— Это не самоотдача.

— А что же?

— Одержимость.

— Вот как ты пытаешься понять меня? Ярлык повесил. Что и следовало ожидать.

— Это не ярлык. Взгляни на себя. О, боги, Йоханнес, ты же врачом собирался стать! Хотел

помогать людям!

— Врачи. Мошенники и шарлатаны. Лишь пытаются отогнать тьму, а если не получится, у них

всегда наготове пара оправданий. Им не хватает то ли ума, то ли духу, чтобы вновь вернуть свет. Но

не мне. Не мне! Я буду Прометеем современности, что бы ни пришлось делать, какими бы тёмными

делами не пришлось заниматься, чтобы постигнуть тайну.

— А что, если никакой тайны нет? Что, если это за рамками понимания смертных? Что тогда?

Что будешь делать?

— Должна быть, — ответил Кабал. При этом он выглядел очень старым и уставшим. — Должна

быть.

Хорст взял младшего брата за плечи.

— Послушай, у нас есть двадцать четыре часа — даже меньше, учитывая светлую часть суток

— но время есть. Можно придумать выход. — Кабал непонимающе заморгал. — В этих контрактах

всегда где-нибудь да найдётся лазейка. Должно быть, это традиция. Сожжём контракты, освободим

тебя от пари, а затем отыщем лазейку в договоре, что ты подписал, продав душу.

— В моём договоре нет никакой лазейки, — сказал Кабал. — Я отказался от души в обмен на

основы некромантии.

— И это всё?

— Не знаю. Мне нужна была "тайна жизни после смерти" — всё как обычно.

— Ты попросил именно это?

— Что-то вроде того.

— Тогда всё просто! Разве не понимаешь? Ты хотел узнать тайну жизни после смерти, а

получил пару формул, которые позволяют тебе возвращать людей к жизни жалкими подобиями тех,

кем они были. Тебе ещё пришлось выполнить большую часть работы, чтобы этому научиться. Они не

смогли выполнить свою часть сделки!

— Ты просто придираешься к определениям.

— Да ладно тебе! Думаешь, Сатана упустил бы такую возможность, если бы ситуация была

обратной?

— Какой мне прок от его души?

— Я не это имею в виду. Он у нас в руках. Это философское минное поле!

Кабал на мгновение представил себе, как Аристотель неожиданно исчезает в огненном облаке

посреди чистого поля, а Декарт и Ницше с ужасом это лицезреют. Он взял себя в руки.

— Меня ведь наделили силой использовать формулы. Вот и вся выгода.

— Это тебя ни к чему не привело. Брось эту затею. Начни заново.

— Я... я не знаю.

Он прикинул, сколько исследований понадобится, чтобы нагнать потерянное в схватке с

дьяволом время. По всему выходило, что немало.

— Йоханнес. Сделай это. В качестве искупления.

Хорсту Кабалу казалось, что его брат, Йоханнес, выглядит так же, как и в шестилетнем

возрасте, когда у него умерла собака. Та же оцепенелая неспособность осознать что произошло.

Йоханнес Кабал посмотрел на пол, на ночное небо и, наконец, на брата. Он выглядел растерянным.

— Я не знаю, — прошептал он.

Хорст раскрыл объятия. Он не обнимал младшего брата с тех пор, как тот был ребёнком. Они

никогда не были близки, а когда Кабал признался, что ненавидел Хорста, стало ясно почему. Но даже

сейчас, даже в этом месте, кровь, как и раньше, гуще воды.

— Эй! Босс! — из ниоткуда появился Кости. За мгновение, что Хорст переводил взгляд с

Йоханнеса Кабала на мистера Костинза и обратно, его брат испарился — на его месте стоял Кабал,

некромант.

— Что? — бросил Кабал.

— Мне кажется, у нас клиент, — сказал Кости, широко улыбнувшись.

Хорст вздохнул. Момент упущен. До сих пор непринуждённая улыбка и добродушие мистера

Костинза ему даже нравились. До сих пор было очень легко забыть, что он всего лишь частичка Ада,

которую принесли на Землю и одели в шляпу. Эта улыбка изменила всё. Речь шла о том, чтобы

забрать чью-то душу — и это был повод для радости.

— Где?

— В зале с автоматами. Она там просто торчит без дела, да и выглядит очень даже несчастно. У

нас наверняка для неё что-нибудь найдётся.

