«В общем, если хорошенько поразмыслить, то огромный задел преимущества над остальными державами оказался почти исчерпан за последние лет десять. И началом всему стал как раз „Сеульский инцидент“. Тогда жестко не ответили, и пошла телега по кочкам… Заигрались в могущество, кое в чем стали отставать. Номинально Военно-Воздушный Флот России и сегодня сильнейший в мире, а по факту: друзей у нас нет, зато врагов полным полно.

И все точат зуб на „этих чертовых русских“.

Во-первых, те, кого мы обидели. Во-вторых, те, кого выручили, ибо могли бы облагодетельствовать гораздо сильней. В-третьих, те, кого не тронули, и они теперь никак не поймут, то ли не интересны, что унизительно, то ли оставлены на закуску, что страшно.

И все жаждут оторвать кусок пожирнее от нашего пирога, да и просто сбросить с Олимпа куда подальше, задвинув в какой-нибудь темный, пыльный угол, где по их общему мнению варварской России самое место.

А наши начальники потеряли чуйку и хватку, стратегическое видение. Хотя, как говорят, император — одаренный и чуть ли не гросс».

Погрузившись в размышления, он покинул читальный зал, не забыв впрочем, вежливо поблагодарить юную библиотекаршу, и пошел по посыпанной мелким гравием дорожке в сторону основного корпуса «Одессы».

Заведение только вечерами превращалось в «обитель греха», днем же больше всего напоминало столовую или кафе с отличными завтраками и обедами для своих. Можно было прийти и поесть прямо здесь или заказать на вынос.

В зале клуба его увидел Степан. Поднявшись навстречу, пожал руку и без намека на укор с юмором заявил сходу:

— Братишка, ты чего прогуливаешь? Сам же вчера обещал помогать. Работы невпроворот.

— Здравствуйте, пожалуйста! — слегка оторопел от подобного наезда Март. — А кто с утра свалил, ничего не сказав? И куда мне было идти?

— Куда-куда, — пробурчал ничуть не смутившийся Дугин. — Сказал бы, надо, мол, в авиамастерские, тебе бы всякий показал!

— Уговорил, черт языкатый! Дяденька, где тут у вас авиамастерские?

— Тьфу, балабол! Ладно, садись рядом, поедим, да пойдем трудиться.

Усевшись за стол и сделав быстрый заказ из предлагаемых сегодня на обед блюд, Март, оглядываясь вокруг, сделал неожиданное заключение: а ведь приватиры ему нравятся! Они все сами по себе. Нравится их манера держаться, общаться и мыслить. Ближе ему оказалась и привычка рейдеров одеваться: у каждого на свой лад, выбор и вкус, а главное, удобно. Да и в целом их внешний облик был куда ближе к современному, привычному Марту. В этом плане флотские, у которых сохранились старые, времен царского флота начала века, традиции, заметно проигрывали в его глазах.

— Слушай, у тебя же маузер «конструкцион» девяносто шесть? — разделавшись с рыбной сковородой и допивая кружку пива, спросил Дугин.

— Да, но не совсем. Модель семьсот двенадцать с автоматическим режимом огня и отъемным магазином на двадцать патронов.

— Ага, — легкомысленно отмахнулся Степан, — понятно. Я про что? Вещь, спору нет, нарядная и дальнобойная. Но старая. В смысле, сама конструкция. К тому же, для пистолета — великоват, для карабина — слабый. Короче, ни Богу свечка, ни черту кочерга!

— Ты к чему клонишь, Степа?

— Да вот мы все тут договорились. И хотим тебе подарок сделать. От всех, кого ты на «Аргуни» спас. Выбери пушку поновее в нашем оружейном магазине, а мы все оплатим. Знаю, деньги у тебя есть. Но тут другое. От души, братишка.

— Понимаю. И благодарен. Но у вас ведь наверняка у самих сейчас денег нет.

— Я тебя умоляю! Не за то казак пьет, что есть, а за то, что будет! Будем живы — заработаем. Так что, пошли к Иванычу? Витька твой у него того и гляди поселится. А ты еще и не заглядывал. Непорядок.

— Хорошо, давай сходим, но потом сразу корабль чинить. Только переодеться надо.

— Это само собой. Комбез тебе подберем и обувку, за это не беспокойся.

