И все же…

Фрэнк снова посмотрел на часы. Подумал, без всякого юмора, что если будет смотреть на них так часто, то в конце концов от стекла на часах ничего не останется. Он сунул руки в карманы. В одной нащупал ключи от машины, в другом – мобильник. Он подумал о Елене. Сидит, наверное, в пластмассовом кресле, положив ногу на ногу, и оглядывается вокруг в надежде увидеть его в толпе пассажиров.

Ему захотелось наплевать на Паркера и позвонить ей, если только мобильник включен. Искушение было огромным, но Фрэнк удержался. Нельзя было выдавать Елену, нельзя было сейчас трогать генерала. Пусть лучше сидит себе там, обозленный на весь мир, и ждет, сам того не догадываясь, приезда Фрэнка.

Он вынул руки из карманов и несколько раз широко раскинул их в стороны, пока не почувствовал, как спадает напряжение.

И тогда Фрэнк Оттобре пересек двор и вернулся в убежище.

Он вошел в бункер и остановился, осматривая это небольшое, скрытое под землей помещение – царство Никто. В полумраке ярко светились красные и зеленые светодиоды дисплеев и электронной аппаратуры, по-прежнему включенной. Ему вспомнились сказки, какие рассказывал в детстве отец, – о феях и гномах, о чудовищах, живших – они воровали детей из кроваток и уносили в свое логово.

Только сейчас он уже давно не ребенок, и речь идет не о сказке. А если все же о ней, то до счастливого конца еще далеко.

Фрэнк включил свет. Атомный бункер оказался достаточно просторным. Паранойя той женщины и ее страхи по поводу будущего, очевидно, обошлись ее мужу тридцать лет назад в кругленькую сумму. Бункер был квадратным в плане и делился на три части.

Одно помещение служило одновременно и ванной и кладовой. Фрэнк нашел здесь всевозможные консервы, аккуратно разложенные на деревянных полках, и такие запасы воды, что скрываться тут можно было до бесконечности.

В другой комнате на козлах рядом с походной кроватью стоял стеклянный гроб. Фрэнк представил себе Жан-Лу, спящего бок о бок с трупом, и мурашки побежали по коже. Показалось даже, будто сзади повеяло холодом, и Фрэнк с трудом сдержался, чтобы не обернуться.

Он внимательно оглядел и третью комнату, откуда двери вели в спальню и ванную-кладовую. Он открывал и закрывал глаза через короткие промежутки времени и, словно диапозитивы, проецировал в свое сознание то, что видел в комнате.

Щелк.

Какая-то деталь.

Щелк.

Ищет какую-то деталь.

Щелк.

Что-то не так? Есть что-то странное в этой комнате.

Щелк.

Какой-то небольшой предмет, и что-то не так…

Щелк.

Ты видел этот предмет тут, ты видел его, ты отметил его…

Щелк, щелк, щелк…

Комната появлялась и исчезала, как при вспышках стробоскопа. Фрэнк закрывал и открывал глаза, словно то, что он искал, должно было обнаружиться в комнате едва ли не по волшебству. Он использовал прием, который уже не раз давал отличный результат.

Стена слева.

Стеллажи до потолка, на них записывающая и прочая электронная аппаратура, при помощи которой Жан-Лу искажал свой голос, превращая его в голос Никто.

Две колонки «Танной», размещенные так, чтобы достичь наилучшего стереоэффекта.

Сложнейшей конструкции дека для компакт-дисков и мини-дисков.

Си-ди-райтер.

Стойка для аудиокассет и кассетная дека.

Вертушка для винила.

Пластинки, размещенные в нижней, чуть выступающей половине стеллажа.

Слева – долгоиграющие виниловые пластинки, справа – компакт-диски.

В центре – свободное пространство, заменявшее письменный стол.

Микшер и компьютер «Макинтош-G4», управляющий записывающими устройствами.

В глубине у стены какой-то черный прибор, похожий на еще одну деку для компакт-дисков.

Стена напротив.

Металлический стеллаж, встроенный в нишу, пустой.

Стена справа.

Двери в другие комнаты, между ними деревянный стол и галогеновая лампа.

Внезапно Фрэнк замер.

Еще одна дека для компакт-дисков…

Он внимательно осмотрел устройство, стоявшее на деревянной доске. Фрэнк не был аудиофилом и не очень-то разбирался в хай-фай аппаратуре, но его знаний хватало, чтобы понять: эта модель в черном металлическом корпусе – примитивная, порядком устаревшая. Фрэнк подметил, что провода от прибора уходят в отверстие у основания стеллажа.

