– В этом нет надобности. - Человек нервно сглотнул, и диин едва сдержался, чтобы не поморщиться от отвращения, - от его помощника на всех уровнях восприятия несло нестерпимыми эманациями животного ужаса. - Господин судья, я должен обратить ваше внимание на то, что ответчик является первосвященником Империи и тем самым обладает неприкосновенностью…
– В альтернативном суде неприкосновенностью не обладает даже Императрица! - Жнерен насмешливо фыркнул и презрительно добавил: - И уж тем более ею не обладает человек, не имеющий официально подтвержденного высокого социального статуса. Здесь рассматривается светское дело, и церковный сан не имеет никакого значения для суда.
В зале разразилась настоящая буря эмоций и гневных выкриков. Эорор с непроницаемым выражением лица наблюдал за бушующим в помещении безумием, с неудовольствием отмечая, что люди словно по команде теряют способность рассуждать здраво, как только дело касается вопросов веры в этого их бога, на которого они горазды сваливать все свои неудачи и беды. Он задумался над этим странным феноменом и несколько секунд анализировал возможные причины возникновения подобной аномалии в самосознании целого вида. Но потом вынужден был отвлечься от своих исследований, на всякий случай оставив себе в памяти зарубку, чтобы не забыть об этом явлении, которое вполне может стать темой его очередной книги о человеческой психологии. Суть выкриков из зала сводилось к одной простой мысли: наглый нелюдь оскорбляет духовную особу, подозревая этого во всех отношениях достойного человека в преступлении, которое он не совершал и никак не мог совершить. Ситуация грозила перейти в открытый конфликт, что могло привести к непредсказуемым последствиям.
И диин наконец-то, в первый раз за этот суматошный и раздражающий во всех отношениях день, вспомнил, что он вообще-то прирожденный дипломат и переговорщик, а не упрямый вояка, приученный решать все возникающие на его пути проблемы при помощи грубой силы, применяемой к месту и не к месту. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Жнерен встал со своего кресла, непроизвольно поводя крыльями в безуспешных попытках избавиться от мучительной боли в суставах (проклятый протокол предписывал обязательную высокую спинку для всех стульев в зале судебного заседания, что превращало обычное приспособление для сидения в орудие пытки для любого, у кого природой или создателями было предусмотрено больше четырех конечностей), и, дождавшись, пока внимание присутствующих в зале сосредоточится на нем, мягким, рассудительным тоном произнес, тщательно следя за интонацией и выражением лица:
– Пока не вынесено решение суда, никто не может быть признан виновным, и, если достойного человека незаслуженно обвиняют в совершении тяжкого преступления, прямой долг суда заключается в принятии всех необходимых мер для того, чтобы снять с уважаемого гражданина Империи все подозрения и обеспечить ему право на защиту от подобных посягательств. И если для этого требуется присутствие ответчика в суде, я обеспечу его любыми средствами!
Эорор замолчал и обвел притихший зал выразительным взглядом, всем своим видом демонстрируя твердую решимость защитить справедливость и обеспечить торжество закона во что бы то ни стало. Его маленькое представление достигло цели, диин отчетливо ощущал, что люди постепенно успокаиваются и воспринимают происходящее уже не как изощренное издевательство над духовной особой, а как попытку исправить допущенную несправедливость и обелить имя человека, невинно обвиненного в немыслимом для священника преступлении. Что и требовалось. Жнерен снова опустился в неудобное кресло судьи, проклиная человеческие обычаи и заблуждения, доставляющие нормальному разумному существу столько мучений (ну, скажите, кто на полном серьезе поверит в то, что дизайн мебели может быть признаком социально опасного поведения ею пользующегося создания, основывая эту иррациональную веру на непроверенных утверждениях историков о якобы пристрастии своих предков к применению стульев без спинки в качестве оружия в пьяных драках?!), и прикрыл глаза, ожидая, пока в зал судебного заседания доставят ответчика.