— Да я и сам куплю…

— Не, тебе все новое выдадут и, к слову, денег заплатят за работу, у нас с этим железно.

Выбор у Леонида Ивановича, владельца огромного склада-магазина всяческого вооружения — от ножей и стрелковки до станковых пулеметов и скорострельных зенитных автоматов, оказался поистине огромен. Располагался он в просторной пещере на склоне горы, приспособленной под хранение боеприпасов. Понятно, хозяин ее расширил, подровнял стены. Получилось очень надежное и безопасное сооружение. Бункер. Товар здесь лежал не на полках, а стеллажах и сразу ящиками. Отдельный зал, надежно отгороженный от остальных тяжелой бронедверью, был отведен под патроны, снаряды и прочие взрывоопасные средства поражения противника.

— У него даже тир есть на пятьдесят метров, прямо в скале. Так что купишь и сразу пристрелку проведешь.

— Круто очень. Да, масштабы…

— Тут не все ему принадлежит. Часть разным экипажам и отдельным нашим людям. Мы, когда что добываем, несем ему на продажу. Он выставляет за комиссию. Ну и просто на сохранение отдают. Не у всех есть свои надежные склады под огнеприпас.

— Удобно.

— Еще бы, у нас, брат, все продумано! — с немалой гордостью подтвердил техник.

Перебрав все имеющиеся варианты, Вахрамеев в итоге остановил свой выбор на Браунинге Хай Пауэр с прикладом-кобурой. Но взял еще и обычную, чтобы компактнее носить особенно в городе. В придачу к ним шли четыре запасных магазина и парочка поясных подсумков. Марту понравилось и как оружие лежит в руке, и как ведет себя, и точность стрельбы. Браунинг был ему интуитивно понятен и сразу стал словно частью организма, буквально прирос к ладони.

— Ну, совсем другое дело! — довольно улыбаясь, оценил покупки борттехник, после чего обернулся к продавцу. — Иваныч, запиши на нас!

— Не боись, — криво усмехнулся оружейник. — Мимо кассы не проскочишь.

— Ну что, вооружились, можно и за работу?

— Пошли.

Говорят, что люди делятся на два типа. Одни умеют работать руками, и их очень ценят на производстве, вешают на доску почета и награждают грамотами. У других руки растут из задницы, и когда это выясняется, их назначают начальниками, а называют эффективными менеджерами. Март же, еще в прошлой своей жизни, умел и то, и другое. То есть, способностью делать что-то самому и организовывать труд других.

А теперь к этому добавилась цепкая моторика любознательного юноши и дар.

Работа с первой минуты увлекла Марта. В сущности, ничего сложного. Далеко не микросхемы. Демонтировать, дефектовать, менять запчасти, собирать, проверять на стенде и заново устанавливать. Хватало и перебитых кабелей и просто разбитых вдрызг приборов, включая разную второстепенную мелочевку. Вроде бы и скукотища, но ощущение, что ты работаешь с воздушным кораблем, наполняло душу позитивом и энергией.

У корвета-рейдера имелись стандартные три ГДК, но «А-класса» был только главный — центральный. Носовой и кормовой — бэшки, заметно поскромнее. Орудия главного калибра — по две ста тридцати миллиметровые пушки в двух легких полубашнях. Тяжелые РСы в носовых пусковых шахтах в количестве четырех штук — серьезные ракеты, один минус: неуправляемые. Но поскольку недостаток точности с лихвой компенсировался мощностью боезаряда, недостаток можно было считать несущественным.

На ужин они даже не пошли, заказали еду на место. Хотелось успеть закончить с правым бортом. Время шло, наступила ночь, а ударная работа в свете фонарей и прожекторов не прекращалась.

— Господин адмирал, мы не смогли расшифровать радиограмму Зимина.

— Очень плохо! Мы не можем позволить русским отыскать корабль! Акаши-сан, продолжайте доклад.

— Русские похитили и саму планирующую бомбу, и оборудование управления ею. Среди убитых не обнаружен гайдзин-техник.

— Вы предполагаете, что он в руках этого проклятого дзинко?[60] — сурово и отрывисто спросил адмирал Гэнда.

— К большому сожалению, я обязан исходить из худшего, мой господин.