Ей еще предстояло много работы. Она не хотела снимать разноцветные кусочки.

Она порвала записки от Оливера и выбросила их, Осталась только записка от Брайена.

Должно быть, он писал ее сам. Она была написана другим почерком, решительным и нетерпеливым – такими были его ладони на ее коже. На секунду она погрузилась в воспоминания. Если бы…

Тара схватила щетку и нервно провела ею по волосам. Это не имеет никакого смысла. Она не собирается заводить роман с Брайеном Ханраханом. Она бросила щетку в верхний ящик туалетного столика, сунула записку в карман куртки и пошла на встречу с Финном, с которым договорилась о ленче.

Он как раз входил в кафе Дигана, когда она показалась на улице. Он подождал ее и открыл перед ней дверь.

– Здравствуй, Тара. – Сиобейн приветствовала их дружеской улыбкой и проводила к столику. – Привет, оператор. Пришел за своими рыбешками, да?

– Рыбешками? – Финн выпрямился, всем своим видом демонстрируя негодование. – Хорошенькое дело! Сначала мне приходится делиться уловом с женщиной, которая смеется над моей рыбной ловлей, а теперь ты преуменьшаешь размер этого улова. Ничего себе!

– В реке есть рыба и покрупнее. – Сиобейн лукаво улыбнулась. – Я сама поймала несколько штук. Сегодня утром, между прочим.

– Неужели? – спросил Финн, глядя на нее с неожиданным интересом. – Где?

– Какой же я рыбак, если покажу тебе место? Хочешь, чтобы папа приготовил твою мелочь?

– Пусть просто поджарит их и положит на тарелку с вареным картофелем, – попросил Финн. – Просто и вкусно.

– И мне тоже, – сказала Тара. – Только положите на тарелки немного зелени. Этот человек никогда ее не ест, пока ему не напомнишь.

– Мой брат такой же.

Сиобейн исчезла на кухне. Финн проводил ее взглядом.

– Хорошенькая женщина, правда? – спросила Тара.

– Угу, – кивнул Финн.

– И остроумная.

– Очень.

– И к тому же она ловит рыбу.

– Правда.

– Почти идеально тебе подходит. – Тара вздохнула. – Жаль, что ты женат. Теперь давай продумаем, что мы будем делать сегодня после ленча. Оливер требует от нас сюжет.

– Видели бы вы, во что превратилась его комната, – говорила Мэри в тот вечер, вытирая стойку бара в пабе «Нос епископа». – На потолке черное пятно сажи, а на стене прожженная дыра размером с мою голову. – Она руками показала круг вдвое больше, чем ее голова. – Слава Богу, что ничего не загорелось, кроме его проклятой ветчины.

– Радуйся, что он высунулся в окно, когда Мартин пустил в ход свой огнетушитель, – вмешалась Сиобейн. – Если бы он сделал это в комнате, ты бы несколько недель отмывала там грязь.

– Как будто я не знаю!

– Бедный Рори, – загрустила Крисси. – Ты его выгнала из дома?

– Я бы и выгнала – как для того, чтобы помочь нашему делу, так и для того, чтобы избавиться от него, – но Хью не разрешает. И если честно, он впервые доставил нам какие-то хлопоты. – Мэри снова провела тряпкой по стойке. – Но клянусь, если он еще раз хотя бы откроет банку бобов у себя наверху, то отправится спать на верстак в гараже.

По залу пронесся одобрительный гул. Паб рано наполнился людьми – деревенские женщины каким-то образом узнали о том, что Тара и Финн собираются снимать заседание «Суда». Женщины оставили места для Эйлин и Пег, а также место за центральным столом для Тары, но пока она помогала Финну ставить свет.

Вошел какой-то мужчина и огляделся.

– Что происходит?

– Ты читать умеешь? – спросила Мэри, выходя из-за стойки. – Там написано «Только для леди», прямо на двери.

Он открыл дверь, посмотрел на табличку и снова закрыл.

– Вы же всегда пускали нас сюда в дамский вечер.

– Но не сегодня. Канал РТИ хочет снять только женщин.

– Так пусть снимает. Я выпью свою пинту в уголке. Ни звука не издам.

– Бобби Тиг, если только ты не хочешь надеть юбку, уноси отсюда свою тощую задницу!

– А почему этот парень остается? – Он кивнул в сторону Финна.

