– Я точно вам говорю, это – Каматаян. Когда я служил в отделе «Агав мизрах ха-рахок»[12], мне приходилось видеть его фотографии, и я хорошо знаю, как выглядит татуировка членов террористической организации «Абу-Яфаи». Точно такую татуировку я разглядел у него на плече. Ошибки быть не может! – шептал Коби своему адвокату.

– Хорошо я все передам, – соглашался адвокат.

Пока Израиль по дипломатическим кругам пытался сообщить новозеландцам столь замечательную новость, Каматаяна уже отпустили, и это стало главной козырной картой в руках Израиля против оголтелой антиизраильской кампании, развернувшейся в Новой Зеландии. Кроме того, израильтяне рассчитывали таким образом освободить своих ценных сотрудников Ицика и Коби, аккуратно шантажируя Новую Зеландию тем, что представят убедительные доказательства того, что те отпустили террориста с мировым именем.

Дело опять было доведено до сведения премьер-министра Новой Зеландии, и она решила, что, несмотря на то что у израильтян вряд ли есть доказательства, Новой Зеландии нежелательно оказаться в центре таких обвинений, и кроме того, задержание израильтян уже было использовано прессой на все сто процентов и теперь, в общем, удерживать их не было особого смысла. Наказывать их тоже было бесполезно, потому что для разведчиков это всего лишь рабочие будни, и если завтра их снова пошлют на задание, то сколько их ни наказывай, они все равно пойдут и совершат точно такое же преступление.

Было необходимо лишь тихонько сыграть удачный спектакль в суде, а чтобы общественность не возмутилась легкостью наказания, найти нового козла отпущения для продолжения антисемитской кампании.

Не то чтобы премьер-министр Новой Зеландии была антисемиткой. Просто любой трезвомыслящий политик пытается использовать те политические инструменты, которые легче всего смогут помочь ему прийти к власти и эту власть удержать. Антисемитизм оказался самым удобным из таких инструментов. Обширная мусульманская община была довольна, маори – забыты, а с евреями в Новой Зеландии, как, впрочем, и в большинстве других стран, мало кто считался, потому что они ведь «разумные люди» и по мере надобности, если их потом приласкать, то они всё забудут и простят. Кроме того, премьер-министру очень не хотелось встречаться с президентом Израиля. Она всеми силами пыталась держать себя и свою страну вне арабо-израильского конфликта, а встреча с президентом могла вызвать большое недовольство местных – и не только местных – исламистов.

– Почему эти двое не были изолированы?! – говорила она с возмущением. – Как можно допускать, чтобы израильские шпионы продолжали шпионить даже в тюрьме?

Хотя премьер-министр и сама знала, что с местами в новозеландских тюрьмах туго, но иметь двух шпионов в общих камерах – все равно, что содействовать израильской разведке в вербовке новых кадров. Однако она также отдавала себе отчет, что тяжесть преступления израильтян все равно не позволяет упечь их на долгий срок в одиночку. Ведь прямых доказательств шпионажа не было, потому что израильтяне, которые, кстати, не признавали за собой никакой вины и всё отрицали, в любой момент могли согласиться с обвинением, но только частично, заявив, что действительно пытались получить новозеландский паспорт обманным путем – правда, только в личных целях, – и доказать их связь с израильской разведкой будет очень проблематично.

Да и Израиль не отстанет, потому что он всегда фанатично борется, или, по крайней мере, делает вид, что борется за своих людей. Израиль готов угробить сто солдат для освобождения двух. Такая у них математика.

Основывать свое обвинение в шпионаже на том, что Коби с Ициком уже светились как шпионы, было бесполезно, потому что официально ни одному суду мира пока еще не удалось обвинить их в шпионской деятельности, хотя ни у кого в мире не вызывала сомнения их профессиональная принадлежность. Кроме того, каждый раз отправляя их на задание, Израиль снабжал своих агентов совершенно настоящими израильскими паспортами на новые имена.

