— Ну что вы так испугались, молодой человек, — благодушно усмехнулся «особист», — в бою, как говорят остальные, не стушевались. Так и тут не стоит.

— Я вовсе не боюсь, — нервно сглотнул Март. — Просто впервые в такой ситуации.

— Понимаю, — сочувственно вздохнул офицер, — но давайте просто поговорим, как старые знакомые.

— Я готов.

— Вот и чудно. В таком случае, расскажите для начала об обстоятельствах боя и гибели «Аргуни». И как можно подробнее. В нашем деле всякая мелочь может иметь значение.

— Извольте, — охотно согласился Вахрамеев. — Только мы были в грузовом трюме и почти ничего не видели.

— И все же.

— Была гроза, — медленно, как будто вспоминая, начал подросток. — Случайно взглянув в иллюминатор, я увидел японский корвет…

— А как вы поняли, что это именно корвет, да еще и японский? — быстро спросил поручик.

— Ну, я уже видел их во время нападения на Сокчо.

— Ах, да, — закивал головой «особист», — простите великодушно, совсем запамятовал об этом эпизоде в вашей наполненной бурными событиями жизни.

— Скажете тоже, бурной, — постарался покраснеть Март.

— Продолжайте, юноша.

— Как прикажете. Так вот, раздались выстрелы из пушек, и наш транспорт начал снижаться. Очень быстро. Я бы даже сказал: мы падали. Потом приземлись. Жестко. Мы с Кимом смогли спрятаться.

— Где именно?

— В трюме. Там много места среди поддонов с грузом.

— Не помните, сколько именно было поддонов?

— Господь с вами, господин поручик! До того ли нам было?

— Н-да, действительно. Что было дальше?

— Когда все стихло, мы пробрались к карцеру, куда посадили остатки команды, сняли часового, людей выпустили.

— Кто снял?

— Я.

— Каким образом?

— Ножом.

— Даже так? Интересные навыки у выпускников вашего приюта!

— Случайно получилось.

— Да я не в претензии, молодой человек. Кстати, а где в этот момент был ваш друг Ким?

— На стреме стоял…

— Где стоял? — засмеялся поручик. — Нет, клянусь честью, это очаровательно!

— Ну, я имею в виду, караулил…

— Да понял я, понял. Кстати, вы сразу ушли с корабля или предприняли еще какие-нибудь действия?

— Старший механик, Павел Никодимович, предложил отбить корабль, но это было совершенно невозможно. Тогда решили поджечь авиакеросин. Дугин открыл баки, ручной помпой накачал топлива на палубу и поджег. Рвануло очень мощно. Японские десантники погибли в огне. Сам корабль тоже.

— А груз? — прищурившись, как будто добрался до главного, спросил «особист».

— Не могу знать, ваше благородие, но думаю, от него остались одни горелые обломки… или пепел, смотря что там было в ящиках. Сам я не видел, не до того было.

— А другие не заглядывали?

— Нет, по крайней мере, я об этом ничего не знаю.

«Так вот что их интересует! Груз! Логично, ради портянок рисковать бортом и гнать его в осажденный город никто бы не стал. Ну, уже легче».

— Так-так-так, — задумчиво затарабанил пальцами по столу поручик.

— Алексей Николаевич, а можно вопрос?

— Валяйте.

— Долго нас еще здесь продержат?

— Вам здесь не нравится? — почти искренне огорчился поручик.

— Нет. Мы с Виктором несовершеннолетние, а нас отвезли в комендатуру и допрашивают, будто мы какие-то преступники. Причем, без адвокатов или доверенных лиц.

— Нет, каково! — снова хохотнул «особист», но глаза его остались холодными. — Позвольте полюбопытствовать, а откуда у двух сирот может взяться собственный присяжный поверенный?

— Юриста найти несложно. А насчет сирот вы, ваше благородие, не совсем правы. Мой крестный — отставной боцман абордажной команды воздушного фрегата «Паллада» Игнат Васильевич Вахрамеев — жив и здоров. Он служил под началом самого адмирала Нестерова. У Витьки, то есть у Кима, имеется отец — чиновник в администрации сеттльмента в Чемульпо. Мы оба — российские подданные и требуем соблюдать в отношении нас букву закона.

