Сейнал оставил бесполезные размышления о последствиях сложившейся ситуации, прекрасно понимая, что при всем своем желании не сможет ничего исправить. Усугубить – это пожалуйста, но без веских на то причин он предпочитал не заниматься подобными глупостями, слишком ему не нравились последствия. Поэтому юноша занялся самым безобидным, по его мнению, делом – разглядыванием спящей принцессы, благо она не удосужилась снова спрятать лицо под капюшоном: то ли слишком плохо себя чувствовала (в чем бы ни была причина такого резкого ухудшения самочувствия), то ли не посчитала нужным. Юноша позволил себе внимательно изучить. внешность своей невесты и невольно признал, что не показывать свое лицо при первом знакомстве было очень правильным решением с ее стороны. Даже если исключить воздействие психокорректировки, он все равно испугался бы, увидев принцессу без подготовки.
Плотная, бледная кожа с едва заметным рисунком, напоминающим чешую, слишком большие для человеческого лица глаза с вертикальными зрачками не то змеи, не то кошки, звериные уши, виднеющиеся из-под волос, которые больше всего похожи на жесткие мономерные волокна, используемые для защиты от механических воздействий любой интенсивности, черные тонкие губы и длинные острые когти на руках – такое может напугать любого вне зависимости от желания и воспитания. Сейналу пришлось напомнить себе, что Эра, конечно, достаточно опасна, но в отношении него агрессии до сих пор не выказывала, так что бояться, собственно, пока нечего. Внушение немного помогло, однако все равно очень трудно было воспринимать веселую, остроумную собеседницу и это странное существо как одного и того же человека. Хотя называть ее человеком, кажется, следует с серьезными оговорками…
Юноша задумчиво покачал головой, в такой ситуации он оказался впервые. Принцесса, если рассматривать ее с точки зрения канонов красоты, принятых сейчас в большинстве государств, была, мягко говоря, некрасивой, однако следовало признать, что ее внешность необычна, оригинальна и вызывает невольное восхищение. Точно такое же восхищение, какое способен вызвать бушующий за окном ураган или большое хищное животное с одной из малоосвоенных планет. Восхищение пополам с ужасом, холодящим душу и не позволяющим забыть о том, что это великолепие может в любой момент превратиться в твоего убийцу. Вот только перспектива провести всю свою жизнь по соседству с хищником или ураганом нормального человека прельщать не может. Сейнал считал себя человеком нормальным, и поэтому будущее представлялось ему в весьма мрачных тонах; даже учитывая его опыт общения с Эрой, трудно было себе представить их дальнейшие взаимоотношения. В конце концов, у них просто элементарно разные представления о дозволенном, не говоря уже о привычке этой милой девочки перегрызать противнику горло, если руки в данный момент заняты чем-нибудь другим. Так жить он не сможет!
Вполне ожидаемый итог размышлений о его ближайшем и достаточно отдаленном будущем привел к тому, что у Сейнала опять разболелась голова и появились мысли о том, как бы было хорошо, если бы принцесса сама сочла его непригодным на роль своего будущего мужа. А еще о том, в какой мере в данной ситуации виновата его всем известная везучесть, а что можно отнести на счет заранее обдуманных пакостей неизвестного доброжелателя, например отца, предварительно договорившегося о чем-нибудь с Императрицей. Погруженный в самокопание и жалость к себе, юноша не заметил, как забылся глубоким сном без сновидений. Он даже не подозревал, что совсем недалеко от него притаилась диин-телохранитель, которая очень внимательно следит за тем, чтобы будущий принц-консорт не пострадал от неловкого движения своей невесты, умудрившейся уснуть, не приняв всех необходимых мер предосторожности. Пока ситуация не выходила за рамки потенциально опасной, и она не видела смысла вмешиваться.
