— Это да, только времени нет. Мы, считай, уже в Пхеньяне, вон как уши закладывает, значит, идем на посадку. Ну ты, парень, удивил! Сколько ж тебе лет?

— Шестнадцать.

— Силен! — покачал головой техник. — Ты вот что, если что, приходи в трактир «Вегигун» — мы там часто бываем, спросишь у бармена Тимофея Лозового — это, стало быть, я и есть. Ну, до встречи, Мартемьян Вахрамеев!

Перезнакомившись со всеми технарями, друзья вместе с остальными пассажирами сошли на землю. Вокруг царили мир и тишина. Ясное солнце светило посреди редких облаков, стрекотали кузнечики, порхали бабочки и стрекозы. И уже почти не верилось, что где-то рядом идет война.

Едва успевший приземлиться «Варяг» встречали кареты скорой помощи, военное начальство и жандармы. С первыми было все просто. Погрузив на носилки тяжелораненых и прихватив тех, кто мог передвигаться самостоятельно, они покинули летное поле.

Представители командования тоже управились быстро. Получив доклад командира фрегата, бегло осмотрели эвакуированных из Сокчо военных и зенитные орудия. Отдали распоряжение все сберечь и ничего не потерять. После чего с чувством исполненного долга удались. Несколько дольше задержались трофейщики, один из которых обратил внимание на все еще сжимавшего винтовку Кима.

— Эй, парнишка, давай сюда винтарь! — безапелляционно потребовал средних лет рябоватый боец в изрядно заношенной гимнастерке.

— С чего это вдруг? — взъерошился Витька, успевший прикипеть к Арисаке сердцем.

— С того, — с чувством превосходства поведал солдат, — что таким сопливым, да еще и узкоглазым не положено с оружием шастать!

— Она моя, — непреклонно ответил ему подросток. — Я ее у японцев в бою взял!

— Хорош заливать-то, Аника-воин! Не то как надеру уши, будешь знать!

— Оставь парнишку в покое! — веско сказал незаметно подошедший к ним Волков. — Что в бою взято, то свято!

— Да в каком еще бою, — отмахнулся было трофейщик, но наткнулся на суровый взгляд фельдфебеля.

— Тебе, крыса тыловая, никак зубы жать стали?! — с вызовом в голосе поинтересовался старый служака. — Коли так, то я враз могу поспособствовать твоему горю!

— Никак нет, господин фельдфебель! — вытянулся тот.

— Тогда гуляй отседова!

— Есть!

— Спасибо вам, — искренно поблагодарил своего заступника Ким.

— Не за что, — усмехнулся Волков. — Я, вообще, попрощаться подошел.

— А вы куда сейчас? — спросил Март.

— Известно куда. В казарму здешнюю, а там в запасной зенитный полк или на переформирование. Была бы шея, а хомут сыщут! Так что, прощевайте ребятки и не поминайте лихом. Даст Бог, свидимся.

— Обязательно увидимся, — почти хором пообещали ему мальчишки и по очереди пожали твердую, как будто деревянную, солдатскую ладонь.

К несчастью, на этом их проблемы только начались.

— Ну вот мы и снова встретились, — улыбнулся им как старым знакомым тот самый ротмистр, что прилетал на маяк. — Здравствуйте, господа.

— И вам не хворать, — тяжело вздохнул Март, чуйка которого просто заверещала о грядущих неприятностях.

— Я слышал, вы отличились в бою?

— Не, мы так, мимо проходили.

— Господи Боже, да вы еще и скромный! Просто какой-то кладезь положительных качеств…

— Господин ротмистр, у вас к нам какое-то дело? — хмуро спросил Вахрамеев.

— Да не то чтобы. Просто выясняем все обстоятельства случившегося и вдруг видим, что двое хорошо знакомых нам подростков снова оказались в центре событий. А вы что-то имеете против?

— Ну что вы. Просто мы устали и хотели бы отдохнуть.

— Законное желание. У нас тут и помещение есть неподалеку со всеми удобствами.

— И крепкими решетками на окнах?

— Можем найти и такие.

— Что здесь происходит? — строго спросил только что сошедший с трапа Матвеев.

— Ничего особенного, господин капитан первого ранга, — вытянулся ротмистр. — Проводим дознание.

