— Почему? — удивилась я.

Айлонор улыбнулся, потрепал меня по руке и объяснил:

— Потому, что он способен испытывать подобное чувство. Он же любит тебя, девочка, и любит очень сильно. Это уже давно ни для кого не секрет. Даже больше скажу — многие завидуют, не только я. Мы очерствели душой, забыли о любви и помним исключительно о долге. Я не знаю никого, кто отважился бы на такой поступок. По нашему этикету… не морщись! — Айлонор сделал замечание в ответ на мою гримасу и продолжил: — Так вот, по нашему этикету считается позором нарушить супружескую верность в полном браке. В первичном или среднем — сколько душе угодно, а в полном нельзя. Изменой ты как бы демонстрируешь миру свой просчет и признаешься, что ты ошибся в выборе партнера, а следовательно — недальновиден, глуп и неспособен вести себя как взрослый. И я далек от мысли, что Повелитель не понимает последствий своего выбора. Хорошенько поразмысли над этим. И еще… если ты сделаешь его счастливым, то он сможет многое изменить в нашей жизни. В сущности, многое уже меняется, но медленно, очень медленно.

— Ты о чем? — не поняла я.

— О нас, девочка, о тех, кто с тобой общается. Мы становимся лучше и меняем что-то в лучшую сторону в жизни. Вот мы с женой… мы очень давно женаты и, честно говоря, подумывали о разводе. Но я вдруг другими глазами посмотрел на женщину, с которой прожил две сотни лет, и решил с ней поговорить. Ну просто так… не о делах или хозяйстве. Оказалось весьма удивительным делом узнавать свою жену заново. Никогда бы не подумал! — она любит читать, имеет обо всем свое мнение… — Айлонор хмыкнул в недоумении над собственными словами и признался: — Я тут твою книжку полистал на досуге и кое-что попробовал. Жене понравилось. В общем, мы не разводимся и четвертого ждем. Жена сегодня сообщила. Вот так-то, девочка.

— Поздравляю! — искренне обрадовалась я за друга. Призналась: — Знаешь, я хотела извиниться, но Дар уехал.

— Это не страшно, завтра бал, Повелитель там будет обязательно, вот и помиритесь, — успокоил меня Айлонор. Попросил: — Ты не провоцируй его, Эрика, и не позорь, прошу. Один всплеск эмоций может остаться безнаказанным как экстравагантность, но постоянная череда выходок с твоей стороны будет характеризовать Дарниэля мягкохарактерным слабаком, неспособным управиться с собственной женой. Не роняй его престиж, умоляю! Дарниэль не рядовой дроу, он — правитель. Его должны бояться, а не потешаться втихомолку над собственным Повелителем в кулуарах. Пойми это и поддержи мужа. Он и так очень многое спускает тебе с рук, не ставь его перед выбором: ты или народ. Старайся хотя бы на публике для видимости признавать его абсолютную власть. И еще… попробуй завтра явиться на бал в чем-то… более традиционном.

— Спасибо, Айлонор, я обязательно подумаю над твоими словами, — поблагодарила я.

Айлонор ушел, и я задумалась над его словами: «Он во многом прав. Не стоит подрывать престиж Дарниэля только из вредности. В прошлый раз я хотела отомстить и доказать свое право на свободу, завтра же хочу попросить прощения. Если Дар может принимать мои выходки, стоит попытаться следовать его обычаям. Ну не всем, конечно…» Оставив себе лазейку, я отправилась изучать местную моду.

Вокруг нас валялись в художественном беспорядке полураскроенные наряды, куски шифона, бархата и ленты кружев. Маша с упрямым видом пыталась впарить мне очередной «шедевр всех времен и народов».

— А-А-А!!! Юдашкин отдыхает! Не могу я это напялить! — орала Повелительница, отпихиваясь от бархатного монстра. — Маша, скажи, я тебе так опротивела, что ты хочешь меня убить?

— Много ты понимаешь! Это самые модные цвета в этом сезоне! — Компаньонка не оставляла попыток «вывести меня в люди».

— Что значит «самые модные цвета»? — стояла я насмерть. — Как можно совместить розовый и зеленый? Маша, я терпеть не могу розовое!

— Хорошо, — сдалась Маша. — Тогда посмотри на это!

— Нет, еще лучше! — расширенными глазами взирала я на очередное извращение портновского искусства, теряясь в облаках юбок. — Красно-желто-зеленый! — Тут мне в голову пришла очередная идея. — Маша, у вас перекрестки есть? Лошади ездят? Ну тогда я туда пошла, семафорить!

