Когда – то так прикасаться к нему было привычно и доставляло девушке удовольствие. Она любила в этом мужчине абсолютно всё. Воспоминания причиняли боль. Люба так обожала Ярого, а в итоге, чем он ей отплатил?

Губы Вячеслава прекратили исследование её шеи и поднялись вверх, к губам женщины.

Люба успела заметить потемневший от желания синий мужской взгляд, прежде, чем он склонил голову и овладел её ртом с такой поглощающей ненасытностью, что застал её врасплох.

Противостоять такому страстному шквалу было невозможно.

Этот мужчина прекрасно знал, как следует к ней прикасаться, как обнимать, как гладить и целовать.

Впившись с жадностью в её рот, Яров сжал девушку в своих объятиях.

С ума сойти, как же сильно он истосковался по ней!

И сам не понял, пока не прикоснулся. Как часто за эти годы он закрывал глаза и вспоминал эти нежные губы...

Сколько раз, ложась в постель, слышал до боли родной ласковый голосок.

А позже накатывала опустошённость...

Её образ всегда был в сознании, никогда не покидал его голову.

Лишь бешеная сила воли не позволила Ярому окончательно свихнуться на этой женщине. Хотя сейчас, снова сжимая её в объятиях, Слава в этом уже стал сомневаться.

Неожиданная встреча с Любой вывернула наизнанку абсолютно всё в его душе.

Целовал и не мог оторваться от этих пухлых губ.

Не хотел вспоминать, но вспоминал все те дни, которые они провели вместе.

Все ночи, когда она принадлежала ему.

Не хотел, но помнил время, когда эта женщина была для него всем...

Когда он дышал ею...

Был одержим ею...

Ярость закипела в и не без того горячей крови мужчины. Ведь понимал, что не избавился от этой зависимости по имени Любовь.

Сжимая ладное женское тело в руках, Яров углубил поцелуй, упиваясь женщиной, наслаждаясь.

Не сдержал хриплого стона, вырвавшегося из груди, в висках запульсировало от дикого желания, а в штанах стало так тесно, как не было уже давно... ни с какой другой женщиной... лишь с ней одной.

Проклятье!

Не мог никак оторваться...

Надышаться...

Насмотреться...

До чего же красивая, зараза. И ведь знал, что её внешние данные не оставляют равнодушными и других мужчин. Кобели заглядываются на Любу, а это дико било Ярому по нервам. Прямо наотмашь.

Чувствуя дрожь её тела, попытку отстраниться и вырваться, Яров проклял всё на свете.

Это просто невыносимая мука и жестокая пытка находиться рядом с ней и сдерживать себя от того, чего хочется сделать больше всего.

Сорвать бы к чертям с девушки эти дешеванские шмотки и показать, кому она на самом деле принадлежит и принадлежала всегда.

Яров с немалым усилием заставил себя оторваться от её губ, перевёл дыхание, всё ещё притягивая девушку к себе, прижимаясь носом к шелковистым локонам.

Ноздри мужчины тут же затрепетали, снова уловив запах её волос. Он едва не зарычал, вспоминая, как наматывал на кулак эти локоны, неистово вбивая себя в эту женщину.

Знала бы она, как ему тяжело держать себя в рамках, когда всего уже просто подрывает от желания и похоти.

Вячеслав от досады зубами заскрипел. Отпустил девушку. Отстранился. Встал. Отошёл от неё.

Знал, что ещё немного и он сорвётся. Возьмёт её так, как хочет, а потом будет жалеть о содеянном.

Необходимо сбросить напряжение с одной из девок, которых в его окружении немало, только вот, вряд ли он теперь захочет быть хоть с одной из них.

Дрожа от омерзения к самой себе, за проявленную слабость, Люба провела ладонью по набухшим влажным губам. В её светло – карих глазах блестели слёзы.

Видела, как напряжён мужчина, понимала, чего именно он хочет. Ненавидела себя за то, что чувствовала желание. Только она вот ещё не полностью лишилась разума, чтобы позволить ему получить желаемое.

Девушка встала, молча направилась к дверям, но Вячеслав мгновенно оказался перед ней.

- Я выделю тебе квартиру, ты там будешь жить.

