— Да, — профессор перевёл на меня отсутствующий взгляд. Кажется, вопрос, заданный им, сейчас занимал его куда больше, чем вопрос, заданный мной. — Так как…

— Нет, не уходите от темы, — настоял я. — Каким образом вы понимаете язык другого мира, первый раз услышав его?

— А, это, — профессор отмахнулся; своими вопросами я мешал ему погрузиться в Науку, и даже про окружившие здание войска он сейчас, похоже, забыл — не до того. Может, я перехвалил его интеллект?

— Да, это, — кивнул я. — В чём секрет? Какие-то технические примочки?

— Разумеется, — подтвердил он. — Одно из приложений для Интерфейса 2.0, что я разрабатываю. Вот, сейчас испытываю пререлизную версию, и, как видите, она работает безупречно.

Я нахмурился ещё сильнее. Переводить земные языки? Ну, допустим — все они внесены в базу, и когда русский слышит американца, Интерфейс просто преобразует английский текст в русский. Но откуда в базе может находиться язык давно погибшего — да и живого тоже — параллельного мира?

— Чёрт, — пробормотал я. — Демоны. Демоны и их штучки.

Врата, открывающие путь в другие миры… И Интерфейс, дающий возможность сходу понимать их обитателей. Плутающий с таким обвесом превращался в идеального попаданца. В том, что всё это как-то укладывалось в планы демонов, даже сомневаться не приходилось.

— Господин Люк, продолжайте, продолжайте, — Ханагава с восторгом глядел на новый объект для исследований. Ну, всё — теперь он точно удавится за то, чтобы пойти со мной, даже если от этого и не зависела бы его жизнь. Возможность изучить и Сенат, и Люка одновременно — да для него это как подарок на день рождения.

— А что продолжать, — Люк почесал в затылке. — Ходили легенды, что Артур ещё жив, и что он перемещён Виссарионом в тёмное и страшное место, где вечно охраняет миры от зла…

— Виссарион? — насторожился Ханагава.

— Я потом расскажу, — махнул я ему рукой. — Когда будем в безопасности. Не отвлекайтесь, профессор, не отвлекайтесь.

— А я уже закончил, — Ханагава ударил по клавишам — и перед моими глазами вдруг вспыхнула картинка. Один из входов в Университет Плутающих был оцеплен так, словно Крейн на полном серьёзе решил воевать с целой армией. Может, он поверил моему «переводу»? Или просто страхуется?

— Ну, и вот, — заключил Люк. — Я туда пришёл, а там это — портал. Зажёгся. Я шагнул внутрь, и вот я уже рядом с учителем…

Я моргнул, и картинка сменилась. Да уж, обложили нас со всех сторон. Уйти будет тяжело… не рыть же подкоп.

— Профессор, — я серьёзно поглядел на Ханагаву. — Какие у нас есть варианты?

— Я надеялся, что вы мне скажете, — потупился учёный, наконец вспомнивший, что для того, чтобы опубликовать свои новейшие исследования — для начала нужно выжить. — Но… Вы разве не сможете победить их?

Устроить резню в центре города?.. Я покосился на Сенат и Люка. Они сильны, конечно, но экспериментировать не хотелось. Крейн знал, с кем воюет, и наверняка пригнал лучших.

— Если вы не знаете, то положение отчаянное, — вздохнул Ханагава. — Настолько отчаянное, что я почти уже решился использовать Врата…

— Врата? — я вскинул брови. — Хотите удрать в другой мир? Вариант, конечно, но при условии, что мы сможем вернуться.

— Нет-нет, — покачал головой профессор. — Врата могут перемещать не только между мирами, но и внутри одного мира…

— Чего?!! — не поверил я, выключая камеры. — Профессор, вы хотите сказать, что у вас тут в шкафу лежит грёбаная портальная пушка, а вы мне голову морочите?

— Ну, почти так… — печально улыбнулся он. — Но есть одно неприятное качество, нюанс, который почти отсекает этот вариант побега… Технология не закончена. В другие миры она перемещает безупречно, но когда речь идёт об этом…

— Говорите, — нахмурился я.

— «Портальная пушка», как вы говорите, перемещает в случайное место, — заключил профессор. — Любое место в пределах планеты Земля. А учитывая, какую площадь — суммарно — занимает Туман, нас, скорее всего, занесёт именно туда. Или в океан. А может, в пустыню… Прецеденты уже были, и…

Я помотал головой.

