После бракосочетания все вышли во внутренний дворик церкви, вымощенный булыжником. Ярко зеленела трава. Здесь было теплее, чем внутри. Осеннее солнце несмело пробивалось сквозь туманную дымку. Свидетелями были пожилой джентльмен, он же служитель церкви, и горничная из отеля. Священник, седовласый, сухощавый, на вид лет за пятьдесят, проживал в жилой части Вестминстерского аббатства. Он был лично знаком с Уинстоном Черчиллем и вхож в его семью.
Вынесли столик и стул, положили на стол церковную книгу. Священник сел за стол, сделал запись в церковной книге, выписал свидетельство о браке и торжественно вручил его «Вестам». Когда унесли церковную книгу, на столике, с разрешения священника, появилась бутылка шампанского и несколько бокалов из оргстекла, принесенные «Вестами» с собой. Откупорили бутылку. Священник провозгласил тост за здоровье молодых. Много шутили, смеялись, пострекотали восьмимиллиметровой кинокамерой, запечатлев сей торжественный момент для потомков. Затем сердечно попрощались и разошлись довольные друг другом. Нелегалы «Весты» оформили свой брак. Официально. Но во второй раз. В первый раз — тоже официально. Но в Союзе. В Москве. Четыре года тому назад.
В означенное время мы пришли в офис, где поклялись на Библии, что мы представили подлинные документы, после чего нам поставили штамп на нашем церковном свидетельстве о браке и отпустили восвояси, с добрыми напутствиями и пожеланиями.
Наш свадебный ужин после церемонии бракосочетания был тет-а-тет, при свечах, в уютном ресторанчике, где играл квартет— скрипка, виолончель, контрабас и саксофон.
Дальнейший маршрут лежал через Грецию, где по указанию Центра нам предстояло пробыть около двух месяцев. Выбор маршрута следования Центр оставил на наше усмотрение. Конечная же цель маршрута — Монтевидео, Уругвай.
На следующий день утром поезд Лондон-Париж. Купе на двоих. В Дувре— посадка на паром. Над Ла-Маншем стоял туман. Желтые вечерние огни Гавра. Сквозь моросящий дождь поезд мчится по территории Франции. Париж. Начало нашей свадебной поездки. Небольшой отель в центральном районе, куда нас привез услужливый таксист. Оставив свои вещи, отправились погулять. Администратор, тучная женщина, которая гладила в вестибюле белье, долго объясняла мне, как пройти в центр, но мой французский был на таком уровне, что она никак не могла понять, что мне надо. Наше общение кончилось тем, что она, потеряв терпение, рассердилась и выпроводила меня за дверь. Прихватив план, где был отмечен отель, мы отправились по вечерним улицам Парижа.
В первую же ночь мы поняли, что отель был довольно своеобразным. Он предназначался как для проживания обычных гостей, так и для любовных свиданий: всю ночь раздавались звонки, топот по лестнице, женский визг и хихиканье. Это мне уже было знакомо по Буэнос-Айресу.
— Это место, пожалуй, слишком веселое для нас, — сказала поутру жена. — Может, съедем отсюда?
И мы в тот же день переехали в знакомый уже мне отель «У пяти углов». Елисейские поля, бесчисленные кафе, магазины, Эйфелева башня, собор Парижской богоматери, поездка по Сене, Лувр. Надо же было показать жене все достопримечательности Парижа.
Но пора в дорогу. И вот снова Женева. Сигналом на прежнем месте сообщаем о своем прибытии. Продублировали открыткой на почтовый ящик: все в порядке, все идет по плану. Мне Центром поручалось пересечь с «Вестой» Европу в целях «акклиматизации», то есть обкатки.
Проставив в Берне сигнал об отъезде, мы отправились скорым поездом в Венецию. В Венеции стояла солнечная погода. Отель рядом с вокзалом. Соседями по отелю оказалась молодая супружеская пара из США, с которой мы подружились, и все экскурсии по городу проводили вместе с ними. Покатались на гондоле, сходили в казино, где «Веста», к нашему общему удивлению и восторгу, выиграла небольшую сумму. Американская пара вскоре уехала. Он— адвокат, она — домохозяйка, имели собственный дом в пригороде Лос-Анджелеса. Приглашали нас к себе в случае, если будем в США. Мы взяли их адрес, и, возможно, наше знакомство получило бы развитие, если бы мы поехали в США.