— С несовершеннолетними?

— Увы. Военная необходимость.

— В таком случае, поторопитесь. Я должен немедленно отправиться в штаб.

— Не смею задерживать.

— Молодые люди, за мной, — скомандовал каперанг[39] и решительно направился в сторону поданного для него автомобиля.

— Но…

— Бывшие воспитанники приюта Вахрамеев и Ким изъявили желание служить на «Варяге». Сейчас мы отправляемся в штаб, чтобы надлежащим образом оформить все необходимые документы.

— Я не знал.

— Теперь знаете. Впрочем, если у вас остались вопросы к ним, вы всегда сможете задать их. Если будет время.

— Не премину, ваше высокоблагородие, — закаменел жандарм и отдал честь небрежно козырнувшему ему командиру.

Присланный за командиром фрегата автомобиль разительно отличался от того, который подростки угнали у бандитов в Чемульпо. Закрытый, блестящий черным лаком и обилием хрома кузов. Мерно урчащий мощный двигатель под длинным капотом и два ряда пассажирских сидений, отделенных от водителя стеклянной перегородкой. Изнутри салон оббит кожей и, вообще, интерьер, что называется, — «дорого-богато».

— Не припомню, когда это я «изъявлял желание» поступить на военную службу, — буркнул Март, когда их роскошный лимузин тронулся.

— Хотите вернуться к жандарму? — усмехнулся Матвеев.

— Нет.

— Но служить тоже не желаете?

— Если честно, то не очень.

— Странно. Вы не похожи на пацифиста.

— Просто люблю свободу.

— Это понятно. Но послушайте старшего товарища, молодой человек. Началась война и, так или иначе, вступления в строй вам не избежать. Так что мы в любом случае еще встретимся.

— А мы с вами товарищи? Хотя, в любом случае, благодарю за столь лестную характеристику.

— Если я хоть что-то понимаю в людях, — внимательно посмотрев на него, сказал капитан первого ранга, — то да. Впрочем, я не стану вас неволить. Не желаете поступать на службу сейчас, я подожду. А пока вот вам моя визитка с номером телефона. Позвоните, скажем, завтра. У меня будет для вас небольшой сюрприз.

То, что командир «Варяга» — одаренный, Вахрамеев понял сразу. Вокруг все еще разгоряченного боем офицера так и полыхала яростными протуберанцами «сфера», причем она была почти такая же, как у Марта — небесно голубая, лишь с редкими вкраплениями красного. Не желая выдавать незнакомым людям своей тайны, подросток поспешил выключить свои способности, но то ли не успел, то ли Матвеев оказался слишком опытным.

— Я подумаю над вашим предложением, Георгий Константинович.

— Подумайте, — легко согласился командир. — Причем не только за себя, но и за своего друга.

— Конечно.

— В таком случае, не задерживаю.

— А что вы скажете жандарму?

— Господь с вами, юноша. Ротмистр Лукомский, конечно, человек своеобразный, но отнюдь не идиот, чтобы требовать у меня отчета. Мало ли какая причина могла найтись, чтобы не позволить прием на службу несовершеннолетних. Однако, если он вас встретит где-то помимо моего корабля, я не смогу вас защитить.

— Благодарю.

Стоило автомобилю остановиться перед зданием штаба, его со всех сторон окружили проведавшие откуда-то о недавней героической победе репортеры и, как только показался Матвеев, стали наперебой спрашивать о произошедших в Сеуле и Сокчо событиях. Капитан первого ранга в ответ охотно им попозировал, улыбаясь при этом не хуже, чем Кларк Гейбл[40], заслуженно наслаждаясь минутой славы и взлетевшей к небесам популярностью. После чего представителей прессы оттеснила охрана.

— Валим, пока не началось, — пихнул товарища Март, и они вылезли в другую дверь.

В другое время двое подростков в изрядно потрепанной после боя одежде, один с японской винтовкой, а второй и вовсе с трофейной катаной, наверняка, привлекли бы к себе внимание окружающих, но сегодня все их мысли были заняты персоной каперанга Матвеева. К тому же, на улицах и без того хватало испуганных беженцев в разной степени потрепанности, увешанных оружием военных, так что никто не обратил на них никакого внимания.