- Ты в своём уме? У меня есть дети и…

- Пацаны эти… можешь забрать их с собой. Я не собираюсь отрывать тебя от детей. Я прекрасно понимаю, что ты их мать и поэтому не оставишь сыновей. Но, - его глаза засверкали, устремившись в её лицо, - я не позволю тебе видеться с их отцом. Дети могут его видеть, а ты – нет.

- Я не буду жить в твоей квартире.

- Будешь, Люба. И поверь, я говорю это не только из – за своей прихоти. У меня есть основания полагать, что тебе может угрожать опасность. Я обеспечу тебя защитой. Или ты хочешь рисковать своими детьми?

- Во что ты хочешь меня впутать, Слава? – девушка с непониманием смотрела на мужчину.

- Не я тебя впутал. А твой отец.

- Моего отца в живых нет уже как семь лет. Позволь мне и моим детям уехать из этого города, тогда…

- А в другом городе ты думаешь, что тебя не найдут? – резко перебил её, - не я, Люба, а тот, кто не пожалел ни твою семью, ни тебя, ни пожалеет он и твоих малолетних пацанов.

- Я не понимаю, - в глазах девушки появился страх, - кто он?

- Я не знаю, но всё сделаю для того, чтобы узнать. Ты скрылась и прежде тебя не трогали... Но, если до этих пор и ты, и я сидели тихо и не лезли в это дело, то сейчас я разворошил настоящий террариум, Люба. Пойми это. И теперь необходимо вычислить всех ядовитых змей и передушить их. Всех до одной... Потому что, если хоть одна ядовитая тварь сбежит, то непременно укусит.

Глава 27

Люба волновалась. Очень. За детей. Если Вячеслав прав, то опасность может грозить не только ей, но и её любимым мальчикам.

Девушка растерянно смотрела на мужчину, внимательно всматриваясь в мужественные черты лица.

Он ухмыльнулся, понимая о чём она думает, что её волнует.

- Послушай, я знаю, что ты сейчас мне не доверяешь…

- Какая проницательность, - фыркнула Люба.

- Но, - он сделал вид, что не заметил её выпада, - тебе придётся принять моё условие.

- Как удобно! Запереть меня в своей квартире и навещать, принуждая силой к физической близости, - не удержалась она от резкости.

Вячеслав ухмыльнулся.

- Мне нет необходимости заниматься столь низменными вещами. Я ни одну бабу силой под себя никогда не укладывал. Да и зачем мне это, когда стоит женщинам оказаться рядом со мной, как трусы с них тут же сами и слетают. Но, для твоего успокоения, я могу пообещать, что не потребую от тебя больше того, что ты сама захочешь мне дать. Не трону. Всем обеспечу. Но ты будешь только со мной, Люба.

Девушка качала головой, смотря на него взглядом, в котором разверзся целый океан из недоверия, сомнений и подозрений.

Вячеслав же словно считывал каждую её эмоцию, ловил каждую мысль и злился. Да кем она его считает?

- Послушай, понимаю, что ты убеждена в том, что я причастен к убийству твоих родных. Но я уверяю тебя, что не имею к этому отношения. Сама подумай, если бы я был в таком замешан, то разве позволил бы тебе спокойно и дальше дышать?

- Я сомневаюсь, Слава... Во всём сомневаюсь.

- Я знаю. Я тоже сомневаюсь. Во многом. Но, если ты действительно хочешь узнать всю правду и обезопасить себя и своих детей, то ты будешь делать так, как я говорю. В противном случае, я не смогу гарантировать их безопасность. Именно их, Люба. За тобой присмотрят мои парни, а дети твои окажутся под ударом.

- Что?

- То. Или ты перебираешься со своими мальчишками туда, куда скажу я. Или пусть безопасность им обеспечивает их отец.

Люба сразу же поникла. Отвела в сторону взгляд. Не знала, как стоит правильно поступить. Так и хотелось сказать этому ироду, что её мальчики его сыновья.

Только вот какая за этим последует реакция с его стороны?

Что он сделает?

А вдруг отберёт их у неё?

.

Вячеслав резко отвернулся. Даже думать не хотелось о кобелине с которым Люба жила эти годы. Дети ведь от этого мужика.

Но теперь он всё сделает, чтобы больше к ней не прикасалась ни одна особь мужского пола. Она этого ещё не знает, но он для себя уже многое решил.