Плыть по течению было одно удовольствие. Эльза на корме слегка корректировала наш путь и что-то тихо напевала (хороший у нее голосок!); монах, сидя на носу, о чем-то сосредоточенно размышлял, а я, в середине, начал потихоньку подремывать.

Но, как видно, не суждено мне здесь выспаться! Боню потянуло на философию. А как же иначе?

– Ответь мне, демон, – строго сказал он. И почему он ко мне всегда обращается таким дурным голосом? Неужели в книге этого самого мудрейшего… придурка так рекомендуется? – Ответь мне, демон: а сколько вас может поместиться на кончике иглы[6]?

Слыхали? Я чуть в воду не упал! Вот мы, значит, над чем размышляем!

– Какая игла?! – завопил я. – Ты что, с дуба свалился?! Мы что тебе, наркоманы какие – на игле сидеть?!

– Ученейшие братья спорили над тем, сколько демонов может поместиться на кончике иглы, – упрямо продолжал монашек. – И я хочу это точно выяснить!

– Бонечка! А зачем им садиться на иглу? – не поняла Эльза. Надо сказать, очень разумный вопрос!

– Это вопрос чисто умозрительный! – важно ответил монах. – И необразованная девушка об этом судить не может!

Я бы на ее месте, честное слово, так и огрел его веслом по башке! Но Эльза почти не обиделась (эх, трудно быть женщиной при таком уровне развития цивилизации!).

– Ну, по-моему, Люцифуг очень большой, – продолжила она. – Он ни на какую иглу даже в одиночку не поместится!

– Что ты понимаешь в демонической сущности! – отмахнулся Боня.

А ты сам-то понимаешь? Тоже мне ученый-демоновед выискался.

– Никогда не пробовал поместиться на игле! И тебе не советую! – вмешался я.

– Эх, темный ты демон! – вздохнул Боня. – Не поговоришь с тобой о философии. Надо было кого-нибудь помудрее призвать…

Вот так, ни с того ни с сего испортил настроение! И сон куда-то пропал… Лучше бы Эльзе какие-нибудь стихи почитал. В такой-то романтической обстановке. Эх, тяжело ей придется с этим кретином!

День подошел к концу без новых приключений. Ведь как интересно получается: последнее время я считал, что моя жизнь стала скучноватой, а вот теперь хочется, чтобы поменьше происшествий случалось. И это всего-то за пару дней!

Когда стало смеркаться, мы, углядев подходящую полянку, пристали к берегу, чтобы устроить привал. Как ни странно, костер разводил не я. Монах почему-то никому не доверял производить эту нехитрую операцию и делал ее довольно споро. Учат их, что ли, в монастыре, чтобы потом еретиков жечь? Мне было милостиво разрешено собирать хворост, а Эльза чуть позже занялась приготовлением ужина. Ясно было, что остатков едва хватит на завтрак. Так что либо они смогут завтра что-то купить и при этом не нарваться на неприятности, либо «Люцифуг, иди и достань пожрать». Но до завтра еще дожить надо!

За ужином случился небольшой конфликт. Боня вдруг заметил, как еда поднимается в воздух и исчезает прямо на глазах (ну ем я так!), секунд двадцать смотрел на этот процесс в немом изумлении, а потом разразился тирадой, что, дескать, нам, демонам, питаться не положено! Тоже диетолог выискался!

– Ты почему, Люцифуг, переводишь пищу, которая необходима нам, тогда как ты, благодаря своей бесовской сущности, можешь обходиться без нее?

Так и спросил! Слыхали? Мне, значит, можно без пищи. И сколько объяснять, что бесов я и сам терпеть не могу!

– А потому, Боня… святой папаша, что мне эта пища тоже необходима! А то, что ты думаешь про нас, демонов, – это бред сивой кобылы! Не знаешь – спроси!

– Я думаю, демон, что из-за своего коварства и врожденной вредности ты вводишь честного монаха в заблуждение! Если это так…

– Боня! Дай человеку… то есть демону, спокойно поесть! – оборвала его Эльза. – Выпей вот лучше! – протянула она бутылку, к которой монах основательно приложился.

