Больше сказать было нечего. Руфрид и Линден уже сидели верхом, готовые двинуться. Фейлан отворил ворота, и путешественники выехали в туман – первым Линден, замыкающим – Руфрид.

– Удачи, и да благословят вас боги! – крикнул Фейлан им вслед. – Возвращайтесь, мы будем ждать!

Ворота затворились с обрывистым лязгом. Замок Луин Сефер громоздился позади, могучий и неприступный; Танфия с тоской подумала о книгах, которые никогда не прочтет, о мягких перинах и вкусной еде. Путешественники двинулись вниз по склону, окутанные холодной, густой мглой. На серой траве лежала сырость, небо скрывали тучи, деревья казались призраками в тумане.

Вскоре они въехали в лес. Руфрид повел их вначале на север, прежде чем свернуть на восток, огибая тень мертвого леса, где обитали бхадрадомен. Покуда они ехали, Танфия пересказывала повесть Амитрии.

– И все же мне не верится, – заключила она. – Наши цари позволили тварям жить тут с самой битвы на Серебряных равнинах? Да кто бы такое стерпел, если б знал?

– Я уже готов во что угодно поверить, – откликнулся Линден.

«Он стал старше», подумала Танфия. Юношеская горячность умерилась опытом.

– Фейлан рассказал мне о насекомых, – продолжал юноша. – Их находят в земле, по которой прошли бхадрадомен. Взрослые зарываются в дерн и закапывают мертвых или спящих зверей, чтобы отложить яйца. Личинки питаются трупами, а, объевшись, выползают из земли и всползают на травинки, где переходят в новую форму – в куколки. Быки, которых держат бхадрадомен, приходят, пожирают траву, а с ней – куколок. Те проходят через кишечник и выходя наружу – уже в другом месте. Так они распространяются, понимаешь? Оболочка лопается, и вылезает взрослая тварь. Зарывается в землю…

Танфия вздрогнула, подавляя непрошеные воспоминания.

– Как Фейлан это все вызнал?

– Они с Амитрией выяснили это сами. Если б я мог забыть, каково было встретиться лицом с бхадрадоменом, было бы очень весело. Даже интересно – о чем еще нам забывали рассказать?

– Страшно и думать.

Танфия почти могла понять князя и княгиню, похоронивших себя в уютной могиле книг и еды. Троим путникам предстояло не только найти Изомиру. Им придется найти истину – а этого знания девушка страшилась.

– Не сможем мы обойти Ардакрию, – сказал Руфрид. – Разве что крюк делать в пару сотен миль.

– Если не заходить на земли лейхолмцев, – добавила Танфия, – все будет в порядке. И не спать на земле. Но тут Лину решать. Ему пришлось хуже всего.

– Я справлюсь, – отрезал Линден. – Нечего со мной носиться! Если они приблизятся, я… узнаю.

Туман стоял весь день. Из серой мглы выплывали темные, блестящие от воды столбы. Вскоре путешественники заметили, как тихо в лесу. Кроме перестука копыт да редкого шелеста листов не было ни звука. За весь день путешественники заметили лишь один признак жизни – с нависающей ветви глянула на них желтыми глазами рысь. Зырка рявкнул, и большая кошка с шипением умчалась вверх по стволу.

Из-за размокшей земли и подлеска двигаться приходилось не быстрей, чем пешком. Усталость донимала меньше, но к концу дня путешественники еще не выехали из леса. Усталые, они выбрали для ночлега затененную лощину, где расседлали и пустили попастись коней. Зырке дали привезенную из Луин Сефера баранью голень, а сами перекусили скоропортящимися продуктами – хлебом, маслом, сыром, паштетами. На долгий путь оставались солонина, сухофрукты и галеты.

Спать устроились сидя, прислонившись к стволу огромной березы. Зырка прижался к ноге Танфии, положив башку между лап. Первым взялся сторожить Линден. Следующей была очередь Танфии, потом – Руфрида.

– Через пару часов меня разбудишь, – наставляла девушка Линдена. – Тебе нужно больше сна, чем нам.

Линден молча закутался в плащ, готовый сторожить эту парочку хоть всю ночь, лишь бы с ним перестали нянчиться. С час ему это удавалось. Потом скука и усталость взяли свое. Юноша задремал, убежденный, что прислушивается; где-то лаял пес, слышались странные голоса, шаги, но все это где-то далеко-далеко. Потом привиделось странное – фигуры, скользящие в водянистом синем свечении, и вопящий в глубине сознания голосок «они идут, идут…».

