В полутемной пещере высоко в горах, между двумя игроками, азартно режущимися в замусоленные карты, состоялся странный разговор.

— Что ты несешь, ненормальная? И это я должен вставлять как пророчество?! — покрывая бубновую даму козырным королем, возмущался молодой мужчина, одетый лишь в красное замызганное трико с буфами.

— Да! — непререкаемым тоном отрезала партнерша, держась за перетянутую клетчатым платком голову одной рукой и другой стягивая на груди засаленный халат без двух верхних пуговиц, вырванных с мясом.

— И остальные должны в него верить? — выслушав категоричный ответ, сменил тон на скептический блондин, сдавая карты заново и отчаянно жульничая.

— Да! — повторила собеседница и, нащупав в объемном кармане, вытащила на свет курительную трубку с длинным мундштуком. Хозяйская трубка обладала изящной чашечкой под табак и несла на себе заметные следы частого употребления — изгрызенный загубник.

— Драгоценная, ты ничего на ночь глядя вчера не употребляла? — вкрадчиво поинтересовался красноколготочный, с явным интересом наблюдая за энергичными поисками кисета.

Поиск активно велся под столом. В стороны летели найденные огрызки, пустые бутылки и скорлупа колотых орехов.

— Да! Нет!!! — взвизгнула вторая половина, набив себе пару шишек на больную со вчерашнего дня голову. Она вылезла с кисетом в руках, попутно наградив спутника жизни злобным и многообещающим взглядом.

— Понятно. Ладно, я запишу эту белиберду, но под твоим именем, чтоб меня монахи тухлыми яйцами потом не закидали, — не стал спорить мужчина со злобной фурией и, достав откуда-то из-под себя пергамент, перо и чернильницу, принялся прилежно скрести пером, сочиняя текст пророчества, в то время как женщина яростно раскуривала трубку.

Вскоре пещеру заволокло клубами терпко пахнущего табачного дыма…

Эрика

День не заладился с самого рассвета. Хорошее настроение испарилось от одного взгляда на календарь: пятница, тринадцатое…

Обычное утро превратилось в настоящий кошмар. Начиная заболевать и явно ощущая грозные симптомы гриппа, я хлюпала носом, выслушивая претензии. Сначала муж начал бубнить:

— Где мои носки? Я их вчера тут оставил.

— Может, поставил? — издевательски поправила его, лихорадочно носясь по кухне. Одновременно с традиционными беседами о поиске нужных предметов я успевала многое: сооружала бутерброды, жарила яичницу, будила ребенка, привычно отвечая на телефонные звонки и отпихивая ногой возжелавшего ласки кота.

— Неважно, — отмахнулся ненаглядный, упорно преследуя жену по пятам и заглядывая мне через плечо, чем бесил неимоверно. — Должны быть тут! Я хотел надеть их второй раз!

— Уверен? — Я по опыту отлично знала удручающую невнимательность своего благоверного. — Если должны, — философски заметила, подавляя раздражение, — значит, ищи — я ничего не трогала и не переставляла…

В это время понадобился бекон. Распахнула морозилку… глазам предстало дивное зрелище: на розовом с прожилками сале торжественно возлежали грязные носки. Небось муж ночью решил попировать тайком запретным продуктом, но вот как туда же приблудились носки?.. Тайна века!

Наверное, тоже за салом пришли. Не зная, смеяться или плакать, я спросила нейтральным тоном:

— Муж! Как это понимать? — двумя пальцами вытаскивая ту самую искомую часть мужского гардероба из морозилки. — Ты где их оставлял?

Супруг задумчиво почесал затылок и неуверенно сообщил:

— Вроде бы в спальне…

— А сюда они сами дошли? Телепортом? — ехидно поинтересовалась я. Конфисковала голодающих беженцев и гордо вручила мужу новую пару, метко забрасывая комок замерзшего, практически стеклянного трикотажа в стиральную машину. По ходу дела успела спасти подгорающую яичницу, вот какая я молодец!

Дальше я включила «пятую передачу», по ходу заслужила статус жестокой и невнимательной, недрогнувшей рукой выпроводив мужа на службу и бдительно не давая втянуть себя в занудный треп о характеристиках новых моделей автомобилей. Первый этап пройден. Вздохнув с облегчением, следом быстро собрала и отправила сына по маршруту: «школа-я-не-хочу-быстро-пошел-знания-сила». Ура! Путь свободен! Не сбавляя темпа, стрелой помчалась на работу.

На мою голову продолжили сыпаться всяческие неприятности, словно разверзлись хляби небесные. Пришло сообщение о внеплановой финансовой проверке. Подал заявление об уходе ведущий специалист отдела. В рабочую систему пробрался вирус, и нужный файл не открывался…

В общем, день прошел… плодотворнее не бывает! Биясь головой о клавиатуру и умоляя неисправный компьютер выдать запрашиваемую информацию, нужную к завтрашнему утру, я висела на двух телефонных линиях одновременно. На одной ругалась с техническим отделом, на другой уговаривала спеца повременить. Иногда линии путались:

— Когда исправите?

— Ну не стоит так спешить…

— Это я не вам! Вам как раз нужно поспешить…

— Как — завтра? Сейчас!

— Извините, может быть, на следующей неделе?

— Да нет же! Я сказала — СЕЙЧАС!

Засидевшись допоздна и не решив даже сотой доли проблем, домой я притащилась с температурой за тридцать восемь, в совершенно расклеенном состоянии. И вот когда, смирившись с неизбежным увольнением и убедив себя в необходимости отправиться в кровать и отоспаться, приняла необходимые лекарства, то заснула в обнимку с ноутбуком.

Во сне я тонула. По-настоящему. Вода тяжким покрывалом смыкалась над моей головой, заливаясь в нос и открытый в беззвучном крике рот. Жгучей резью распирало легкие. Болью в груди перехватывало дыхание…

Сконцентрировавшись, я вынырнула на поверхность и, пошатываясь, с трудом добралась до стенки бассейна. Отплевываясь и низвергая потоки воды, ушибла локоть о бортик. И тут моя отрезвленная болью голова вдруг поняла: Я НЕ СПЛЮ!

Провела ладонями по лицу, стирая остатки сонной одури. Совершенно голой, по грудь в воде, меня выкинуло в небольшой округлый бассейн или купальню, раньше такие делали в общественных банях, чтобы можно было охладиться после парной. Глаз резало бело-розовое мраморное великолепие и обилие позолоты на ручках и любых металлических изделиях вроде перил лесенки.

Оглядев громадное помещение, протерла глаза. Пораженно цокая языком на окружающее богатство а-ля обитель шейха, я погладила ноющий локоть. Глюки не отпустили. Еще раз умылась. Поковыряла камень. Пока плавала в состоянии легкого грогги, взгляд вдруг выцепил изменение цвета ногтей на руках.

«Кто посмел испортить мой экстравагантный маникюр с ручной росписью и стразами от Сваровски, перекрасив ногти в цвет взбесившегося поросенка? Ну вот это уже подлость и безобразие!»

Изучила новый маникюр. Подумала… И заорала:

— Мама! Я сплю!!!

Не помогло. Обстановка не изменилась, разве что добавилось гуляющее от стенки к стенке эхо. Потрясла ничего не соображающей головой и додумалась: «Надо бы одеться. Как-то стремно встречать опасность в… э-э-э… костюме Евы. Очень, я бы сказала, неприлично».