— Я могу его увидеть? — Мария показала язык и раздраженно вырвала руку из руки Флемма.

— Нет, — доктор покачал головой.

— Почему? — принцесса нахмурилась.

— Потому что это был отдельный приказ никого не впускать, кроме ее величества, приказывать которой его высочество естественно не может, — Флемм поклонился и, подхватив свой сундучок, направился к выходу. — Думаю, что больше я вас не побеспокою. Вы действительно здоровы, и его высочество зря беспокоился. Хотя, как вы могли заразиться, если просто стояли рядом? — Флемм остановился, изобразив на лице задумчивость, краем глаза отмечая, что при его словах польская принцесса вспыхнула до корней своих светлых волос. — Вот оно что, — пробормотал он еде слышно, поклонился, и вышел за дверь, улыбаясь. — Пока весь двор гадает и делает ставки, я, кажется, знаю, кому Великий князь отдал предпочтение. Довольно странный выбор, если честно, — Флемм остановился, задумчиво посмотрев в окно. — Ладно, это не мое дело, просто приятно быть первым, из непосвященных, кто узнал о сердечных предпочтениях наследника.

Я просматривал макет будущего журнала для мужчин. Идея сделать нечто подобное меня никак не оставляла, а во время болезни, которая порядком затянулась, приобрела черты мании. Я даже заставил Румянцева найти ту девушку, работающую на Ушакова, и художника, способного вырезать картинку на деревянной дощечке, чтобы она пошла в печать. Достоверность портрета меня не слишком волновала, главное было показать, хм, формы, да пороскошнее, и довольно фривольную позу. Ну и, таких картинок должно было быть несколько.

Газеты уже были в ходу, а вот журналов еще не было, так что я готов был стать первооткрывателем. Отдельно я поручил Олсуфьеву и Лопухину, который был просто мастером собирать разные сплетни, подготовить мне кучу всякой ерунды по типу, как ухаживать за усами, чтобы они не уступали усам Петра Великого, и как правильно завязывать ленту, чтобы треуголкой ее не сбивало. Это только кажется, что подобные вещи интересны исключительно женщинам. Ничего подобного. Многие мужички гораздо тщеславнее представительниц прекрасной половины человечества. Пара статей была посвящена новым ружьям, а также обещанию Шувалова заплатить двести рублей тому, кто изобретет и в ближайшее время предоставит новый улучшенный вариант гаубицы. Все это перемежалось фривольными картинками, с подписями: «Богиня весны», «Королева вьюги» и тому подобными пошлостями. И наконец, в центре, между обсуждением лучших видов седел для охоты и новой придумки императорского портного по части использования драгоценных камней в качестве пуговиц на камзолах Великого князя, помещалось пара статей, ради которых все и затевалось.

Одна статья посвящалась Сухопутному шляхетскому кадетскому корпусу. Объяснялась его значимость для Российской империи, и значимость общего патриотического воспитания молодых людей, дабы никто из них ни в будущем, ни в настоящем не посрамил славу русского оружия. И что очень важно расширить корпус, сделать его доступным для обучения большего количества мальчишек. Но для этого нужны деньги, которых пока нет, но вот Великий князь предложил временный выход из положения — создание общего попечительского совета, курирующего именно военно-морские учебные заведения, состоящий из истинных патриотов своей страны, которые по-настоящему хотят помочь в столь богоугодном деле.

Совет действительно создавался, и я даже определенный процент от доходов стекольной фабрики, определил на это дело. Офицеров, самое главное, грамотных офицеров в стране не хватало, и это было проблемой, потому что я не верил в то, что воевать ни разу не придется. Еще как придется. Да тот же Крым пора бы уже сделать частью империи. да еще и наличие Фридриха под боком никак не давало спокойно вздохнуть. Он-то точно не успокоится, пока свою карликовую страну не превратит в нечто, способное диктовать условия, и, черт подери, я хочу ему в этом помешать. Так же как хочу помешать европейцам колонизировать Африку. Ну в последнем другой принцип действует — кто первым встал, того и тапки. А пока нужно было офицеров воспитывать в промышленных масштабах, в последствии сделав различные учреждения подобного типа обязательными для обучения дворянских деток. И для девчонок что-нибудь придумаем. Вы же элита страны, так будьте добры соответствовать. Потому что просто хорошенькой фигурки и милого личика для этого недостаточно. Так же, как и дорогого камзола и родословной, уходящей к Рюрику. Хорошенькую фигурку, вон в журнале можно во всех подробностях рассмотреть, только вот «Богиня весны» элитой общества никогда не будет, ни при мне, это точно.

