Снег шел весь день. Въезд в город блокирован, следовательно ничто или никто не может ни въехать, ни выехать. До тех пор, пока с завтрашнего утра не заработает снегоочиститель, а тогда может быть уже слишком поздно.

В воздухе что-то странное. И это не только снег. Это что-то еще более холодное, чем мы ожидали. Напоминает то, как океан отступает от берега перед приливно-отливной волной и на секунду задерживается. А потом отпускает ее, и…

Сегодня я думала о моем втором дневнике, том, который у меня в спальне под половицами. Возможно о моей жизни есть что-то большее в том дневнике, и я хочу узнать об этом. Я думала все-таки достать его, но не хочу идти домой снова. Я не думаю, что смогла бы справиться с собой, и знаю, что Тетя Джудит не сможет, если меня увидит.

Меня удивляет, что кто-то способен с этим справиться. Например, Мередит и Бонни, особенно Бонни. Ну и Мередит тоже, я практически считаю ее семьей. И Мэтт.

Они — хорошие и терпеливые друзья. Забавно, что раньше я думала, что не смогу выжить без целой толпы друзей и поклонников. Сейчас же я совершенно счастлива с тремя и благодарна этому. Потому что они — настоящие друзья.

Не знаю, насколько я заботилась о них прежде. Или о Маргарет, и даже о Тете Джудит. И о каждом в школе… Несколько недель назад я говорила, что меня абсолютно не беспокоит все население нашего города. Я совершенно не хотела их всех защищать. Но сегодня вечером я постараюсь.

Знаю, что я ухожу от основной темы своей записи, но я хочу сейчас поговорить о вещах, важных для меня. Я хочу собрать их всех в своих мыслях. На всякий случай.

Но время идет. Стефан ждет меня. Я закончу эту запись и пойду к нему.

Думаю, что мы выиграем эту битву. Надеюсь на это.

По крайней мере, мы попытаемся…

В кабинете истории было тепло и горел свет. С другой стороны здания школы еще ярче сиял кафетерий, сверкая Рождественскими огнями в художественном оформлении. Сразу после прихода Елена тщательно осматривала все это на осторожном расстоянии, наблюдая, как пары приходят на танцы и обходя охранников, дежуривших у входа. Чувствуя тихое присутствие Дамона за спиной, она указала на девушку с длинными, чуть каштановыми волосами.

— Викки Беннетт, — сказала она.

— Беру с тебя слово, — ответил он.

Далее, в течении ночи, Елена осматривалась вокруг их маленького охранного клуба. Стол Алариха был пуст, и на нем лежала грубо согнутая карта школы. Мередит вместе с ним наклонялась над ней, и ее темные волосы прикасались к рукаву его рубашки. Мэтта и Бонни здесь не было, они смешались с танцующими на стоянке для автомобилей. Стефан и Дамон исследовали периметр в основании школьного здания. Они собирались проводить эвакуацию при случае.

— Ты должна остаться внутри, — сказал Аларих Елене. Чего только нам еще и не хватает, так это, чтобы кто-то заметил тебя и начал преследовать.

— Я всю неделю передвигаюсь по городу, — сказала Елена, удивленная. — Если я захочу быть незамеченной, никто меня не увидит. — Но она согласилась остаться в кабинете истории, сверяясь с картой.

„Это похоже на замок“ — думала она, так как видела, как Аларих планировал позиции подчиненных шерифа и других мужчин на карте. „И мы защищаем его. Я и мои терпеливые рыцари“.

Часы с плоским экраном на стене отмечали минуты. Елена наблюдала за этим, поскольку она впускала и выпускала из кабинета людей, закрывая за ними дверь. Она наливала горячий кофе из термоса тем, кто просил. Слушала сообщения входящих:

„На северной стороне школы тихо“.

„Кэролайн только что получила корону Королевы Снега. Огромнейшая неожиданность“.

„Подростки шумят на краю стоянки. Люди шерифа уже окружили их“.

Перевалило за полночь.

— Возможно, мы были неправы, — сказал Стефан час спустя. Это был первый раз с начала вечера, когда они находились в кабинете вместе.

— Может это случится как-нибудь в другой раз, — сказала Бонни, снимая ботинок и смотря внутрь.

— Нет никакго способа узнать, когда и как это случится, — сказал Елена твердо. — Но мы не могли быть неправы относительно этого.