— На этот счёт не переживайте, профессор. У нас в команде есть один козырь, способный подкрутить вероятность в нашу сторону, — я кивнул на Люка. — Просто дайте ему нажать на кнопку, и я уверен — куда бы нас ни вынесло, это будет ни открытое море, ни Туман.

Нет, в том, что удача Люка сработает, я не сомневался. Мы почти гарантированно не попадём в смертельно опасную ситуацию.

Другой вопрос — что может являться удачей для Люка?.. При мысли об этом мне становилось немного страшно.

Софиты слепили глаза — привычно, но всё равно неприятно. Он опять вернётся домой с пересушенной кожей, и снова будет вынужден выложить кругленькую сумму на восстанавливающие косметические средства. Иван Сергеевич поморщился, но лишь слегка: зрители не должны были заметить этого недовольства.

— Вань, — скучающе шепнула сидящая рядом блондинка, одетая в розовое вечернее платье и украшенная, как дорогая кукла бантом, роскошным бриллиантовым колье. — У меня грим не потёк? Я должна хорошо выглядеть в кадре.

Она умудрялась говорить, не разжимая зубов, сомкнутых в белоснежную царственную улыбку.

— Не суетись, Барби, — так же еле слышно отозвался Иван Сергеевич. — Съёмка уже идёт.

— Вот именно, блин. Так потёк или нет? Я чувствую, что потёк…

Иван Сергеевич закатил глаза.

— Если хочешь спросить о гриме — обратись к гримёру, — от души посоветовал он. — Тихо, мы вот-вот будем в кадре.

Барби сделала страшные глаза и хотела было что-то ответить, но не успела — камера действительно выхватила её, и девушке пришлось нацепить благодушно-улыбчивую маску снова.

— …и последних два гостя на нашем сегодняшнем шоу! — провозгласил ведущий, закончив фразу на самой высокой октаве. — Мы называем их последними, но не потому, что они хуже всех, напротив — это как десерт. Самые почётные, самые ожидаемые гости этого вечера — самая прекрасная, самая популярная, певица, телеведущая, видеоблогер — Барби Кен!

Гром аплодисментов из зала заставил Еремея Монахова замолчать, и лишь когда те стихли (ровно десять секунд, как по нотам), он продолжил:

— И её продюсер — Иван Сергеевич Баринов. Встречайте!

Иван Сергеевич тоже радушно улыбнулся залу. Пухлое, чуть одутловатое лицо казалось приветливым, и он приподнял руку.

— Барби, — Монахов сделал паузу. — Сейчас я задам вам один вопрос, а вы постарайтесь ответить на него, не задумываясь. Вот вы ведёте своё собственное шоу, к вам тоже приходят люди. Вы не испытываете сейчас дискомфорта, оказавшись на непривычном вам месте гостя?

Прожектор осветил их ещё ярче, и Иван Сергеевич еле поборол желание прикрыть глаза. Ох… он согласился на это только по просьбе Барбары, но теперь уже жалел об этом.

— Я всегда на своём месте, — протянула Барби, — И мне нравится быть той, кто я есть. А в каком кресле я сижу — роли не играет.

Разумеется, все реплики были выучены и утверждены заранее. Вот, сейчас Монахов обратится и к нему…

— Ну, а вы, Иван Сергеевич? — ведущий был профессионально весел. — Вы редко снимаетесь в шоу, но всё-таки выбрались к нам. Почему же?

— Ну, — прокашлялся продюсер, — я всё-таки тоже человек. И, как говорится, ничто человеческое мне не чуждо… мне приятно быть гостем на вашей передаче…

Он говорил слова, не вникая в их смысл. Почему он здесь на самом деле?.. Да и так всё понятно. Из-за Барби. Молоденьких смазливых дурочек, готовых прыгнуть к богатому и влиятельному продюсеру в постель, можно лопатой грести, а вот персон её уровня и известности ещё поди уломай. Этим он и занимался.

— Что ж, — наконец, луч прожектора отъехал от них, — теперь, когда все наши гости представлены, настало время поговорить о главных героях нашего шоу.

Монахов понизил голос — и, указывая на мелькающие на экране кадры, продолжил:

— Плутающие. Каждый поход в Туман — как маленькая война. Мы остаёмся здесь, пока отважные мужчины и женщины шагают туда, кровью и потом добывая себе славу, влияние, силу, богатство…