Как,спросил пребывавший в детском восторге Анцелотис, тебе это удалось, парень? Ты должен поучить меня этим своим приемам, Стирлинг из Кэр-Удея!

Стирлинг застонал: до него слишком поздно дошло, что он снова прокололся. Если где-то в этой насквозь промокшей толпе восторженных зрителей находится Бренна МакИген — а он мало сомневался в том, что это так и есть, — значит, он выдал себя самым идиотским образом, причем прилюдно. Вольно же было ему щеголять приемами двадцать первого века! Правда, в тот момент ему казалось важнее избежать близкого знакомства с острием Кутиного меча…

Но, может, в этом найдется и положительная сторона? Впрочем, все, что он мог найти в этом позитивного, — это если вдруг Седрик Беннинг тоже опознает его, и тогда они будут действовать сообща. Так и так с его стороны это было верхом глупости, хотя его смятение и удивило Анцелотиса. Кута отвесил ему положенный, хотя и весьма неловкий поклон и, заметно прихрамывая, покинул арену, поймав по дороге за узду своего коня и подобрав из грязи меч.

Стирлинг остался стоять, не зная, что ему делать дальше. Поэтому бразды правления вновь принял Анцелотис. Он забрал свой лежавший на стене меч, сунул боевой топор с красивой резной рукояткой за пояс, догнал своего коня и сел верхом — последнее далось ему не очень легко с учетом вовсю уже напоминавших о себе ушибов. Еще труднее оказалось подняться по скользким от дождя ступеням, что вели с арены к королевскому шатру. Ему пришлось приложить все усилия к тому, чтобы не оступиться и не скатиться обратно на мокрый песок. Впрочем, большую часть воды шатер все же задерживал, хотя Ганхумара и сидела мрачнее тучи, прикидывая размеры ущерба, который дождь причинил ее шелковому платью.

Анцелотис почтительно поклонился собравшимся королям и королевам. Дукс беллорум ухмылялся до ушей, да и Медройт смотрел на него как на сказочного героя — с детским восторгом. Глаза Гуалкмая сияли что твои фонари, и он подпрыгивал на месте, не обращая внимания на холодный дождь. Маленький Валгабедиус, не понимавший еще, что же произошло, возбужденно улыбался, глядя на своего дядьку. Даже юный король Стрэтклайда смотрел на него взглядом, полным потрясенного уважения. Правда, Эмрис Мёрддин сидел нахмурившись, а взгляд Морганы холодом не уступал не унимавшемуся дождю.

— Поздравляю тебя с победой, Анцелотис, — ледяным тоном произнесла она. — Это, вне сомнения, еще сильнее подтолкнет Куту к отмщению, и это во время, когда мы еще не готовы отразить вторжение. Носи эту корону с гордостью — не исключено, что это последняя победа, одержанная нами над саксами!

Твердо сжав побелевшие от гнева губы, она увенчала его традиционным венком из дубовых листьев. Стоило венку коснуться его волос, как зрители (большая часть которых, хорошо это или нет, не слышали слов Морганы) взревели с новой силой. Арториус подмигнул ему, словно говоря: «Это она в расстроенных чувствах, парень, — стоило рискнуть, дабы поставить этого громилу на место!»

Так и не решив, какая из двух этих реакций на его победу справедливее (или своевременнее), Стирлинг просто поклонился, отказался от положенного победителю кошелька, разбросав его содержимое в восторженную толпу, и спустился по ступенькам, чтобы снова сесть в седло. Под восторженные крики он сделал еще один круг почета и выехал с арены через стартовые ворота. Теперь он хотел лишь одного: как следует отмокнуть в римском бассейне, по возможности более глубоком.

Анцелотис от всего сердца согласился с ним.

Ко времени, когда Бренна с Морганой смогли наконец вернуться с арены в крепость, она замерзла до мозга костей.

— Медройт, — окликнула она своего племянника. — Отведи мальчиков в баню, пусть согреются после этого дождя.

Все еще улыбавшийся Медройт махнул рукой ее сыновьям, и те, подпрыгивая от возбуждения, убежали за ним. Моргана молча смотрела им вслед: мальчики просто не понимали, какую цену придется теперь заплатить бриттам за поражение Куты.

Ты бы сама искупалась, Моргана,предложила Бренна. Нам обеим станет легче.

