Охотники вернулись к лошадям. Теперь предстояло испробовать план Толстого Виллема.

На этот раз позволили участвовать в охоте и Клаасу с Яном. Им поручалось гнать антилоп на четверых стрелков. Юноши вскочили на лошадей и поскакали к антилопам, которые за время неудачной охоты успели уйти далеко в глубь равнины. Остановившись на таком расстоянии от антилоп, чтобы не всполошить их, старшие послали Клааса и Яна вперед, к головной части стада, а сами разместились широким полукругом в местах, которые себе облюбовали, поодаль от животных. Лошади быстро примчали охотников к их позициям. Теперь им оставалось схорониться за холмиками и ждать, пока Клаас и Ян погонят на них антилоп. Мальчикам велели действовать с величайшей осторожностью, чтобы не спугнуть антилоп; у Яна с Клаасом имелось на это достаточно охотничьей сноровки.

Четверо стрелков, обогнув стадо и очутившись на противоположной стороне от мальчиков-загонщиков, спешились и связали в общий узел поводья своих лошадей, а затем направились к стаду, растягиваясь широким полукругом, чтобы охватить как можно большее пространство; потом, стоя на коленях, они притаились каждый за своим термитником.

Теперь уж охота не сорвется: антилопы, спугнутые Клаасом и Яном, наверняка побегут прямо на них, как побежали бы, разумеется, антилопы-скакуны; и тут «трах-тах-тах» — весело затрещат выстрелы и бабахнет громобой Толстого Виллема.

Последний прямо-таки ликовал. Его способ охоты был противоположен способу Ганса и Аренда. Но к способностям таких, с позволения сказать, охотников он относился несколько свысока. Другое дело Гендрик. Тот ведь тоже не соглашался с ним, и, следовательно, если, вопреки всем сомнениям, именно его план окажется удачным, он возьмет верх над Гендриком.

В успехе он почти не сомневался: все они нашли удачные позиции, и, лишь только мальчики, сделав круг, приблизятся к антилопам, те круто повернут и будут двигаться уже на стрелков; так, во всяком случае, поступают скакуны, повторял сам себе Виллем.

Однако скакуны и белолобые антилопы — далеко не одно и то же: они отличаются друг от друга не только размерами и окраской, но и повадками. Вот это-то, на свою беду, и упустил из виду Виллем.

Есть у белолобых антилоп одна любопытная черта, присущая и другим антилопам и даже оленям. Из-за нее и расстроились все тонкие расчеты Виллема.

Вопреки предположениям, животные и не подумали повернуть назад, завидев Клааса и Яна. Упрямые существа только обходили мальчиков и, миновав опасное место, снова двигались в прежнем направлении.

Клаас и Ян стояли на некотором расстоянии друг от друга — загонщикам всегда выгоднее расположиться широким фронтом, — но антилопы сделали такую петлю, что даже Толстому Виллему трудно было застрелить их из своего огромного громобоя. А мальчики, помня наказ старших, и не пытались стрелять; они стояли, не шелохнувшись, и антилопы спустя некоторое время замедлили бег и снова принялись мирно щипать траву.

Толстый Виллем был сильно опечален своей неудачей; Ганс и Аренд не поскупились на насмешки; но куда сильнее задели его два-три слова, оброненные охотником-соперником.

— Я наперед знал, — многозначительно произнес Гендрик, — что ничего из этого не выйдет. Ты думаешь, антилоп могут загнать два мальчугана верхом на пони? Это ведь все-таки не овцы… Виллем понял, как его обрезали. Но он не сдавался и принялся доказывать, что его план все равно хороший, надо было только правильно его выполнить. Антилопы — теперь это ясно для всех — пасутся всегда мордой по ветру; значит, стрелкам, а не загонщикам следовало поместиться в головах стада. Попробуем так, и успех обеспечен. Ну, а если не выйдет, — поступим по совету всезнайки Гендрика; проверим, чего стоит его, с позволения сказать, план.

При упоминании о Гендрике в тоне Виллема прозвучал оттенок сарказма, а слово «всезнайка» было сильным ответным ударом Гендрику за его насмешку.

Слова Виллема казались вполне разумными, и все согласились с его новым предложением. Да, теперь ясно, что антилопы пасутся только «мордой по ветру», иначе они не отважились бы проскочить между Клаасом и Яном. Значит, стрелкам выгоднее всего расположиться с наветренной стороны, и, удачно выбрав места, они наверняка подстрелят несколько голов идущего прямо на них стада. А сорвется охота — тогда уж останется последовать совету Гендрика и погнаться за антилопами по пятам. Порешив на этом, четверо стрелков пустили лошадей вскачь и, описав большой круг, перерезали путь стаду; Клаас и Ян, оставленные в тылу, должны были осторожно теснить добычу сзади.

Охотники, притаившиеся на своих позициях, не сводили глаз с приближавшихся антилоп: с каждой минутой все отчетливей и отчетливей выступает «лысина» на их лбах, их широкие белобрысые головы уже явственно видны охотникам, вот-вот они окажутся на расстоянии выстрела! Как вдруг животные, подняв головы, испустили какой-то странный фыркающий крик и ринулись прямо на охотников. «Тут-то мы их и подстрелим», — мелькнуло в голове у каждого, и каждый за своим прикрытием поспешил опуститься на колено и взвести курок.

— Теперь-то уж я возьму над вами верх! — бормотал себе под нос Виллем. — Не пройдут вам даром ваши насмешки!

Но — увы! — ему и на этот раз суждено было изведать горькое разочарование: стоило лишь антилопам почуять ветер, дувший от термитников, за которыми скрывались охотники, как они тут же свернули в сторону и вдалеке обошли засаду; стрелять было бесполезно. Толстый Виллем поднял было громовой, чтобы выстрелить наугад, но мысль о том, что, промазав, он погубит всю охоту, остановила его. Скрепя сердце он опустил ружье и дал антилопам убежать прочь.

Несколько секунд — и стадо было далеко-далеко от того места, где оно чуть не попало под обстрел. Но так как никто на них не покушался и ни один выстрел их не напугал, животные спустя некоторое время успокоились и снова как и в чем не бывало принялись щипать траву.

Теперь Гендрик почувствовал себя героем дня. Сейчас он покажет всем, как легко настигнуть этих пугливых животных. Он загонит по крайней мере полдюжины, прежде чем они успеют удрать с равнины.