– Что с ней? – спросил я. Уходить просто так, не удовлетворив любопытства и не повидав женщину будущего, мне не хотелось.

– Заболела, животом мается. Я зря прождал, пока обо мне доложат, а она не допустила. Видно не судьба.

– Если болеет, то я могу ее посмотреть, – предложил я.

– Ты? Зачем тебе на нее смотреть? – не понял он.

– Не просто на нее посмотреть, а узнать, чем она болеет, – объяснил я.

– Ты что, в лекарстве понимаешь? – удивленно поинтересовался он, с интересом рассматривая мой военизированный, никак не лекарский «облик».

– Понимаю, – коротко ответил я.

– Тогда погоди, я сейчас спрошу.

Он опять ушел, а я, покончив с осмотром гобеленов, принялся изучать мебель. И эти изделия, судя по породам дерева и тонкой работе, были явно иноземного производства. Перед одним сундуком, украшенным тонкой резьбой и инкрустациями, я даже присел на корточки, за чем меня и застал вернувшийся толстячок.

– Нравится? – вежливо спросил он. – Очень.

– Пойдем, хозяйка ждет.

Мы прошли через внутреннюю дверь, миновали темный коридор и попали в светлицу, в которой и оказалась спальня хозяйки. Еще молодая, если судить по лицу, женщина лежала, утопая в перинах на широких полатях. Две девушки в темных сарафанах сразу же, как только мы вошли, отступили в сторону. Я поздоровался, но в ответ услышал только тихий стон. Больная попыталась приподнять голову, но охнула, и ее начало рвать. Девушки бросились ей помогать. Мне пришлось отступить и ждать, пока не кончится приступ. Когда обессиленная женщина снова откинулась на подушки, я заглянул в таз с рвотными выделениями.

Похоже, что у бедняги была язва желудка с кровотечением.

– Давно это у нее? – спросил я одну из девушек.

– Со вчерашнего вечера, – ответила она.

– Все время живот болит или временами?

– Временами, то схватит, то отпустит, – слабым голосом сказала больная.

– Сейчас я попробую тебе помочь, – пообещал я, снимая свою амуницию и присаживаясь на край полатей. – А вы пока выйдите, – попросил я девушек и провожатого.

Они помедлили, но, дождавшись разрешающего жеста хозяйки, вышли. Мы остались с ней вдвоем.

– Лежи спокойно и закрой глаза, – попросил я, начиная экстрасенсорный сеанс.

Спустя полчаса моего лечения больная успокоилась и заснула. Я вышел из светлицы и старым путем вернулся в парадную комнату. Там меня в одиночестве ждал провожатый.

– Ну, как она? – спросил он.

– Спит, думаю, скоро выздоровеет.

Он утвердительно кивнул, но без особой радости. Это меня удивило, но никак не побудило вникать в их здешние дела. Визит и так занял много времени, а вопрос с жильем так и оставался открытым.

– Кто она такая? – спросил я, указав головой в сторону хозяйской спальни.

– Как кто, воеводская вдова Анна Глебова! – значительно сказал он.

Я не только не слышал о такой вдове, но даже о самом воеводе, и потому просто кивнул. Вдова, так вдова.

– Ладно, мне пора ехать, – сказал я, – думаю, хозяйке теперь будет не до жильцов. – Передай ей, пусть ест только отвар постной говядины, пареные овощи и каши. Ничего жирного ей нельзя. Если у меня будет возможность, я еще раз ее навещу.

– Погоди, – остановил меня. – Так ты и правда лекарь?

– Правда.

– Тогда не в службу, а в дружбу попользуй мою жену, она головой который день мается. А избу под постой я тебе найду, не сомневайся. Можешь хоть и у меня жить.

Предложение был заманчивым, и я согласился. Мы окончательно познакомились. Звали моего провожатого Иван Владимирович Горюнов, при царе Федоре Иоанновиче он служил подьячим в Сибирском приказе, во времена Годуновых остался без службы и теперь, при новом царе, хлопотал по инстанциям, надеясь вернуться на прежнюю должность.

Жил Иван Владимирович в конце улице в изрядном подворье, правда, не шедшем ни в какое сравнение с владением воеводской вдовы.

У его жены, симпатичной, полной женщины с добрым лицом, как мне показалось, была обычная мигрень. Моих способностей вполне хватило на то, чтобы избавить ее от головной боли.

В благодарность меня пригласили отобедать, а потом мы сговорились и о жилье. Для временного пристанища небольшой избы на задах двора подьячего нам вполне хватило, к тому же туда был свой вход с соседней улицы, что мне было очень удобно во всех отношениях.

Я дал небольшой задаток, мы ударили по рукам, и я вернулся домой.