Не такая уж и редкая это штука — граната в городе, через который несколько раз проходила война. Два человека понимали это очень хорошо. Как и то, что граната у совсем малька — это большая беда. Балис несколько раз бросал учебную гранату: под руководством своего деда Ирмантаса Мартиновича. Учебная-то учебная, но грохоту от нее! А что тут?

А тут — пацан. Уже уперся в дерево, а руки прячет за спиной. Соображает ведь!

Что отберут игрушку — соображает. А что за игрушка — никак.

— Вы что… не надо!

Мирон присел — так, чтобы глаза были на одном уровне.

— Чего не надо?

— Забирать…

— Тебя зовут-то как?

— Миша…

— Миша, ты пойми, это очень опасная штука.

— Там их много.

— Где?

— А назад отдадите?

— Нет. И себе не возьмем. Отдадим тем, кому надо.

— А им зачем?

— Работа у них такая.

— Ну… — Миша вдруг заколебался, — возьмите…

— А где их много — покажешь?

— Покажу.

Теперь уже трое гуськом шли через кусты и шипели, царапаясь о колючки. Гранату нес Балис — он доказал Мирону, что имел дело "с такой штукой", даже бросал разок, но на душе у него скребли кошки. Ни на что знакомое эта штука — цилиндрическая, с рубчатой насечкой, похожа не была. В том числе и на учебную гранату, которую он, и точно, бросал. Два раза — даже снаряженной. А незнакомое — самое страшное. Что-то вспоминалось, но с таким трудом!

— Вот…

Угол ящика. Полусгнившего. И таких штук там… Ох, как плохо-то! Слишком они на гранаты похожи. Балис аккуратно положил свою ношу на землю. И облегченно вздохнул. В первый раз он порадовался тому, что жив. Запоминалась такая радость.

Мирон тихо сказал:

— Вылезает же такое… Тут военные рядом, пойдем?

— Нет, — так же тихо ответил Балис. — Ты иди с Мишкой, а я на мостике подожду. Тут же мальков может быть много, правда, Мишка?

— Мало, — немедленно ответил Михаил.

— Все равно, пойдешь с Мироном, мало ли чего!

Через десять минут у КПП воинской части вышедший лейтенант выслушивал Михаила и караульного.

— Товарищ лейтенант, опять дети чего-то не то нашли!

— Ага. Второй раз за неделю.

— Так выезжать надо!

— А то… — Лейтенант быстро набрал номер.

— Дежурная группа по разминированию, на КПП!

И положил трубку.

— Повезло вам ребята, у нас штатные саперы есть… Дежурный!

— Я!

— Отзвонись, куда и как положено. Я еду с дежурной группой, вместо меня остается Синягин… Это еще ничего, ребята… Иные к нам такое тащат. Как только дотаскивают-то, ума не приложу… Что там, попробуйте рассказать точнее?

— Ну, это… Вроде гранат. Целый ящик.

— Так. Ящик? И эти штуки в нем?

— Ага.

— Что еще рядом?

— Вроде ничего.

— Точно? Какие штуки?

— Рубчатые.

— На что похожи? — лейтенант мягко подтолкнул ребят к плакату.

— Вроде, на эту: Только не яйцом, а так: ровно. И на эту, только без ручки.

— Ага… Понятно. Полбеды, кажется.

— Почему?

— Я сказал — кажется, ребята…

К КПП подъехал УАЗ.

— Дорогу покажете?

— А то!

Через пару минут группу разминирования встретил Балис. Эффектно встретил, приветствуя по уставу:

— Товарищ лейтенант!

— Спокойно. Ящик где?

— Там, у кустов, видите?

— Пока нет. Стой тут и командуй, куда.

— Можно с Вами?

— Нет. Стоять здесь и командовать!

— Есть!

— Ну, командуй… Звать-то как, командир?

— Балис!

— До больших звезд дослужишься, Балис. Тебе сколько лет?

— Двенадцать! Тринадцать почти уже…

— Вот, а уже офицером командуешь, высоко взлетишь! Ладно, — улыбнулся лейтенант, — я пошел смотреть.

До ящика он шел медленно и спокойно. Только росло мокрое пятно на спине. И насвистывал он что-то отчаянно-веселое. И стучал по сапогу веткой, которую отломил на третьем шаге. Дальше его действия показались ребятам совсем странными. Присев на корточки и осмотрев ящик повнимательнее, лейтенант крякнул и выдернул его из земли. Совсем по футбольному пнул ногой ту штуку, которую бережно и со страхом нес Балис.

— Куприн! Проверь на всякий случай щупом вокруг!

Его голос просто звенел от облегчения. После этого он взял несколько «стаканов» и, насвистывая что-то веселое, пошел к мосту. Не спеша. С удовольствием человека, избежавшего серьезной опасности.

— Так, ребята, спасибо за находку! Балис, получи! Мирон! Мишка!

— Так что это такое? — тихо спросил Мирон.

— Гранатные рубашки, ребята. Безопасная штука, если, конечно, не бить ей по голове. Спасибо, что пришли к нам!

— Так они зачем? — спросил Балис.

— Одеваются на гранату. Для пущего эффекта при применении. Фу! Хорошо! Камень с души просто…

— Мы зря к вам шли? — очень тихо спросил Балис.

— Нет, — серьезно ответил лейтенант. — Совсем не зря. Во-первых, мы качественно проверим эту балку — где есть одна находка, может быть и другая. И даже очень может быть. Во-вторых, такая штука похожа на более опасные. В-третьих, я убедился, что наши рассказы о том, что нужно делать в таких вот случаях работают. А в-четвертых, это мелочи жизни — будет подарок отцу, он в школе — военрук. Так что маршируйте до колонки, прополощите эти… сувениры и все. Спасибо вам!

И они пошли. Договорившись встретиться вечером.

Валдис Ирмантасович, осмотрев «рубашку», долго расспрашивал Балиса обо всех деталях. Балис все же умудрился соврать о том, что они ничего не трогали до прибытия военных.

Наконец, отец откинулся на спинку кресла и облегченно вздохнул.

— Фух! Балис, теперь я спокоен — по этому городу ты можешь гулять, как по нашему двору. А железка… Что же, отвезем домой на память. Хотя я бы предпочел бы несколько камешков.

— Может, не будем везти ее домой? Мама же испугается.

— Обязательно отвезем, Балис. Такую память тоже нельзя оставлять.

— Па, а можно я погуляю еще? У меня тут друг появился!

— Друг — это серьезно… Так, завтра утром мы пойдем осматривать город, так что давай, гуляй, но не допоздна. Телефон в номере знаешь? Мелочь на автомат есть? Давай, но купаться пока только со мной. Так… А ну, стой!

И смазал чем-то Балису уже обгоревший нос. После чего чуть щелкнул по "этой выдающейся части тела".

— Все равно облезет, но так хоть по науке. Перед закатом сними рубашку минут на двадцать, так лучше загорать. Давай, сынок… Познакомишь завтра с другом, хорошо?

— Хорошо!

Закат Мирон и Балис встретили на решетчатом пирсе, выдававшемся далеко в море. Солнечная дорожка уходила куда-то вдаль, и ребята присмирели. Обменялись камешками — Мирон отдал сердолик, Балис — прихваченный на всякий случай из Литвы кусочек янтаря. С муравьем.

Они проводили вместе почти целые дни, Валдис Ирмантасович как-то сразу сдружился с Павлином Петровичем — отцом Мирона. Как оказалось, в роду у Нижниченко был дед-лирник, а музыковеда Валдиса безумно интересовало все, связанное со старой музыкой. Он рассказывал, как искал последних гудочников — и почти нашел, опоздав на месяц — старик, игравший на уникальном инструменте, умер, не оставив ученика — а вот его знакомому «ловцу» лирников повезло куда больше. В общем, родителям было о чем говорить, пока младшее поколение обшаривало город и море.

Потом пришло время уезжать. Кончался отпуск, и ребята уже очень хорошо чувствовали, что встретятся нескоро. В тринадцать лет и год — это почти вечность. Договорились переписываться, но не получилось. Письма возвращались с пометкой "Такого адреса нет". Валдис Ирмантасович, посмотрев на конверт, однажды вечером задержался, никого не предупредив дома. Вернулся, чуть благоухая коньяком.

— Такие вот дела, Балис. Нет такого дома в Севастополе, и улицы — тоже.

— Как нет? Ты же сам был там!

— Был. И фотография есть. А улицы — нет.

— А разве так бывает? — Прозвучало глупо, будто Балис совсем маленький. Но отец этого будто и не заметил. Он вздохнул и серьёзно сказал.

— Не знаю я, сынок. Получается, что бывает…