— Зачем? — Моя компаньонка не знала, пугаться или удивляться.

— В этих цветах можно только дорожное движение регулирав… регурил… Тьфу ты, пальцами тыкать: кому, куда и когда ехать! — снисходительно пояснила я.

Дроу подумала и вдребезги разбила мои мечты:

— Не надейся! Не поедут! Будут стоять и смотреть, как ты позоришься!

— Ладно, — прошипела я, с досады топая ногой. — Тогда не пойду, постесняюсь.

Девушка облегченно вздохнула:

— Слава богам!

Это она зря. Идеи меня сегодня любили.

— Маш, давай выберем что-то не такое яркое?

Мы задумались, и тут меня осенило:

— О! Какие у Дара фамильные цвета?

— Черный и золотой, — нехотя созналась поклонница сумасшедших дизайнеров.

Я воскликнула:

— Чудесно! Надену золотой. Не бухти. Подумаешь, не модно! Зато празднично! Все, давай фасон выбирать, — предложила, заранее предчувствуя препирательства.

— На, смотри. — Довольно улыбаясь, Маша подсунула мне новейшие эскизы.

Меня чуть не разбил инсульт.

— Ты меня точно прикончить собираешься! Маша, из этих рюшек можно два отдельных платья сшить, — сообщила я ей и обиженно поинтересовалась: — Вот ты же носишь нормальный фасончик, а мне что суешь?

— Это домашнее платье, не для балов, — чопорно ответила Маша, отводя глаза.

— Ну что у вас все не по-чело… с выкрутасами! Дома же нормально ходите, а на выход балахоны надеваете! — возмущенно пропыхтела Повелительница, оттаскивая в сторону пудовое платьишко. — Я в этом на подушку с воланчиками буду похожа! Маша, а вы всегда такое носили?

— Нет! — отрезала Машутка. — Раньше фасоны были попроще. Вон… — Она махнула рукой в сторону огромного сундука. Подошла и отворила массивную крышку, доставая перечень вложенного имущества в картинках.

— Покажи. Ну вот же, симпатичное платье. — Я протянула руки к затертому изображению.

— Это непрестижно! — Маша попробовала выдернуть у меня опытный образец.

— Зато элегантно! — Я потащила бумагу в свою сторону. Бумажка опасно затрещала.

Маша сдалась и отпустила картинку, пробубнив:

— Я с тобой не пойду! Мне будет стыдно с тобой в приличном обществе в таком виде показаться!

Я хищно ухмыльнулась:

— Маш, ты не переживай, я в сторонке постою и вид сделаю, что мы с тобой незнакомы.

— Не прокатит! — встала руки в боки Маша.

Окинув ее взглядом, я заметила:

— М-дя, плохо я на тебя влияю… а такая скромная девушка поначалу была… взгляда от пола не отрывала…

Маша обреченно махнула рукой:

— Делай что хочешь! Я устала с тобой спорить! Пусть тебе будет стыдно, я умываю руки!

— Ты моя умница! — обрадовалась я. — Хорошо-хорошо, пусть мне будет стыдно, я согласна…

— А про обувь ты забыла? — уколола Маша.

Я насторожилась.

— Покажи! — Ну вот, так и знала! — Маша, как ты думаешь, эти «коровьи копыта» можно носить?

— Это новинка сезона! — опять набычилась Мария.

— Это? — Я трагически заломила бровь. — Давай я лучше те детские чуни надену, а? Поверь, они гораздо изящнее.

— Фиг с тобой! — Морально уничтоженная Маша окончательно разобиделась и уползла в угол заедать печали и горести сластями. — Делай что хочешь, все одно под платьем не видно!

— Какая ты добрая, Маша! — восхитилась ее Повелительница. — На этом все?

— Не все! Драгоценности нужно выбрать! — радостно прочавкала Маша.

Она вытерла руки платком, вышла за порог и громко позвала вездесущих стражей. Через полчаса в комнату доставили немаленький такой сундучишко.

— Ну показывай!

Маша откинула крышку и начала вытаскивать из сундука гарнитуры.

Я опупела:

— Маш, все это следует нацепить? На меня?!!

Маша с натугой вытащила на свет божий одну штуку и приложила ко мне.

— А что это за симпатичный бронежилетик? — с ужасом спросила я.