— Ну как, Саш?

— Вкусно… Давно настоящей овощной окрошки не ел, — улыбнулся Сашка.

Точно. В этой окрошке не было колбасы.

Мирон перевел взгляд на новых знакомцев. Мальчик и девочка ели медленно и неохотно, наверное, были сыты и теперь из вежливости это не очень умело скрывали, даже хлеба себе не отломили. Фейри, тоже никуда не спешил, но и, насколько можно было судить, себя не понуждал. Похоже, он действительно был одноруким — ложку держал в левой руке, затянутой в черную бархатную перчатку. На среднем пальце был надет золотой перстень с большим темно-красным камнем, напоминавшим вишню. В драгоценных камнях Мирон разбирался довольно слабо, однако предположил, что это скорее настоящий рубин, чем какая-нибудь дешевая подделка — уж больно подделки не вязались с обликом Наромарта.

— Мясо берите, — предложил Нижниченко, указывая на полоски копченого мяса, выложенные на середине скатерти.

— Спасибо, мяса я обычно не ем, — поблагодарил драу. — Саша может подтвердить.

— Ага, все фейри любят овощи и фрукты, — кивнул тот и потянулся за яйцом.

— Осторожно, они сырые, — остановила подростка Анна-Селена, видя, что тот собрался разбить скорлупу.

— Спасибо. Я тогда их испеку, когда костер прогорит. Кто-нибудь еще будет?

— Я буду, — присоединился Мирон. Женька отрицательно покачал головой, вообще мальчишка был не особо разговорчивый.

Наромарт, покончив с окрошкой, достал из-под плаща кинжал и как ни в чем небывало располосовал на дольки грушу. Мирон не то, чтобы удивился — за последние сутки с ним произошло столько невероятного, что удивляться чему-то было просто неприлично; просто отметил про себя разницу в поведении. То, что для драу выглядело обыденным, для человека конца двадцатого века смотрелось, по меньшей мере, странно. Интересно, подумалось Мирону, а каким кажусь этому эльфу я. Странствовал между мирами… Еще вопрос, как странствовал. Может, гравитацией приторговывал как Михаил-Махмуд? Или на мелочи не разменивался, сразу нуль-транспортировкой?

— Скажите, Наромарт, а вы тоже странник межмирья?

— Только учусь, — к этим словам полагалась улыбка, но разглядеть что-либо под низко надвинутым капюшоном было по-прежнему невозможно. И чего это он, кстати, лицо прячет? Подозрительно…

— Вообще-то я бродячий целитель, — продолжал драу. — Меня случайно забросило на чужую Грань — вот теперь добираюсь домой.

— А дети? — Мирон кивнул на Женю и Анну-Селену.

— Они пока что со мной. А дальше — видно будет.

Похоже, что обсуждать эту тему Наромарт не хотел. Ну и не надо. Пока не надо.

— И как вы отсюда собираетесь дальше?

— Вообще-то я не очень хорошо знаю свойства Дороги, но слышал, что время от времени на ней попадаются города, где сходятся грани. Оттуда можно добраться до своего дома. А вы разве не так?

— Да я пока толком не знаю, — честно признался Мирон. — Вот Саша у меня проводник. Можно сказать — лоцман. Как скажет — так и буду поступать.

— Если хотите, можем вас подбросить до ближайшего города. Только будет две просьбы.

— Какие?

— Взять на себя заботу за лошадью. Мне с одной рукой управляться трудновато. А у ребят… как вам объяснить… они не переносят запаха лошади…

— Соглашайтесь, Мирон Павлинович, — в голосе Сашки Мирон уловил недовольные нотки, которые мальчишка тщательно пытался скрыть. — А я пойду посуду помою.

— Ну, раз Саша так говорит — значит, я согласен, — подвел итог разговору Мирон.

Над поведением Сашки, конечно, следовало хорошенько подумать, а еще лучше — как-нибудь поговорить с ним наедине. И не откладывать разговор в долгий ящик, но и излишне торопиться тоже не стоит. К тому же просто интересно было отдать инициативу самому мальчишке: скорее всего, он заметил что-то такое, чего Мирон по неопытности обнаружить не мог. Пока что Сашка оставил решение за собой, но, вероятно, проблема не требовала срочного решения и несколько позже, возможно, мальчик все объяснит, а то и попросит совета.

