эти восемь лет держится.

Обсуждать с ней неправильность ее действий было непродуктивно.  Объяснить, что ее попытка вернуть комнату чуть не обернулась позорным наказанием для стражников, я также не смогла. Поэтому я только однозначно,  как можно убедительнее сказала ей, что ее ждет на новой должности, и искренне понадеялась, что она меня поняла.

- Юбана, запомни, ты подчиняешься не только мне, но и Амалии. Она имеет право, как штрафовать тебя, так и поставить вопрос об  увольнении. Если я узнаю, что ты специально доводишь ее, я не стану на твою сторону. И больше никогда не смей ссылаться на меня, говорить от моего имени.

- Я думала, мы подруги, - проникновенно, но запинаясь, выговорила она.

- Мы будем подругами, если не будем подставлять друг друга и уважать законы, в которых нам приходится жить, - так же душевно ответила я.

____________________________________

*О песне «Снится сон»

Автор музыки: Игорь Крутой. Автор слов: Игорь Николаев. Поет  Ани Лорак

Глава 23.

Детей я забрала с собой, и хоть Юбана и отправила со мной двух женщин, Шаина я несла сама, на своих руках. В течение дня, пока бегаю по замку, встречаюсь с разными людьми, читаю, урывками занимаюсь магией, тренируюсь с драконами, мысли о детях перестают тревожным молоточком бить в голове. Но стоит только увидеть Шаина, как я понимаю, что этот ребенок угасает. Особенно по сравнению со Стином становится заметным, как разительно они стали отличаться друг от друга.

Стин тяжелее, шустрее, он не сидит на месте, как тряпичная кукла, он смеётся и плачет, он убегает и сопротивляется, когда ему что-то не нравится, он реагирует на ласку, требует внимания, у него богатая мимика и звонкий голос, и, хоть он продолжает сильно потеть, но на вид это уже здоровый ребенок. Его кожа не сморщенная, нет синих кругов под глазами, голова и живот не кажутся непропорционально большими, я даже заметила, что у него на голове стали расти новые волосы. Значит этот редкий пух на голове скоро заменит настоящая шевелюра.

А Шаин…

Иногда в голове рождалась страшная мысль, что, если ему все-таки суждено уйти из этой жизни ребенком, пусть он хоть не мучается. Но я быстро беру себя в руки, я не хочу терять ни одного из своих детей. Теперь это мои дети.

Я стараюсь как можно больше времени проводить с близнецами рядом, няньки почти всегда носят их за мной, куда бы я ни ходила. Сама не осознавая, как это получилось, я стала искренне молить Бога, дать малышам здоровья, раскрыть их магические каналы, позволить им прожить долгую и счастливую жизнь сильными и здоровыми людьми. Больше ничем помочь я, к сожалению, не могла. Нет в этом мире лекарств и зелий, помогающих детям в таком состоянии.

Когда мы шли по коридору, на пути нам встретился темноволосый мальчик семи-восьми лет. Он шел уверенной походкой, и остановившись у нас на дороге, уставился на меня умными голубыми глазами. А потом с легким кивком важно проговорил: