Клементина помотала головой. Она не любила алкоголь; когда комната начинала кружиться перед глазами, ее тошнило. А в последнее время в выпивке и вовсе не было смысла. Но она не стала говорить об этом Майклу; это его дело.

— Выпью это — и хватит с меня, — сказал он. — Не впечатляет, правда? Но я пью не затем, чтобы напиться. Просто захотелось. День такой сегодня…

— Все хорошо, — кивнула Клементина. — Я понимаю.

— К тому же уходить в несознанку не стоит, — добавил Майкл. — Никогда не знаешь, не следят ли за тобой.

Она снова кивнула.

— Думаешь, они все еще рядом?

— Те, кто всех повесил? Нет, они давно ушли. Я весь день обследовал город. Если бы они там были, меня бы уже нашли. Я сижу тут уже несколько часов. Меня было бы просто выследить.

Клементина не знала, что сказать. Казалось, он желал смерти и сидел здесь, в темноте, поджидая убийц.

— Почему бы нам не приготовить ужин? — Он сменил тему, словно прочитав ее мысли. — Хочешь есть? Я нашел небольшую плитку и баллон с газом. Тут не разгуляешься, но я думаю, что смогу что-нибудь состряпать. Я неплохой повар. Всегда готовил отцу еду.

— Конечно.

Они перешли на кухню. Клементина достала свечи и зажгла. Единственные окна были прорезаны в двери, ведущей в комнату, и Клементина заклеила их газетами. Снаружи никто не мог ничего заметить.

Она нашла несколько неплохих картофелин и поставила воду, а Майкл рылся среди банок, отыскивая что-нибудь приличное. Удивительно, но морозильная камера до сих пор работала. Они нашли внутри наполовину оттаявшее мясо и решили рискнуть. В итоге они приготовили гамбургеры с соусом чили, картофельное пюре и взяли на десерт подтаявшее мороженое.

— Приятного аппетита, — сказал Майкл. — Возможно, ты в последний раз ешь гамбургеры и мороженое. Много времени пройдет, прежде чем снова можно будет есть что-то, кроме консервов. Вряд ли в ближайшие годы кто-то станет разбивать сады. И я уж не знаю, как ты, но я не готов пойти и убить корову.

— Пока мне не придется есть самые отвратные консервы и маринованную репу, я переживу. Я вообще думаю, что жаловаться не стоит, — сказала Клементина. С тех пор как все началось, я живу на печенье. А «Ред Булла» я напилась, кажется, на всю жизнь вперед. А ведь мне даже никогда не нравился «Ред Булл». Как коровья моча.

Майкл рассмеялся.

— Да ты гурман! — сказал он. — Как же ты переживешь конец света?

— Не знаю. Может, найду ресторан, который все еще занимается доставкой суши.

Было здорово. Вкусная еда, веселая беседа… Это напомнило о былых счастливых временах. Впервые за несколько недель Клементина испытывала удовольствие. Она ослабила бдительность и забыла об ужасах, что таились снаружи. Только теперь она поняла, насколько это необходимо. Майкл, кажется, тоже расслабился. Его лицо уже не кривилось от боли, а когда он смеялся, у него в глазах плясали искорки.

— Я так и не спросила тебя, куда ты идешь, — сказала Клементина, когда они покончили с ужином. Она потягивала апельсиновый сок, а Майкл взял одну из ее бутылок с водой.

— Да никуда, — ответил он. — Я и еще несколько человек ходили туда-сюда и искали пропитание. У нас не было определенной цели — мы просто хотели найти безопасное место. Только ничего не получилось.

— Ты можешь пойти со мной.

Майкл отвернулся и долго разглядывал кухню. Клементина смутилась. Она что-то сделала не так? Может, Майкл решил, что она к нему клеится? И подумал, что она ужасно выглядит и от нее дурно пахнет. За последние дни у нее ни разу не было возможности помыться. Да и в зеркало она себя давно не видела.

— Да, может быть, — наконец сказал он.

У Клементины загорелись щеки.

— Не подумай, я вовсе не такой засранец, — сказал он, снова прочитав ее мысли. — Дело не в тебе, а во мне. Я плохо со всем этим справляюсь. Люди, с которыми мы были, погибли. Мне кажется, я приношу несчастье. Ты действительно хочешь, чтобы я за тобой увязался?

— Я готова рискнуть.

— Ну что ж, я не против.

Клементина посмотрела на тарелки, к которым присохли остатки мороженого.

— Думаю, нам не надо мыть посуду. Вряд ли кто-то станет ворчать.

— Во всем есть свои плюсы, — кивнул Майкл. — Слушай, там, по дороге, есть мотель, думаю, мы можем провести там ночь. Или, если хочешь, можем идти дальше. Я больше не чувствую себя уставшим. А может, лучше двинуться в путь при свете дня. Вокруг очень темно, а мы не можем зажигать фонарики. Нас будет видно за километр.

— Ага, — сказала Клементина. Впервые за долгое время она чувствовала себя свежей и отдохнувшей, но сейчас действительно не стоило возвращаться на дорогу. Майкл прав. Лучше дождаться утра.

— Можем посмотреть, что там, в мотеле. Было бы здорово помыться.

— А еще в городе есть магазин одежды, — заметил Майкл.

Клементина взглянула на свою рубашку. Она совсем забыла, что она перепачкана засохшей кровью. Казалось, прошли года с тех пор, как она ударила ножом убийцу, загонщика, который пытался ее поймать.

— Да, тоже неплохая мысль.

— А потом пойдем искать твоего брата, — сказал Майкл.

Клементина улыбнулась. Здорово, что он будет рядом. С ним она чувствовала себя защищенной.

— Не думаю, что это хорошая мысль. — Пол погладил подбородок, заросший недельной щетиной.

— Про Канмор ты говорил то же самое. Нам нужны припасы. У нас кончилась еда. А я проголодалась. У тебя тут сидит маленькая голодная птичка, и перышки у нее на хвосте становятся все горячее. Мне нужен сахар.

— Что ты имеешь в виду? — ухмыльнулся Мейсон.

Синичка рассмеялась:

— Что я становлюсь все стервознее!

Они сидели в лесу у поворота на городок Банф, когда-то — популярное место отдыха. Теперь вдоль дороги стояли брошенные машины и фургоны. И лежали тела. Это было не слишком приятное зрелище, и Мейсон старался не поднимать глаз от гравия. Несколько недель назад он сказал бы себе, что ему уже все равно. Его оцепенение до сих пор не прошло; в темных уголках сознания дремала злоба. Но кое-что постепенно пробивалось наружу. Воспоминания, которые отказывались уходить. Мейсон часто думал о маме. Она все еще в госпитале? Как теперь выглядит ее тело? Думал о Томе и остальных. Им было страшно, когда их тела корчились и ломались? Или все закончилось быстро и безболезненно? Когда вокруг начала рушиться школа, был у них шанс бежать?

В голове роилось слишком много мыслей.

Но вопреки этому в присутствии Синички трудно было не радоваться жизни.

— Ты, наверное, в прошлой жизни был каким-нибудь буддистским монахом, — заявила она через несколько дней после их знакомства. — Честное слово, даже люди, которые дают обет молчания, разговаривают больше, чем ты.

Мейсон пожал плечами и отвернулся, но он был уверен: Синичка заметила его улыбку. Сначала Мейсона бесило то, что ему приятно находиться в обществе новых друзей. Он все не мог поверить, что этого достоин. Но с каждым днем он все лучше понимал, как важно иметь кого-то рядом. Мейсону было одиноко. Раньше он этого не осознавал. Зато теперь, когда появились друзья, ночи стали не такими тоскливыми.

— Думаю, это слишком большой город, — снова сказал Пол. Он определенно был самым осторожным из них. Мейсон решил, что только благодаря этому Синичка до сих пор жива. Она была слишком спонтанной, всегда была готова действовать, не разведав обстановку. Си будто отказывалась признать, что ей может грозить опасность. А может, ей было все равно. Пол был абсолютной противоположностью: он выжидал, оценивая ситуацию, тщательно продумывал свои действия и всегда осознавал их последствия.

— Никакой он не большой, — возразила Синичка. — Я там была. Одни отели да бары. Мы там будем в безопасности.

— Надо идти дальше.

— До следующего города несколько дней пути, — сказала она. — Я не могу так долго ждать. В городе есть магазины. Мне нужна аптека. — Она пристально посмотрела на Пола, и тот отвернулся, избегая ее взгляда.