— Будет вам и юрист, и представитель, — нахмурился явно раздосадованный ходом разговора «особист». — А пока что посидите еще до утра. Таково мое законное право. Могу задержать вас на сутки без всяких дополнительных санкций прокурора. Все ясно?

— Значит, мы задержаны? На каком основании?

— До выяснения всех обстоятельств гибели частного транспорта «Аргунь». Время военное. Никаких обвинений вам не предъявляется.

— Благодарю за разъяснение, ваше благородие. Надеюсь, завтра мы будем свободны. А нельзя ли, в таком случае, вернуть нам личные вещи? И если можно, выдайте матрасы с одеялами.

— А вам не выдали? Безобразие! Я немедленно распоряжусь.

— Еще раз спасибо.

— На здоровье, юноша.

Снова очутившись в камере, Март с максимальным удобством постарался устроиться на деревянных нарах. Дождавшись вернувшегося с допроса Витьку, он перебросился с ним парой фраз и, наконец убедившись, что все в порядке, смог заснуть. Так время пройдет незаметно. Нет ничего хуже, чем ждать…

Когда наши предки говорили, что утро вечера мудренее, они были абсолютно правы. Стоило над столицей Чосона взойти ласковому южному солнышку, и все наладилось. Во-первых, подростков наконец-таки накормили. А во-вторых, не успел изрядно проголодавшийся Ким расправиться со своей порцией, как их позвали на выход с вещами.

— Куда это? — испуганно пискнул Ким.

— Выпускают, — с усмешкой ответил ему надзиратель. — Ну-ка, мухой собрались. И чтобы мусор за собой убрали, а не то я упрошу начальника тюрьмы вас на недельку задержать!

— Нет-нет, мы сейчас, — заторопились ребята и скоро оказались на пропускном пункте.

— Вот ваши вещи, — едва не разодрав рот от зевка, сообщил унтер и выложил на стол опись, а также бумажник, два пистолета, патроны и два рюкзака с личными вещами. — Деньги пересчитайте.

Все купюры и монеты оказались на месте, чего нельзя было сказать об Арисаке Кима.

— А где моя винтовка? — упавшим голосом поинтересовался Витька.

— Вот квитанция, — равнодушно пояснил тюремщик. — Вырастешь, — приходи, вернем. А нынче нечего малолетним по улицам с оружием шляться! Война как никак. Кстати, и вы бы, господин Вахрамеев, свой маузер спрятали от греха.

— Непременно, — отозвался Март, засовывая подарок крестного в вещмешок, и потащил расстроенного приятеля наружу.

— Жалко, — шмыгнул носом тот. — Я уже почти придумал, как на нее оптический прицел поставить. Надо только рукоять на затворе отогнуть…

— Пошли, малахольный, — тянул его за руку друг. — Дай срок, у тебя таких десять будет.

— Тебе легко говорить, у тебя ничего не забрали…

— Хочешь, я тебе браунинг отдам?

— Честно? — с загоревшимися глазами спросил Витька. — Хочу!

— Тогда держи! — сунул оружие в его руку Вахрамеев.

На улице друзей, помимо уличной прохлады и свободы, встретили улыбающийся во все зубы Степан Дугин и еще один техник из экипажа «Аргуни».

— Ну, где вы застряли? — облегченно вздохнули они. — Совсем заждались!

— Вас тоже выпустили?

— А за что нас держать? Мы теперь герои. Из лап коварного врага вырвались, груз уничтожили. Короче, кругом молодцы!

— А остальные где?

— Известно где, — в госпитале!

— Черт, совсем забыл про ранения. Как там они?

— Нормально. Чего им сделается, особенно Никодимычу. Этот старый черт нас всех переживет!

— Кланяйтесь ему при встрече.

— Это уж, как водится, — заржал второй техник, — Дугину теперь всю оставшуюся жизнь придется «деду» кланяться!

— Да ладно тебе, — беспечно улыбнулся Степан, — главное, что кончилось все хорошо. Вы куда теперь?

— Есть варианты… — уклончиво ответил Март.

— Понятно. Темните чего-то опять. Бог вам в помощь. Если что, в Итевоне отыщите «Одессу». Это трактир, где все наши собираются. В смысле, «частники». Чем сможем — поможем, мы теперь ваши должники!