В том, что первосвященника добудут из-под земли или из владений Саана и притащат к нему из самых добрых побуждений, он не сомневался ни на мгновение. Иногда управлять людьми было до смешного просто. Вот только не следовало забывать, что во многих ситуациях эти странные создания руководствуются эмоциями, а не логикой и способны сделать невозможное, если их убедить в возвышенности и благородстве целей, которых необходимо достичь. Это удивительное свойство человеческой психики всегда заставляло Эорора задумываться о в высшей степени интересных условиях жизни предков современных людей, которые способствовали формированию таких странных и в то же время опасных, прежде всего для них самих, инстинктов и особенностей осознанных реакций на окружающую действительность. По всему выходило…
Шум и яростные проклятия, донесшиеся из коридора, заставили отвлечься от обдумывания этой, без сомнения, очень интересной и важной проблемы и обратить внимание на происходящее вокруг него. Диин довольно усмехнулся про себя, констатировав, что на этот раз он предельно точно просчитал реакцию людей на свои слова и теперь будет иметь удовольствие лицезреть неуловимого ответчика гораздо раньше, чем через час, отведенный им на поиски этого человека. Словно подтверждая его выводы, дверь в зал судебного заседания распахнулась, и двое дюжих молодцов в форменных мундирах с подобающим уважением пропустили в помещение яростно ругающегося и проклинающего их священника.
Жнерен брезгливо наморщил нос, уловив эмоции наконец-то доставленного ответчика, но был предельно вежлив, когда приветствовал первосвященника и предлагал ему занять место в зале. В ответ он удостоился проклятия и угрозы отлучить мерзкую нелюдь от церкви, но как обычно проигнорировал и то и другое, за время работы в должности судьи диин давно привык к подобным выходками ответчиков, а подчас и истцов. Эорор по привычке, оставшейся еще с начала его карьеры, когда он иногда путал формы обращения к сторонам, различающиеся в зависимости от того, кто поддерживает обвинение и велось ли по делу предварительное следствие, напомнил себе, что поскольку в данном случае слушается дело частного обвинения, то не следует называть этого человека обвиняемым, и приступил к выполнению необходимых формальностей, как всегда, пропуская скучные и малопонятные любому нормальному существу церемонии по краю сознания и сосредоточившись на более важных вещах, например, на чувствах и мыслях сторон. Их необходимо было выделить среди бушующего в помещении эмоционального шторма и понять, что они означают, с поправкой на разницу в восприятии одних и тех же событий людьми и диинами.
Процесс тянулся медленно и нудно, Жнерена раздражали резкие всплески эмоций из зала, которыми сопровождались все действия его помощника и ответы сторон. Он никак не мог понять причину этих странных реакций на, казалось бы, вполне обыденные вещи и злился, как орот [14] после неудачной охоты третий день подряд. Когда дело наконец дошло до допроса истиц, Эорор вздохнул с облегчением и воззрился на бледных испуганных женщин, которые, затравленно озираясь, вставали одна за другой, чтобы запинаясь рассказать о том, что с ними произошло. Сначала диин пытался внимательно вслушиваться в их эмоции, стремясь уловить в них малейший диссонанс фальши или притворства, но уже через несколько минут вынужден был отказаться от своего занятия. Слишком много боли и отчаяния таилось в сознании этих несчастных… и безнадежности!
Жнерен недоуменно моргнул, вот уже больше трех лет он не сталкивался с неверием людей в правосудие альтернативных судов. Однако факт оставался фактом, женщины не сомневались в том, что и диин признает их рассказ ложью. Это открытие заставило Эорора внимательнее прислушаться к тому, что пряталось в глубинах их сознания, и в следующий момент он с трудом сдержал нервное рычание, такого он просто не ожидал! Полная покорность судьбе и уверенность в том, что любое несчастье, произошедшее с ними, несомненно, является заслуженной карой за прошлые грехи! Оставалось только удивляться, как они с таким настроем вообще решились на борьбу?