На черном корпусе деки белым маркером были нанесены какие-то цифры. Кто-то пытался довольно неумело стереть их, тем не менее они читались. 

Фрэнк задумался. Вроде бы не совсем это подходящее место для случайных записей…

Нажал кнопку – и слева от дисплея бесшумно выехал «трей». На нем лежал компакт-диск. Не оригинальный диск, а болванка, CD-R. На позолоченной поверхности печатными буквами красным маркером было выведено: «Роберт Фултон – „Украденная музыка“».

Опять эта проклятая пластинка. Фрэнк подумал, что музыка эта и в самом деле преследует его, словно проклятье. Вполне естественно, что Жан-Лу сделал для прослушивания цифровую копию – он берег драгоценный оригинал. Но тогда почему во время убийства Аллена Йосиды он использовал именно виниловую пластинку? Символическое действие? Но могла быть и другая причина… Фрэнк обернулся и отыскал взглядом среди прочей техники современную деку, опять посмотрел на эту, простенькую.

И задумался.

Почему, имея в своем распоряжении сложнейшую и новейшую деку, Жан-Лу слушает музыку на этом дешевом старье?

Можно найти тысячи ответов на этот вопрос, и каждый окажется вполне приемлемым. Но ни один из них не будет верным. Фрэнк потрогал черный металлический корпус прибора и белые цифры, ожидая обнаружить под пальцами выпуклость.

Предположение – это путешествие, которое может длиться месяцы, иногда всю жизнь. Интуитивное озарение возникает в мозгу молниеносно и дает незамедлительный результат.

Мгновение назад вокруг был полный мрак, и вдруг – все залито светом.

Внезапно Фрэнк понял, чему служила допотопная дека и для чего нужны цифры, которые обитатель бункера пытался поспешно стереть.

Эти белые цифры – код. Фрэнк вернул «трей» на место и нажал кнопку «пуск». На дисплее высветились цифры, обозначающие, какая именно звуковая дорожка воспроизводится в данный момент и сколько времени она уже звучит.

Фрэнк посмотрел на секунды, мелькавшие на маленьком освещенном прямоугольнике дисплея, и через десять секунд перевел воспроизведение с первой звуковой дорожки на вторую. Подождал, пока пройдет семь секунд и появится цифра 7, и перешел на третью. Когда высветилась цифра 4, перешел на последнюю, четвертую дорожку. И наконец, по истечении 8 секунд, как только появилась цифра 8, нажал кнопку «стоп».

Щелк!

Звук был таким тихим, что если бы в этот момент Фрэнк от волнения не задержал дыхание, то ничего и не услышал бы. Он обернулся вправо, откуда донесся звук, и увидел, что пустой металлический стеллаж выдвинулся на несколько сантиметров вперед… Стеллаж был так идеально состыкован со стеной, что стык оставался совершенно незаметным.

Фрэнк сунул руку в щель у самого пола – к направляющей дорожке, по которой сдвинулся стеллаж, и потянул на себя. Шкаф выдвинулся еще почти на метр, и за ним обнаружилась круглая металлическая дверь с точно таким же штурвалом, как и в другой части бункера.

Когда обыскивали убежище, никто не задумался, почему полки этого стеллажа пусты. Теперь Фрэнк получил ответ на этот трудный вопрос, который, однако, никому не пришел в голову.

На самом деле стеллаж маскировал второй выход.

Фрэнк без труда повернул штурвал против часовой стрелки и услышал, как щелкнул замок. Толкнул дверь, и она, бесшумно повернувшись на петлях, открылась. Сколько же сил и времени занимало у Жан-Лу Вердье обслуживание всей этой техники и сколько для этого нужно было знать!

За круглой дверью оказался бетонный туннель диаметром метра полтора – черная дыра, которая вела из убежища неизвестно куда.

Фрэнк переложил мобильник в карман рубашки, снял пиджак и достал из кобуры пистолет. Присел и, изгибаясь, словно циркач, протиснулся между скобами, державшими стеллаж, в подземный ход. Постоял, стараясь привыкнуть к темноте. Слабый свет из комнаты почти не попадал сюда, заслоненный стеллажом и его собственным телом. Видно было на метр вперед, а дальше – сплошной мрак. Фрэнк понимал, что отправляться в путешествие по этому подземному ходу вот так, практически вслепую, очень опасно.