Между тем еще по кипрскому скандалу весь мир знал, что Коби и Ицик охотятся на одного известного главаря террористов и что, несмотря на свои провалы, работу эту с них никто не снимал, и если им поручили его убрать, то не мытьем так катаньем они его уберут. Упрямство считалось второй натурой израильской разведки.

Новая Зеландия не имела никакого отношения к этим разборкам и хотела поскорее избавиться от неудобных гостей.

Чтобы не отвечать Израилю на его шантаж и тем самым не скомпрометировать себя, решили вместо ответа просто вытолкнуть израильских шпионов из страны, да поскорее.

Их срочно привезли в зал суда и устроили скороспелый фарс.

– Как вы можете объяснить ваши действия? – задал вопрос судья, на что Ицик ответил:

– Благотворительная деятельность. Мы пытались помочь мистеру Мак-Дарсену исключительно на основании гуманных побуждений. Мистер Мак-Дарсен ведет весьма замкнутую жизнь, и мы хотели в качестве сюрприза приобрести для него морской круиз с заходом в порты Австралии и Индонезии.

– Почему же вы прикрепили вашу собственную фотографию на прошение о заграничном паспорте?

– У нас просто не было под рукой фотографии самого мистера Мак-Дарсена. А затягивать с круизом мы не хотели… Зима в этой части света – самый лучший сезон для путешествий. Да и как мы могли достать фотографию мистера Мак-Дарсена? Ведь тогда бы не получилось сюрприза! А пользоваться обманными способами мы не хотели, потому что уважаем закон.

– Как вы сами квалифицируете свои действия? – спросил судья.

– Возможно, нам не следовало делать то, что мы сделали без согласия самого мистера Мак-Дарсена, но тогда бы не получилось сюрприза… Мне кажется, речь идет о недоразумении…

– Работаете ли вы на какую-либо разведку мира? – неожиданно строго спросил судья.

– Разумеется, нет! – был ответ израильтян.

– Вы хотите что-нибудь добавить в свое оправдание? – спросил судья перед тем как удалиться для вынесения приговора.

Коби очень хотелось рассказать трогательную историю про бедную Генриетту, но он понимал, что эта история здесь совсем ни к чему, хотя и вряд ли повредит. Израильтянам уже доложили через адвоката, что Центр побеспокоился подготовить почву для их освобождения, и поэтому даже если бы Ицик публично назвал судью идиотом, результат процесса был бы тем же…

Судья присудил израильтянам самую мягкую меру пресечения – шесть месяцев тюрьмы, которые они уже отбыли в течение своего предварительного заключения, и поэтому Ицик и Коби были высланы из страны через несколько дней после суда.

Теперь, как уже говорилось, лейбористской партии нужно было придумать продолжение антиизраильской кампании, и дело Вечнова показалось наиболее подходящим.

Сам Вечнов не стремился связываться с израильскими представителями. Как только он понял, что его обвиняют в использовании фальшивых израильских паспортов для контрабанды людьми, он решил, что будет целее, если не станет посвящать израильское консульство в эту темную историю. Тем более, что оказалось, что паспорта не просто фальшивые, – они были изготовлены на бланках паспортов определенной серии, которые были похищены в Израиле в 2003 году. Так что подключение израильских властей могло грозить еще большими неприятностями, например дополнительным сроком в израильской тюрьме по освобождении из новозеландской.

Еврейская община Новой Зеландии сразу отмахнулась от Семена Вечнова, заявив, что в настоящий момент антиизраильские настроения настолько сильны, что они не станут защищать какого-то контрабандиста живым товаром. Повсюду громили еврейские кладбища и в воздухе носились нацистские лозунги…

Таким образом, Вечнов оказался весьма удобной мишенью, потому что никто не собирался за него заступаться, а возможность показательного процесса над израильским «мафиози» была очень перспективной.

Дома у Сени разыгрывался отдельный спектакль, и если в Новой Зеландии жанр его можно было определить как «горький фарс», то в Израиле иначе как трагедией происходящее назвать было нельзя. Дома никто не понимал, что произошло, жена обвиняла Сеню во всех смертных грехах, начиная с простого непослушания, родители прощались с Сеней навсегда.