Линден понял, что спал, только проснувшись толчком. Кто-то светил ему фонарем в лицо. Моргая, юноша прищурился. Подсвеченное светом фонаря, сверху ему ухмылялось знакомое, мясистое, злое лицо Бейна.

– Руфе! – вскрикнул Линден.

– Никто тебе не поможет, – оборвал его Бейн. – Не шевелись.

– Что? – вскрикнула, просыпаясь, Танфия. – Зырка? Что случилось? Линден!

В свете фонарей Линден увидал, что лощину окружает конный отряд. Часть солдат держала путешественников на прицеле самострелов, остальные обнажили мечи.

– Случилось то, что вы взяты под стражу, – спокойно сообщил ей Бейн.

Руфрид уже открыл глаза. Танфия, оглядевшись, уткнулась носом в колени и застонала. Руфрид выругался.

– За языком последи. – Бейн бросил на него злой взгляд.

– Я же тебя вроде убил.

Бейн пнул его в бок, и Руфрид скорчился от боли.

– Мало не хватило, ты, дрянь безматерняя! У нас в Скальде хорошие лекари. Но обвинения против вам едва ли легче. Попытка убийства, неисполнение царского указа, бегство из-под стражи. Думаю, еще что-нибудь можно добавить… как я вижу, конокрадство. Встать, и за оружие не хвататься. Встать!! – гаркнул он, когда путешественники промедлили миг.

Медленно и безнадежно трое путников поднялись.

– Зырка? – Танфия оглянулась. – Где он? Почему он нас не поднял?

Один из солдат поднял фонарь. Круг света упал на серую, бездвижную тушу, лежащую на траве в нескольких шагах от лагеря. Из ребер торчала арбалетная стрела.

– Боги, – взвизгнула Танфия, – что вы сделали с моим псом?

– Пристрелили злобную псину. На людей бросается.

Танфия зажала рот ладонью. По щекам ее потекли слезы. Линден не видел, чтобы она так рыдала, даже когда увели Изомиру. У него перехватило горло, и он закрыл глаза. «Это все я виноват, – подумал он. – Если б я не заснул…»

– А теперь, – произнес шелковый, безжалостный голос Бейна, – вы отправитесь с Скальд, где ответите за свои преступления. Все кончено.

Путники жалко брели по лесу. Коней их вели в поводу солдаты, в то время как Танфия, Руфрид и Линден тащились пешком. Руки им связали впереди и привязали к седлам троих конников Бейна. Все оружие у них отобрали и сложили на седле Зимородка. Сеферских коней Бейн перед выходом приказал оседлать; ясно было, что по приезде в Скальд он намерен конфисковать в свою пользу и коней, и упряжь.

– Это я виноват, – проговорил Линден наконец. – Я проспал.

– Это с любым из нас могло случиться, – отозвалась Танфия из-за конского крупа. – Не надо было тебя ставить на стражу, пока ты не поправился до конца. Не знаю просто, как я отцу про Зырку скажу.

– Заткнитесь! – гаркнул Бейн.

Руфрид выматерился про себя.

– Думать, что я его убил, было паршиво, – пробормотал он, – а знать, что не убил – того хуже.

Бейн не услышал, а вот солдаты, волочившие Руфрида и Танфию, оба фыркнули от смеха.

– Я пропустил что-то веселое? – язвительно поинтересовался Бейн.

– Никак нет, сударь.

– Пушинка в рот попала, сударь.

Занялся рассвет, но туман не рассеивался, окутывая намокшие ветви и обвислые листья. Старший над конниками сказал что-то неразборчиво; Бейн нетерпеливо подъехал к нему, и до путников донеслись слова:

– Что ты бормочешь, Крес? Ты можешь карту читать, или разучился?

– Простите, сударь, – ответил солдат. – Я хотел сказать, что в эту сторону край леса дальше. Если двинуться на восток отсюда, а там на юг до Скальда, будет проще.

– Мы в верную сторону едем?

– Так точно, сударь, на юго-восток, прямо к городу.

– И не сворачивать.

– Людям не нравится Ардакрия.

– Я заметил, – кисло пробормотал Бейн. – Княжеский род Сеферета – толпа сумасшедших, чьих сил только и хватает, чтобы распространять слухи нелепые настолько, что и крестьянам это под силу понять. В Ардакрии нечего бояться. – Он бросил глумливый взгляд через плечо на своих пленников. – Крестьянские байки.