— В зале с автоматами? В кои-то веки это место оправдало затраты.

Кабал зашагал вперёд, Костинз за ним. Хорст растворился в воздухе и прибыл раньше них.

Зал игровых автоматов неизменно служил отличной приманкой для людей, жаждущих

избавиться от лишней мелочи, а вот в сборе душ проявлял себя слабо. Сейчас, как и всегда, он был

забит детишками и подростками, что играли в багатель и одноруких бандитов, мерялись силой с

медной рукой, и созерцали жутковатые сценки в механических вертепчиках. Хорст лихорадочно

смотрел по сторонам. Они скоро дойдут, и он потеряет свой шанс увести отсюда потенциальную

жертву. Люди вокруг мешали ему передвигаться на большой скорости, и ему приходилось тактично

проталкиваться через толпу. Он не видел никого, кто бы подходил по описанию, пока орава

подростков не бросила попытки достать мягкую игрушку из автомата и не отошла. Девушка.

Наверное, ей даже двадцати нет. Хорст редко видел, чтобы горе так сильно отпечатывалось на лице.

Её окружали люди, но не касались её — несчастье было почти что материальным. И ей, должно быть,

казалось, что они умышленно его избегают. Хорст решительно двинулся сквозь толчею.

— Прошу прощения, мадам.

Он стоял рядом с ней. Она подняла взгляд. Столько ночей без сна. Столько ночей в слезах. Он

посмотрел в сторону входа. Видно было, как приближаются его брат и Кости. У него не оставалось

времени на изысканные манеры и даже на то, чтобы зачаровать её и вывести оттуда.

— У вас несчастный вид. Могу я чем-то помочь?

Она лишь слабо, неуверенно улыбнулась.

— Меня зовут Хорст Кабал. Я один из владельцев. Невыносимо видеть, как кто-то...

Кабал и Костинз были уже почти у входа.

— Слушай, что стряслось? Может, деньгами помочь? У нас денег полно, не знаем, куда девать.

Дам столько, сколько нужно.

Её улыбка поникла, она растерялась. Времени больше нет. Он наклонился и шепнул ей на ухо:

— Делай, что хочешь, только не поддавайся искушению. Обещаешь?!

Он выпрямился, она непонимающе на него смотрела.

— Не поддавайся, — еле слышно повторил он, и пропал.

Кабал осмотрел помещение. Полным-полно женщин, которые то ли и вправду горевали, то ли

следуя моде, делали невыразительное лицо. Если он когда и обладал способностью заметить горе, она

давно уже атрофировалась от нечастого использования.

— Кто? — спросил он Костинза.

— Вон та, босс. Лицо у неё — печальнее не придумаешь

Кабал внимательно на неё посмотрел. Честно говоря, она выглядела немного озадаченной.

— И чего же она хочет?

Костинз некрасноречиво пожал плечами.

— Не знаю.

Кабал раздражённо выдохнул и попытался вспомнить, как работает это место. С другими

аттракционами было куда проще. Там можно было просто спросить. Он поискал, кого бы спросить

тут, и его взгляд упал на механическую гадалку. Из своего стеклянного ящика Госпожа Судьба

обещала поведать будущее наивным клиентам на небольшом куске картона — и всё за один пенни.

"От неё был толк в прошлом", — припомнил он. — "Может, будет и сейчас?"

Кабал подошёл к ней и незаметно стукнул кулаком по ящику рядом с прорезью для монет.

Ничего не произошло.

— Плати-ка сама, Судьба, а то устрою тебе свидание с ножовкой, — сказал он грубым

шёпотом.

Манекен немедленно задвигался, услужливо посмотрел в хрустальный шар, и остановился.

Мгновение спустя в лоток упала карточка. Кабал взял её и прочитал:

ГОСПОЖА СУДЬБА ВСЁ ВИДИТ И ВСЁ ЗНАЕТ.

ТЫ ВСТРЕТИШЬ ЖЕНЩИНУ, У КОТОРОЙ ЕСТЬ ТО, ЧТО ЕЙ НЕ НУЖНО.

ПРЕДЛОЖИ ЕЙ СРЕДСТВО ОТ ЭТОГО, И ОНА НЕ ПОСКУПИТСЯ.

СОВЕТ ГОСПОЖИ СУДЬБЫ:

О ЧЕЛОВЕКЕ СУДЯТ ПО МАНЕРАМ.