Ехать назад в Рим. Этого они, конечно, не хотели. Готовы были делать все, что угодно, только бы их не прогнали с корабля. А работа оказалась к тому же веселой и легкой.

Суматоха отъезда, лазанье по мачте, которое напоминало им акробатическое упражнение, — все это было восхитительно. Дженарино, с быстротой белки, взбирался на самый верх мачты. Ему не приходило в голову, что он легко может сломать себе шею. Тотоно не хотел отставать от Дженарино. С необыкновенной ловкостью, изумлявшей даже моряков, он подымался на снасти, потом соскальзывал вниз. Таниэлло чуть-чуть трусил, но ни за что не хотел этого показать. Со смехом и шутками он лез за товарищами. А «Прыгун» увлеченный суматохой бешено носился с кормы на нос и обратно.

Веселые мальчуганы заинтересовали всех. Даже суровый капитан и тот ласково на них поглядывал со своего капитанского мостика.

Дженарино, взлетая на мачту и работая с парусами болтал без конца. Увлеченный тем, что его слушают, он врал еще больше чем обыкновенно, и врал так гладко и ловко, что маленький Таниэлло почти верил ему.

— Да, синьоры, надобно вам сказать, что я уже служил юнгой на кораблях, которые ходят в Калабрию, Сицилию и Турин. Все неаполитанские моряки меня знают. У меня даже есть прозвище, «Дьяволенок». Всю мою жизнь провел я на кораблях. Посмотрели бы вы меня в бурю. Здесь, у вас, это сущий вздор, пустяки… А вот мне не раз доводилось спасать корабли… Все растеряются — я никогда. Ношусь повсюду, как молния…

Матросы не выдержали и разразились хохотом. Все понимали, что мальчик врет, но врал он презабавно и сам был такой занятный. Матросы смеялись над ним очень добродушно.

Когда «Звезда» снялась с якоря и пошла полным ходом, мальчики пришли в дикий восторг. В одну минуту все трое вскарабкались по снастям на самый верх и, помахивая беретами, затянули морскую песню. «Прыгун» вторил им громким радостным лаем.

Утро было чудесное. Солнце слепило глаза, рассыпаясь по морю блестящими искрами. Радостно и звонко раздавалась по судну песня неаполитанских мальчиков. Матросы поглядывали на своих новых попутчиков и смеялись.

В полдень мальчики должны были слезть с мачт, чтобы идти обедать. Их угостили на славу.

Сухари и сыр из Сардинии были восхитительны. Мальчуганам даже дали легкого тосканского вина.

После обеда они долго лежали под солнцем на палубе и вслух мечтали о будущем. Эти мечты и планы были такие невероятные, что собравшиеся возле них кучкой матросы хохотали до упаду.

Тотоно хотел непременно, чтобы его считали настоящим юнгой и потому, когда один из матросов, шутя, предложил ему свою трубку, он ответил ему с гордостью:

— Может быть, вы думаете, что мне еще не приходилось курить? Ошибаетесь. Я могу еще и вас поучить. Ведь я — старый курильщик.

И он взял трубку, набитую крепким табаком.

Матросы хохотали. Дженарино был поражен смелостью Тотоно.

— Как мы быстро идем! — проговорил, позевывая, Таниэлло.

Его уже слегка укачало и ему захотелось спать.

А Тотоно курил, как старый морской волк.

А Тотоно курил, как старый морской волк.

Дженарино, сидевший с ним рядом, рассказывал матросам о таких морских приключениях, точно он сам был отставным капитаном.

— На третий день, друзья мои, мы никак уж не могли справиться с сетями. Бились над ними целых два часа. Ни с места. Представьте себе отчаяние всей команды. У меня сердце сжималось от жалости… Дольше вытерпеть уж я не мог. Не сказав ни слова, я кинулся в воду, спустился на дно, оглянулся вправо, посмотрел влево и сразу разобрал в чем дело. Сеть не зацепилась о камень, а просто отяжелела. В ней было что-то громадное. Сейчас же я подал знак на судно. Трое из моих товарищей спустились ко мне на помощь… Тогда я сказал…

— Как! Это ты говорил под водой?

— Ну да. Не словами, понятно. Неужели вы этого не поняли? Удивляюсь вам. И вот, значит, я им сказал, чтобы они мне помогли. С отчаянным усилием удалось мне, наконец, приподнять сеть.

