— Семен Антонович?

— Да, я вас слушаю.

— Здравствуйте, это Володя из Омска (пароль). Когда мы с вами увидимся?

— Завтра в 19.15.

— Хорошо. Дальше — Прага?

— Да, можете брать билет.

Дойдя до чешского агентства ЧТК, я взял билет на самолет до Праги. Вылет послезавтра. Вечером увиделся с Жаннет. Это была наша последняя встреча. Мы пошли в ночной клуб, где смотрели шоу и танцевали.

— Так что же вы хотели мне сказать? — спросил я ее.

— А я передумала, — сказала она, загадочно улыбаясь.

Я пожал плечами.

— Вот то, что я обещала. — И она протянула мне плоскую пол-литровую бутылку с прозрачной жидкостью. — Это вам в дорогу.

— Это что, такое вино?

— Это румынская сливовица. Особым образом приготовленная из слив самогонка.

— Спасибо. Угощу своих друзей в Канаде, вспомню о вас.

— Правда вспомните?

— Обязательно. Прощайте.

— Прощайте. Я вас буду помнить. Если хотите, напишите по этому адресу. — И она дала мне свой адрес.

На следующий день наружного наблюдения не было. В 19.15 в сумерках я стоял у входа в главпочтамт у второй колонны справа, если стоять спиной к почтамту. В правой руке я держал свою кожаную перчатку, левая торчала в кармане пальто.

— В. И.? — Рядом со мной остановился высокий полноватый рыжий мужчина в шляпе и пальто реглан.

— Семен Антонович? Будем знакомы.

— Идите за мной. — И он вошел в сутолоку главпочтамта. Я следовал за ним на расстоянии нескольких метров. Неожиданно он нырнул в какую-то боковую дверь. Мы прошли через служебный коридор, где взад-вперед сновали служащие почтамта, но никто не обращал на нас никакого внимания. Обойдя ленточный транспортер, по которому медленно плыли посылки, мы вышли на людную улицу. Остановились у темно-синего «Боргварда», и С. А. жестом пригласил меня сесть в машину. Мы выехали на окраину города и притормозили у небольшого особняка на слабо освещенной улочке, сплошь застроенной виллами. У ворот одной виллы маячила неподвижная фигура часового с автоматом.

— Он настоящий или из камня? — спросил я.

— Настоящий.

— А что, есть такая необходимость? Бандиты?

— Да нет, просто румынские товарищи заботятся о нашей безопасности. Хотя я лично считаю это излишним.

Мы вошли в просторную гостиную, где ярко горел камин. Семен Антонович представил мне свою очень миловидную супругу. Мы сели за журнальный столик в кожаные кресла.

— Вот отчеты НН, кое-какие ваши фотографии, выполненные наружниками скрытой съемкой. Посмотрите, вам будет любопытно.

Я быстро просмотрел отчеты «сикуритате» по наблюдению за Канадцем (такую кличку они мне дали). Посмотрел фотографии, где я был запечатлен шагающим по улице или заговаривающим с прохожими, в том числе и с той дамой в парке. Как я и предполагал, она была взята под наружное наблюдение и по месту ее жительства была проведена установка.

Я в свою очередь дал краткий анализ работы их НН.

— А что, на сегодня НН было снято?

— Да, вчера как раз был последний день наблюдения за вами. А вы мне ничего не расскажете?

— Отчего же? Могу и рассказать.

И я рассказал о Георгиу и Жаннет. С. А. никак не подтвердил, что они действительно являются агентами. Он лишь загадочно улыбался.

— Ох уж эти румынские коллеги, — шутливо посетовал С. А., когда я рассказал ему про поездку в Брашов. — Ни одного дела не мыслят без секса. Ну и что же вы, так и не сходили к ней в гости там, в отеле?

— А зачем?

— Ну, так, для дела…

— Так если бы для дела… А тут — какое дело? Так, баловство да и только.

— А все-таки, что она хотела вам сказать?

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Может, хотела, чтобы я ее взял с собой в Канаду? Вот, кстати, она преподнесла мне на прощанье румынский сувенир. — И я вынул из кармана пальто бутылку со сливовицей. — Попробуем?

— Сливовица у них отменная, — сказал Семен Антонович, нюхая содержимое бутылки. — Хотя и настоящая самогонка. — А может, все же коньячку?

В этот момент жена С. А. принесла нам жаркое в глиняном горшочке.

— Попробуем и коньяк. Но для начала — сливовицу.

— Зина, у нас тут сливовица появилась. Ты нам селедочки не найдешь?