Поэтому они тоже поспешили в баню — и через полчаса, когда вода в калдериумезаметно остыла, да и народу в бане прибавилось, ибо подтянулись с арены остальные женщины, Моргана нарядила сыновей в лучшую одежду, отослала их с Медройтом, а сама достала из сундука любимую льняную сорочку и шерстяное платье замечательного алого цвета с длинным, волокущимся по полу подолом и отделанными горностаевым мехом воротом и рукавами. На талии платье перетягивалось золотой цепочкой. Бренне платье тоже понравилось, тем более что она могла не опасаться здесь, что какой-нибудь совсем уж оголтелый защитник окружающей среды обольет ее краской за ношение мехов. Она надела тяжелые золотые украшения, отделанные мехом башмачки, расчесала волосы костяным гребнем и вышла в главный зал, где уже собирались на совет короли и королевы со всей Британии.

Эмрис Мёрддин с Арториусом уже находились там, а юный король Клинох стоял около жарко пылавшего очага. Сыновья, возбужденно выпучив глаза, бросились Моргане навстречу: им никогда не приходилось еще видеть такого собрания царствующих особ. Ливень на улице кончился, но в большое отверстие в потолке над очагом еще залетали случайные капли моросящего дождя, то и дело шипевшие на раскаленных углях.

Клинох пытался придать себе невозмутимый вид, но сводил все свои старания на нет нервным сглатыванием и потиранием рук, от чего его юный возраст и неопытность становились еще заметнее. Моргана заметила, как внимательно смотрит Гуалкмай на молодого короля Стрэтклайда, и сжала его ручонку. Мальчик прижался к ее ноге и вздохнул. В зале стоял негромкий гул голосов. Группа менестрелей в углу настроила свои арфы и флейты и заиграла какую-то спокойную мелодию, от чего царившее в зале напряжение немного снизилось. Среди них был, само собой, и Лайлокен — он спокойно встретил взгляд Морганы и улыбнулся, словно напоминая об условленной встрече на дороге в Кэр-Гретну по окончании совета.

Двенадцать массивных столов были составлены в неровный круг у центрального очага. Эмрис Мёрддин лично следил за расстановкой, отдавая распоряжения двигавшим столы и скамьи с подушками слугам. Другие слуги ставили на столы кубки, бутыли и кувшины с вином и медом. Еще несколько человек вешали на стену бычью шкуру, на которой были нарисованы очертания всех королевств Британии.

Бренна в восхищении смотрела на нарисованную с неожиданной точностью знакомую береговую линию; правда, очертания и названия королевств были ей непривычны. Только в нескольких из них она угадала будущие английские графства. Три-четыре названия даже дожили, почти не изменившись, до двадцать первого века — в качестве графств современного Уэльса. В детстве Бренне случилось побывать на каникулах в одном из них, Поуисе, и она до сих пор помнила, как ей там понравилось. Земли, захваченные саксами, были закрашены зловещим красным цветом. Бренна еще не оторвалась от изучения карты, когда Эмрис Мёрддин, внимательно следивший за входящими (а может, за большими римскими водяными часами в углу), шепнул что-то Арториусу. Тот кивнул и позвонил в бронзовый колокольчик, требуя внимания.

— Совет королей собрался! — громко объявил Арториус. — Короли и королевы, принцы и принцессы Британии, займите места за столами.

Моргана с сыновьями заняли свои места. Разговоры в зале утихли: стоявший чуть в стороне священник подошел к кругу столов и поднял руку, благословляя собравшихся. Судя по темной рясе и простому деревянному кресту, он принадлежал к древней британской церкви.

— Отче наш, молим Тебя, не оставь милостью Своей этот совет, дабы Британия могла защитить себя и веру Твою от нашествия язычников. Аминь.

По помещению эхом прошелестело ответное «аминь!», после чего священник удалился, а Арториус, сидевший между королями Гододдина и Стрэтклайда, поднялся с места и принял официальный вид.

— Первым делом перечислим собравшихся. Я, Арториус, избран вами, дабы служить в это беспокойное время дукс беллорумом, и я счастлив, что занимал этот пост последние десять лет. Я говорю и действую во благо всех бриттов. — Он сел, а Эмрис Мёрддин в свою очередь склонил голову.