Казачонок с глиняными мисками в руках растворился во тьме, отправившись к ручью. Девочка принесла из повозки большую корзинку, в которую стала собирать недоеденные фрукты, мясо и яйца. Эльф понемногу ощипывал виноградную гроздь, виноградины были мелкие и темные, внешне напоминающие сорт "дамские пальчики". Мирон оторвал несколько ягод с другой грозди, попробовал. Виноград оказался терпким и очень сладким.

— Скажите, Мирон Павлинович, — неожиданно спросил эльф. — Как Вы попали на Дорогу? Не похоже, чтобы Вы были магом.

— А я вовсе и не маг, — врать в наглую новому знакомцу смысла совершенно не имело. Если верить сказкам, то эльфы в магии собаку съели, и не одну. — И сюда попал, можно сказать, случайно: меня Саша привел.

— Он койво?

— Думаю, что да.

Это слово попадалось Мирону при работе над проектом "Желтый Дракон". Койво — так называли детей, обладающих каким-то особым, таинственным даром. Судя по оперативным документам, койво был Олесь Ухов. И Саша Волков вполне мог оказаться койво. Жаль только, что все данные о том, кто такие эти койво и на что они способны, были очень общими и расплывчатыми. С такой информацией много не наработаешь.

— Кстати, раз Вы умеете перемещаться между мирами, то Вы, наверное, лучше меня знаете кто такие койво. Может, поделитесь знаниями?

— Да я тоже раньше мало с ними встречался, — начал было эльф, но, неожиданно развернувшись в темноту, громко спросил:

— Кто здесь?

Пока Рита одевала Кристину, Балис звонил по телефону родителям. Мама взяла трубку после второго звонка, словно сидела рядом с аппаратом.

— Алло.

— Мама, это я.

— Балис, ты откуда звонишь? — голос матери был переполнен тревогой.

— Из дома. Но мы сейчас уезжаем.

— Ты где был ночью?

Несмотря на весь трагизм ситуации, Балис внутренне усмехнулся. Для матери сын остается мальчишкой на всю жизнь, десять лет ему, тридцать или, наверное, пятьдесят. Впрочем, сейчас в этом вопросе была не одна только тревога за сына.

— Дома спал. Я вчера вечером одноклассников встретил, ну и посидели, вспомнили деда. У Женьки Гурского на квартире…

— У Гурского?

— Ну да… Мишка Царев был, Максим Клюгер… — быстро вспоминал Балис фамилии одноклассников. — Перебрали немного… В общем, потом сразу спать лёг. А сегодня просыпаюсь — а мне Рита рассказывает, что случилось… Мама, мне надо срочно уезжать в Севастополь, ты же понимаешь, там сразу начнут интересоваться, что и как.

Несколько секунд трубка молчала. Балис чувствовал, как внутри него нарастает волнение. Его учили контролировать свои чувства в боевой обстановке, но сейчас-то всё было совсем по-другому.

— Понимаю, — ответила, наконец, мать. — Тебя подвести в аэропорт?

— Не надо, — торопливо ответил Балис. — Я такси уже заказал… А… Никто из наших не пострадал?

— Нет, — и у него отлегло от сердца. — Отец был у Парламента.

— Хорошо, мам, я позвоню тебе из Севастополя. Да, ключи от квартиры я занесу соседке, Элеоноре Андрюсовне, папа её знает. До встречи мама.

— До встречи… Береги себя, сын…

Открыв дверь, Элеонора Андрюсовна встретила Балиса таким горьким взглядом, что слова у него застряли в горле. Впрочем, слова были сейчас не нужны. Она понимала, что Балис побывал там, у телецентра, а он — что она это поняла. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и Балис понял, почувствовал её вопрос.

— Нет, я никого не убил…

И добавил:

— Это было ужасно.

Она коротко кивнула, ничего не сказав, и морпех протянул ей ключи:

— Элеонора Андрюсовна, я сейчас уезжаю. Пожалуйста, передайте ключи моим родителям, я их предупредил.

Старушка снова кивнула и забрала ключи. Он двинулся к лифту, когда услышал её голос:

— Балис.

— Да, Элеонора Андрюсовна.

— Если вернетесь, — он хотел объяснить, что вряд ли вернется в Вильнюс, но она не позволила себя перебить. — Если вернетесь, — повторила Элеонора Андрюсовна, выделяя голосом слово "вернетесь", — попробуйте заглянуть ко мне… И ещё… Ирмантас всё время носил перстень, он говорил, что перстень приносит ему удачу. Попробуйте и вы, удача может вам понадобиться… До свидания, Балис, храни вас Бог.