— И все это вы проделали на морском дне? Невозможно!

— Да замолчите же. Дайте мне договорить! Нам удалось втащить сеть на палубу судна и вы только подумайте, что в ней оказалось: целая бриллиантовая глыба… Но я не понимаю, отчего вы так хохочете?

На это ему никто не ответил. Несколько матросов от хохота катались по палубе.

В эту минуту к ним подошел боцман.

— Вот, погодите. Скоро мы все пустимся в пляс, — сказал он.

Матросы поднялись с мест смотреть на небо.

Мальчики не поняли о чем говорил боцман, но, услыхав про танцы, сразу вскочили на ноги.

— Покажем-ка им нашу неаполитанскую тарантеллу, — предложил, захлопав в ладоши, Таниэлло.

— Что ж, танцуйте! — поддержал его старый боцман. — Мы посмотрим, а потом и вам покажем, как у нас танцуют на кораблях. Вы еще не видывали морского пляса.

Море покрылось барашками, а с запада, точно огромная и плотная стая ласточек, надвигалась черная туча.

Тотоно, пользуясь минутой, когда все о нем позабыли, наблюдая за морем и за небом, бросил курить.

Откровенно говоря чувствовал он себя неважно, и когда позвали в столовую, он не пошел со всеми, а остался один на палубе.

— Укачало тебя, что ли? — спросил его один из матросов. Тотоно в ответ только засмеялся.

Засмеялся, а сам побелел, как гребни волн, разбивавшиеся о борт судна.

Море бушевало все сильнее и сильнее. Туча закрыла почти все небо. Задул сильный ветер.

Экипаж ужинал в столовой. Мальчики затянули заздравную песню и все матросы дружно подхватили ее.

В это время на палубу вышел капитан. Он ужинал отдельно от своей команды.

— Что ты здесь делаешь? Почему не пошел ужинать со всеми? — спросил он, разглядев Тотоно.

— Мне не хочется есть, — сразу струсив, ответил дрожащим голосом мальчик. Он очень боялся сурового капитана.

— Не хочешь? Значит тебя укачало.

— Нет, я просто отдыхаю.

Но Тотоно, конечно, врал. Чувствовал он себя прескверно.

— А! Отдыхаешь. Ну, в таком случае, живо на ноги, и за работу. Помоги мне справится с парусом.

Тотоно послушно поднялся с места, попробовал сделать несколько шагов, но упал — ему сделалось совсем дурно.

— Ну, вот, я же сказал, что укачало, — довольно равнодушно проговорил капитан и преспокойно отошел от мальчика.

Тотоно лежал, не шевелясь. Он проклинал и море и трубку.

Скоро стало совсем темно. Свинцовое море зашумело.

Брызги волн долетали до Тотоно.

Когда Дженарино и Таниэлло увидели лежащего товарища, бросились к нему, но в эту минуту судно так закачало, что им пришлось схватиться за сетку, чтобы устоять на ногах.

Перепуганный «Прыгун», пошатываясь, не отставал от своих хозяев.

— Ну, теперь держись, хвастунишка! — кричали матросы, пробегая мимо Тотоно.

— Посмотрим на тебя, храбрец, как-то ты выдержишь нашу морскую пляску.

— Бросьте мальчишек! — яростно крикнул капитан. — Держите ухо востро! Буря идет! Если хоть один из вас остановится возле мальчишек, я связываю их всех троих вместе и бросаю в море, с собакой на придачу.

А волны уже заливали палубу и ветер яростно трепал паруса. Все матросы были за работой. Все делали то, что им приказывал капитан со вторым боцманом.

Судно уже не шло, а прыгало по волнам. Молнии точно стальные шпаги прорезывали совершенно черное небо. Раздался страшный громовый раскат, вслед за ним хлынул ливень.

Мальчики сидели на корме, крепко обнявшись.

Мальчики сидели на корме, крепко обнявшись.

От ужаса они чуть дышали. Перед ними, присев на задние лапы, сидел «Прыгун» и старался по очереди заглянуть в глаза каждому из своих хозяев. Целые горы волн со страшной силой налетали на судно. Оно трещало и, казалось, было готово разлететься в щепы.