— Возможно, — глубокомысленно произнес Аларих, — Способ есть. Я имею ввиду способ узнать, когда это может произойти. — Все вопросительно подняли глаза, и он добавил: — Нам нужно предсказание.

Глаза всех обратились к Бонни.

— О, нет, — Бонни сказала. — Я — против всего этого. Я ненавижу это.

— Это — большой дар… — начал Аларих.

— Это — ужасная боль. Вы просто не понимаете. Обычно предсказания оказываются ужасными. В большинстве случаев я узнаю вещи, которые не хочу знать! Но оказываться во власти этого еще ужасней. И впоследствии я даже не помню, о чем я говорила. Это отвратительно.

— Оказываться во власти? Что ты имеешь ввиду? — Аларих повторился, — В чьей власти?

Бонни вздохнула. — Это — то, что случилось со мной в церкви, — сказала она терпеливо. — Я могу совершить предсказание по воде или читая линии на ладони, — она взглянула на Елену, и затем продолжила — Или что-либо другое, подобно этому. Но иногда случается так, будто кто-то использует меня, чтобы говорить через меня. Это похоже на то, как будто кто-то поселяется в моем теле.

— Как тогда, на кладбище, когда ты сказала, что там что-то, что поджидает меня, — сказала Елена. — Или как когда ты предупредила меня не идти к мосту. Еще когда ты пришла ко мне на обед и сказала, что Смерть, моя смерть, была в доме. — Автоматически она посмотрела на Дамона, который спокойно ответил на ее пристальный взгляд. „Однако, это было неправдой“ — подумала она. Дамон не был ее смертью. Что же тогда означало это пророчество? На одну секунду что-то мелькнуло в ее сознании, но прежде, чем она успела сконцентрироваться, вмешалась Мередит.

— Это похоже на другой голос, который говорит через Бонни, — объяснила она Алариху. — Она даже выглядит иначе. Быть может, в церкви вы были недостаточно близко, чтобы заметить это.

— Но почему вы не говорили мне об этом? — Аларих был возбужден. Это ведь очень важно! Ваше молчание было безответственным… Ведь это могло дать нам важную информацию об уничтожении Другой Силы, или, по крайней мере, ключ к разгадке, как бороться с ней.

Бонни покачала головой. — Нет. Это — не то, что я могу вызвать сама, и это не отвечает на вопросы. Оно просто случается со мной иногда. И я ненавижу, когда это происходит.

— Ты имеешь ввиду, что не делаешь ничего, чтобы вызвать это? Такое случалось когда-либо прежде? Чем это может быть вызвано?

Елена и Мередит, знавшие очень хорошо, что может быть причиной, посмотрели на друг друга. Елена закусила губу. Это был выбор Бонни. Это должен был быть выбор Бонни.

Бонни, держащая голову руками, стрельнула взглядом на Елену сквозь рыжеватые завитки своих волос. Затем она закрыла глаза и застонала.

— Свечи, — произнесла она.

— Что…?

— Свечи. Пламя свечи может способствовать этому. Я не уверена в этом. Поймите, я не обещаю ничего…

— Сходите кто-нибудь в лабораторию науки. — сказал Аларих.

То, что происходило сейчас, напоминало сцену, когда Аларих первый раз проводил с ними урок и попросил поставить их стулья в круг. Елена осматривала лица в этом круге, устрашающе освещенные пламенем свечи. Здесь был Мэтт, твердо сомкнувший губы. Рядом с ним Мередит, ее темные волосы отбрасывали тени вверх. И Аларих, с рвением наклонившийся вперед. Затем Дамон, свет и тень плясали по его лицу. И Стефан, его высокие скулы выглядели в этом свете слишком резкими для глаз Елены. И наконец, Бонни. Она выглядела в освещении свечи слишком маленькой и хрупкой.

„Мы связаны“ — подумала Елена, одолеваемая тем же чувством, что и в церкви, когда она держала за руки Стефана и Дамона. Она вспомнила тонкий белый круг из воска, плывущего в блюде воды. „Мы сможем сделать это, только если будем держаться вместе“.

— Я собираюсь лишь изучать пламя свечи, — произнесла Бонни, ее голос немного дрожал. — И не буду думать о чем-либо другом. Я собираюсь полностью открыть мою душу для этого, — Она начала глубоко дышать, пристально вглядываясь в пламя свечи.