— Ну, как же, и огурчики тоже. И грибы маринованные.

— Вот и чудесно. Так вот, В. И., анализ вашего пребывания в Бухаресте я уже отправил в Центр. Оценка дана положительная. Они дают «добро» на вашу поездку в Прагу. Надеюсь, что и в Праге у вас все будет нормально.

— Будем надеяться.

— Ну, тогда за удачу. — И мы чокнулись сливовицей. Больше разговоры о делах не велись. Говорили о политической ситуации в Румынии.

После кофе я попрощался с хозяйкой, и мы вышли на улицу. Часовой по-прежнему стоял как истукан на том же месте, в той же позе. Мы ехали по пустынным, слабо освещенным улицам Бухареста. Семен Антонович высадил меня за квартал до отеля.

Такси я заказал еще с вечера. Ранним мглистым утром я приехал в аэропорт. Вскоре объявили посадку на Ил-14, следовавший в Прагу. Взлетели. Под крылом заснеженные Карпаты. Посадка в Будапеште. Холодное мартовское утро. Пока заправляли самолет, всех транзитных пассажиров препроводили в загончик под открытым небом, окруженный забором из проволочной сетки, вдоль которой прохаживались мрачноватого вида полицейские. Ждать пришлось около полутора часов. С неба временами сыпалась снежная крупа, дул пронизывающий ветер. «Еще из-за непогоды, чего доброго, задержат с вылетом, — думал я, глядя на свинцовые, подгоняемые ветром низкие тучи. — Тогда совсем закоченеешь в этом загончике», — рассуждал я, поправляя шарф и застегивая пальто на верхнюю пуговицу. Да, мое пальто, приобретенное еще в Египте, явно не было рассчитано на такую погоду.

Пассажиры дружно переминались с нога на ногу, с завидным терпением ожидая посадки. Никто не ворчал, не возмущался. Дамы, закутанные в меха, даже улыбались, подставляя лица снежной круговерти. Глядя на них, и самому становилось теплее. Но вот полицейский с красными от холода ушами открыл дверцу нашего загончика и жестом пригласил нас пройти на посадку. Мы дружно ринулись вслед за стюардессой к поджидавшему нас самолету. В салоне стоял дикий холод, сквозь открытые дверцы врывались снежные вихри. Долго никак не мог унять дрожь. Вот бы где сливовица пригодилась! Наконец дверцы захлопнулись, взревели моторы, и наш Ил-14, невзирая на близкую к нулю видимость, взлетел и тотчас нырнул в облака. Летели в сплошной облачности. Карпаты позади, засияло солнце, и вскоре — Прага.

Здесь уже меня никто не встречал. Никакой тебе опеки.

На такси доехал до отеля, название которого дал С. А. Отель находился в центре Праги, почти на Вацлавской площади. Поужинав в ресторане при отеле, вышел прогуляться по городу. На одной из улочек, примыкающих к Вацлавской площади, позвонил по телефону-автомату:

— Виктор Гаврилович? Здравствуйте. Это Володя из Киева (пароль).

— Прибыли? Очень хорошо. Тогда завтра, как условлено.

Наутро целый день бродил по Праге, где уже вовсю буйствовала весна, цвели каштаны и абрикосы, ярко сияло солнце. Купив путеводитель по городу, дошел до университета, посидел рядом со студентами на теплых от солнца гранитных ступенях, прогулялся по Карлову мосту, прошел в Старо Място. НН не было. Вечером в 21.15 — явка. Слабо освещенная набережная Влтавы у моста со стороны острова. Пароль оказался чистой формальностью: с Виктором Гавриловичем мы были знакомы еще по Москве. Там на конспиративной квартире мы уточняли исходные данные по моим будущим документам.

— Я рад вас снова видеть. Как долетели? Вы несколько задержались в Бухаресте. Почему?

— Центр задерживал «добро» на вылет. Очевидно, ждал результатов по Бухаресту.

— Так вот. У вас второго апреля встреча в Лозанне.

— Да, я знаю.

— Поэтому вылетаете отсюда двадцать первого марта, если, конечно, получите «добро» из Центра. Свои «железные» документы и билет на самолет Каир — Копенгаген получите у меня. На паспорте будет стоять штамп о вашем вылете в этот день из Каира. Но штампик о въезде-выезде из ЧССР будет стоять на вкладыше, его отберут у вас на пограничном контроле. Все дополнительные детали оговорим накануне отъезда. А сейчас поехали, попробуем чешского пива.