– Потому что мне нравится его косичка, – ответила Мэри. – Когда научишься управляться с камерой так же ловко, как он, тоже сможешь остаться. А пока тебе придется провести этот вечер у Слэттери.

– Это все равно что послать меня в чистилище! – возмутился он.

– Чепуха. Другие мужчины тоже там. Тебе будет хорошо, а в рай можешь вернуться завтра. – Она махнула передником, прогоняя неудачника. – Ну, уходи.

Он вышел под улюлюканье присутствующих, а в открытую им дверь вошли Эйлин и Пег. Они повесили куртки на крючки и присоединились к группе у центрального стола. Финн молча начал их снимать.

Мэри принесла первую порцию пива, и все уселись, а Эйлин начала рассказывать о пожаре, устроенном Рори, добавляя новые подробности, которые опять вызвали смех.

К облегчению Тары, время, которое она потратила на интервью с Пег и Эйлин, вполне окупилось. Они уже привыкли к камере, и под их опытным руководством за центральным столом воцарилась атмосфера легкой болтовни, шуток, сплетен и веселых жалоб, которую она наблюдала здесь неделю назад, и все воспринимали присутствие Финна как закаленные в боях профессионалы. Посетители за другими столами сначала вели себя весьма сдержанно и постоянно бросали косые взгляды на нее, Финна и камеру, но вскоре тоже расслабились.

Через некоторое время разговор коснулся, естественно, холостяков и бойкота. Таре не пришлось даже задавать наводящих вопросов.

Сиобейн толкнула локтем Эйлин.

– Объявляй заседание «Суда» открытым.

– У меня нет молотка.

– Вот. – Сиобейн сняла туфлю и вручила ей.

Эйлин трижды стукнула по столу каблуком и прочитала нараспев:

– Вы, женщины, чья страсть обманута,

Пусть план подробный ловкий ум изобретет,

Все муки ада вы пустите в ход,

Сражайтесь сообща, боритесь смело,

Я дам вам силы на благое дело.

Она отложила в сторону туфлю и слегка покраснела, когда ее подруги зааплодировали.

– Я плохо помню, – призналась она, поднимая руку с зажатым в ней листком бумаги. – И я даже не могла найти свой школьный учебник. Мне пришлось забраться в Интернет. Итак, мы все знаем, что Рори приходится туго. А Томми смотрит на меня как попрошайка.

– Когда не играет «Красотку в розовом», – хмыкнула Пег.

– О, – рассмеялась Эйлин. – Эти двое провели не слишком приятную неделю, не так ли?

– Но по крайней мере они не раздевались, – загадочно сказала Сиобейн. – Чего не могу сказать об одном человеке, которого мы все знаем.

– О чем ты говоришь? – зашумели вокруг.

Все, кроме Луизы, которая, как заметила Тара, сильно покраснела и съежилась на стуле.

– Я сегодня утром ловила рыбу, – начала Сиобейн свой рассказ. Луиза подняла глаза. – У плотины. И кого бы, вы думали, я там видела? – Она выдержала многозначительную паузу. – Самого Брайена, который купался голышом!

– Дальше, – попросила Крисси под общий смех.

– Значит, вот что он там делал! – раздался голос у двери.

– Эйлис!

Раздались громкие приветствия. Мэри поспешно вышла из-за стойки и пересекла зал, чтобы помочь старой женщине занять свободное место за центральным столом.

– Извините за опоздание, дамы. Мне пришлось подождать, пока Брайен уйдет из дома. «Блэк буш», пожалуйста, Мэри.

– Но, Эйлис, – начала Эйлин, – доктор говорит, что вам нельзя.

– А я и не пью, но мне девяносто три года, и сегодня вечером мне хочется выпить «Блэк буш».

– Сейчас принесу, – ответила Мэри. Эйлис повернулась к Сиобейн:

– Ты сказала, что мой внук купался в чем мать родила?

– Я видела это своими глазами, – ответила Сиобейн. – Во всех подробностях.

– Ух! – выдохнула Крисси и покраснела.

– Повезло тебе, – отозвалась Мэри из-за стойки бара, наливая виски. – Было время, когда я бы заплатила хорошие деньги, чтобы увидеть такой красивый экземпляр в натуральном виде.

– Только если бы ты оказалась там до того, как он вошел в воду. Река еще чертовски холодная. Когда он вышел, то больше напоминал моего маленького двоюродного братца.