Вторая статья посвящалась, как это ни странно, посевной. Точнее популяризации других видов продуктов, не только зерновых, но и картошки, к примеру.

За дверью раздался шум, и в комнату ворвалась будущая королева Швеции, а ныне герцогиня Гольштейн-Готторпская Луиза Ульрика.

— Вы всегда так бесцеремонны? — я приподнял бровь, разглядывая свою как бы родственницу. — Хотя, о чем это я, конечно, вы всегда так бесцеремонны.

— Неужели я не могу проведать больного родича, почти брата? — Луиза улыбнулась улыбкой Медузы и села прямо ко мне на кровать.

— Вы в курсе, что я не одет? — я отодвинул почти готовый макет первого номера журнала и в упор посмотрел на Луизу. — Вам слова «порядочность и стыдливость» вообще знакомы?

— Бросьте, я замужняя женщина, — она махнула рукой.

— Я понимаю, что это ответ из темы «что я там не видела», но мне, если честно, как-то неудобно. Хотя, если это приглашение, причем довольно решительное к более интересным действиям, то я весь в вашем распоряжении, дорогая. Видите ли, я немного ослаб, после лихорадки, но, как вы сами сообщили, вы женщина опытная, поэтому я вам доверюсь и просто буду лежать, и получать удовольствие, в то время, как вы все сделаете сами.

— Вы иногда меня чудовищно раздражаете вашей способностью абсолютно все перевести в горизонтальную плоскость, — Луиза раздосадовано поморщилась, но с кровати не слезла, оставшись сидеть там, куда села.

— Заметьте, это происходит исключительно в вашем присутствие. Видите, как вы на меня влияете, весьма положительно, надо сказать, — и я весьма откровенно заглянул в ее декольте, а потом перевел взгляд в область собственного паха.

— Ах, будьте хоть раз серьезным, — она всплеснула руками. — Я хочу поговорить с вами на весьма серьезную тему. Ваше заинтересованность этой невзрачной мышкой Марией Саксонской имеет место быть, или она на уровне сплетен?

— А почему вас это так интересует? — я мигом прекратил дурачиться и стал предельно серьезным.

— Потому что мой брат заключил определенного рода договор с ее отцом. Но, если вы рассматриваете ее как кандидатку на роль вашей супруги… Если бы вы были простым герцогом одного из немецких княжеств, то ничего фатального не случилось бы, в крайнем случае, Август просто вам отказал бы. Но, наследник огромной империи… В общем, в этом случае, Август будет вынужден разорвать соглашение с моим братом, потому что у империи есть определенные обязательства перед Австрией. Фридрих будет в бешенстве, понимаете?

— И что? мне какое должно быть дело до его плохого настроения? — я пожал плечами.

— Да как вы не понимаете, он начнет войну раньше, чем планировал, и я не смогу предугадать направление его удара. В любом случае, Россия должна будет вмешаться. И, в зависимости от того, куда брат нанесет удар… Вас могут послать на этот участок фронта, а я не хочу, чтобы вы принимали участие в войне, — выпалила она и осеклась, словно сморозила в сердцах какую-то глупость, о которой вовсе не собиралась говорить. Вскочив, Луиза бросилась к двери, а я смотрел ей вслед глупо моргая. Вот это что сейчас было и как мне к этому теперь относиться?

— Друг мой, мне сквозь сон почудилось, что к тебе прибыл курьер с посланием, вероятно из Петербурга, — Кристиан степенно вошел в комнату, на ходу застегивая камзол. В дверях гостиной он остановился, глядя как Криббе читает вероятно то самое послание, которое и привез курьер. При этом старый друг хмурился и периодически закусывал костяшку указательного пальца. — Что-то случилось? — тут же спросил он, понимая, что нервозность Гюнтера передается ему.