Эфа скатилась с кровати и обреченно поплелась в гостиную, откуда доносились возбужденные голоса и деликатный стук перекладываемых электронных папок. Судя по всему, с легкой руки Рейта совещание по вопросам безопасности было устроено прямо в гостиной их апартаментов, и ей все равно предстоит принять в нем участие, поскольку люди, без сомнения, ожидают появления на столь серьезном мероприятии Самого Главного Начальника, и без этого никак не обойтись. Императрица должна серьезно относиться к заговорам и покушениям, вникая в самые незначительные детали – эта аксиома намертво впечатана в сознание каждого человека. «Интересно только, почему Хиза пошла у них на поводу? – Эфа проанализировала возможные варианты и пришла к неутешительному выводу, что наиболее вероятный из них – из обыкновенной вредности. – И никому нет дела до того, что у меня все еще зверски болит голова и единственное желание, которое еще остается где-то в глубине сознания, это послать к Саану в преисподнюю все идиотские заморочки с удержанием совершенно ненужной мне власти и зарыться где-нибудь на отдаленной планете в подходящую пещерку, дабы поспать как следует».
Императрица фыркнула, прекрасно понимая несбыточность своего желания, и, распахнув дверь гостиной, подошла к столу, вокруг которого расположились люди (наконец-то она выяснила, зачем у нее в покоях стоит это чудовищное произведение столярного искусства, оказывается, оно просто незаменимо, когда в гости приходит больше одного человека за раз. Всех можно рассадить так, чтобы они были на глазах и при этом могли чувствовать себя комфортно), ничем не показывая своего недовольства ситуацией. В конце концов, они не виноваты в том, что у нее после контакта с сознанием человеческого детеныша плохое настроение. К ее удивлению, кроме закономерных Рейта и Лотана в комнате зачем-то обретался Керр, который при виде Императрицы попытался вскочить, дабы приветствовать ее в соответствии с требованиями протокола, но был вовремя перехвачен бдительным Рейтом, прекрасно осведомленным о том, как его любимая жена относится к протокольным церемониям сразу после пробуждения. Эфа молча проигнорировала их возню и потрясенный взгляд посла, впервые увидевшего Ее Величество с открытым лицом, и меланхолично поинтересовалась у Хизы, притаившейся у нее за спиной по своей неизбывной привычке проверять внимательность своей бывшей ученицы:
– Как дела у С-с-сейнала?
Диин, убедившись в том, что Императрица по-прежнему контролирует все, что происходит в непосредственной близости от нее, спокойно ответила, и Эфа почувствовала сопровождающее ее слова удовлетворение, оттого что проверка была пройдена безупречно:
– С ним все в порядке, он спит. Врач никого к нему не пускает. Нужно ждать утра, вот мы и решили не тратить время даром и обсудить пока последние покушения.
– Яс-с-сно. – Императрица совершенно не удивилась практичности диина, действительно, почему бы не воспользоваться стечением обстоятельств, собравшим всех наиболее осведомленных и заинтересованных в раскрытии заговора людей в одном месте? С точки зрения этого непостижимого народа все абсолютно логично, а дурное настроение отдельных индивидуумов, как обычно, в расчет не принимается. Эфа почувствовала, что горло перехватывает от нестерпимого желания кого-нибудь убить, глубоко вдохнув, она шагнула к устроившемуся в своем любимом кресле Рейту и, не обращая внимания на ошарашенную физиономию Керра, непривычного к такому поведению императорских особ, устроилась на коленях своего принца-консорта, привычно успокаиваясь в кольце его рук. – Ну и каковы предварительные выводы?
– Странная ситуация. – Хиза, видимо, решила не отставать от подруги и оккупировала подлокотник кресла Лотана, небрежно спихнув с него пачку электронных папок, которые по извечной своей привычке раскладывала на всех горизонтальных поверхностях, какие попадались ей под руку. – Такое ощущение, что либо у заговорщиков левая рука не ведает, что творит правая, либо мы имеем дело как минимум с двумя заговорами одновременно, что даже по моим меркам рекорд. Обычно они идут в порядке живой очереди…