Самое забавное, что вначале, когда Эльза только начала приводить свой план в исполнение, наш Боня категорически возражал против алкоголя. Видите ли, день какой-то такой, что пить не положено. Но потом все-таки решил, что путникам можно делать послабления, а посему предложил всем возблагодарить Господа и отметить наше чудесное спасение. Надо сказать, отмечал в основном он. Девушка сделала всего лишь пару глотков для бодрости, а в остальное время потчевала своего ненаглядного Боню, а мне они вина даже не предложили! Понимаю, конечно, что легко о тебе забыть, когда сидишь тут одинокий и невидимый, но все равно обидно как-то! Пришлось самому утешаться второй бутылкой, презентованной старым козлом.

Наконец монашек здорово раскраснелся и окосел. Ему даже идет: ну нельзя же постоянно быть таким серьезным и затянутым. Эльза подсела к нему поближе и начала что-то ворковать. Я, конечно, не прочь был послушать. Да и интересно же, чем дело кончится, получится у нее или нет. Но я всегда отличался большой деликатностью. К тому же вторую бутылку я почти прикончил. Да, чуть не забыл: мне несколько дней не давали по-человечески (тьфу! По-демонически) выспаться. Так что я, прихватив остатки вина и пожелав всем спокойной ночи (на что парочка не обратила ни малейшего внимания), отправился восвояси.

Я решил отойти на достаточно большое расстояние. Во-первых, чтобы не смущать Эльзу с Боней. Во-вторых, предвидел, что монах с утра пораньше опять устроит побудку. Вот и пускай себе призывает и бранится! Когда высплюсь, тогда и явлюсь!

Вы, конечно, уже успели порадоваться за старину Люцифуга. Дескать, отдохнул наконец от своих трудов, отоспался… Если так, то вы поспешили. Да-да! Увы, но выспаться не удалось и на этот раз.

Я проснулся от каких-то криков и пьяного хохота. Боня, конечно, наклюкался основательно, но они с Эльзой никак не могли производить столько шума. Похоже, стряслось что-то нехорошее. Необходимо было пойти и проверить.

Так и есть! Возле костра хозяйничали шесть оборванцев довольно свирепого вида. Наверное, увидели дым от костра и решили ограбить путников. Я много слышал о разбойниках, и вот мне довелось их лицезреть. И, надо сказать, удовольствия от этого зрелища я не получил. Все грязные, небритые, с оружием. Надо же хоть как-то за собой следить, будь ты даже распоследним головорезом! Правда, выглядели они весьма живописно и колоритно. Вести себя эта шайка тоже совершенно не умела. За какую-нибудь минуту они успели перессориться, помириться, испортить походный котелок… Больше всего они досадовали на то, что вина почти не осталось и, как выразился один из них, «промочить глотку» было нечем. Между прочим, река рядом – пей сколько влезет!

Когда эти ребята наткнулись на скромные сбережения господина бургомистра, их радости не было предела. С ними тот же фокус, что и с солдатами, ни за что не прошел бы! Сразу видно, что такие ни Бога, ни черта не испугаются. Что ж, придется действовать по-другому. А денежки, конечно, вернуть придется. Нехорошо воровать у бедных путников. Ох ты! Я так увлекся наблюдением за разбойниками, что про мою парочку совсем забыл. Ну, если с ними что-то случилось, покажу я вам, как моих друзей обижать! Я сказал – друзей? Считайте, что оговорился. С кем не бывает!

Так вот, ничего страшного, к счастью, не произошло. Уф! Глядя на бандитские физиономии захватчиков, я бы за это не поручился! Вот они, привязаны к дереву. Эльза извивается, пытается освободиться, а монах… Эй, Боня! Ты что, без сознания? Тебя что, били? Как бы не так! Он, оказывается, просто дрыхнет! Вот так, стоя, привязанный. Что нам разбойники, нападение! Мы напились и спать хотим! Глядя на него, иногда прямо завидно! А если бы я так же рассуждал? Ну да ладно, с Боней потом поговорим!

Может, сразу развязать? Нет, рановато! Разбойники переполошатся, а потом разбирайся с ними! Я буду действовать тоньше! Надо только Эльзу ободрить, чтобы девочка не слишком переживала. А, вот она как раз меня и зовет! Умница! Или просто обо мне говорит? Все равно умница!