Погода испортилась. Дождь и сильный ветер с моря. Поднявшиеся воды лагуны начали заливать набережные Венеции. Предприимчивые носильщики с вокзала за полтинник перевозили прохожих через залитые водой участки набережной. Туристы безропотно платили. Местные же жители давали бой, требуя скидки и споря до хрипоты. Мы заказали такси. В Венеции такси — это быстроходный катер. Двое парней в резиновых сапогах выше колен подхватили наши чемоданы. «Весту» и меня перевез до причала катера все тот же вокзальный носильщик на своей тележке. Штормило. Катер мчался по бурным зеленым водам лагуны. Вот и порт. Мол залит водой. Портовые носильщики перевозят на тележках пассажиров вместе с их вещами. Сначала с борта катера на тележке нас везут в таможню, затем обратно, прямо к трапу судна. Дождь льет как из ведра. Пассажирский теплоход «Сан-Марко» под итальянским флагом направлялся в греческий порт Пирей. Когда вышли из лагуны в открытое море, качка усилилась. Каюта душная, без иллюминаторов. Кондиционер не работает. После ужина с трудом, держась за стенки, добрались до каюты. С ужином нам обоим тут же пришлось расстаться. Ночь провели как в кошмаре. Мутило. Рядом за переборкой завывал вентилятор. Прямо трюм какой-то, а не каюта. Поутру выползли на палубу. Шторм стихал. Большинство пассажиров бродили по палубе с зелеными лицами. Из салона слышались звуки рояля. Средних лет коренастый американец играл Шопена. Играл он классно. Рядом сидела его жена — высокая, стройная, сохранившая следы былой красоты женщина.
Афины. Только что выстроенный отель недалеко от центра. Всю ночь провели в борьбе с комарами, которых здесь превеликое множество. Хорошо хоть, потолки низкие и можно было до них дотянуться и поточнее ударить. Утром за окном в лучах восходящего солнца увидели сверкающий белизной Акрополь. В номер заглянула парикмахерша, и «Веста» решила ее пригласить, чтобы поправить себе прическу, испортившуюся во время морского путешествия. Молодая, высокая, красивая гречанка с русой косой, увязанной вокруг головы, часа три вертелась, тараторила по-гречески, хлопоча вокруг жены. Все мои попытки помочь веселой парикмахерше с ходу отвергались. Красавица гречанка, сделав наконец прическу на свой вкус, отошла шага на три и, довольная своей работой, похлопала в восторге в ладоши, подозвала меня оценить ее мастерство и стремительно исчезла, нанеся определенный ущерб нашему бюджету. «Веста», разочарованно повертевшись перед зеркалом, задумчиво поглядев через окно на Акрополь, ушла в ванную комнату, помыла голову и по-своему переделала заново всю укладку, после чего мы отправились в город. Поскольку жить в отеле было бы слишком дорого, мы решили снять комнату. А пребывание в Греции мне было необходимо в целях дополнительного совершенствования греческого языка, который я успел немного подзабыть. Там была также контрольная явка н намечена тайниковая операция. Вскоре по объявлению в газете мы нашли комнату на втором этаже небольшого двухэтажного особняка. В комнате по соседству обитал сын хозяина, холостяк, вернувшийся из США, где он учился на адвоката. Сам хозяин, старичок грек, благодушный, невысокого роста вдовец, жил во флигеле во Дворе. Нижние комнаты занимала его незамужняя дочь, которой было уже за тридцать, и ее двоюродная сестра. Хозяину усадьбы «Веста» очень нравилась, и каждое утро, сопровождаемый мрачным взглядом дочки, он приносил ей только что срезанную в саду чудесную, всю в росе красную розу. Сын с усмешкой относился к этому. С ним мы были в хороших отношениях. Он был для нас интересным собеседником, разбиравшимся в политике, к тому же превосходно владевшим английским языком. А поскольку у него были выходы на США (он там учился в университете и в Афинах держал адвокатскую контору), то мы к нему внимательно приглядывались, а когда собрали достаточно данных, в отчете сообщили о нем как о кандидате на возможную вербовку, так как у него были связи в правительственных кругах Греции.
