«Но это нетрудно делать, пока я лишь простой исполнитель приказов Бурундука, — подумал он. — В один прекрасный день поднимут меня на белой кошме, и кого из людей станут интересовать мои клятвы? Действий потребуют они от меня. А кто сейчас основной враг нашей Орды, как не мой двоюродный брат Мухаммед-Шейбани?»

Этот год выдался особенно тяжелым для султана Касыма. Дважды приходилось ему уступать в бою с военачальниками Мухаммеда-Шейбани. Не слишком-то умный Бурундук в самый невыгодный момент заставлял его вступать в бой. Хан Бурундук был из тех безрассудных степных полководцев, которые вступают в битву, лишь увидят врага. Их не интересуют последствия, а бегут они от врага с такой же легкостью, как и нападают на него. Именно эта кочевая безрассудность приводила их в конечном итоге к поражению. Нет, не так должны вести себя настоящие ханы!..

Тревожило султана Касыма и другое. Все больше и больше стекалось к отряду Одноглазого Орака бедных людей и беглых батыров со всей земли Дешт-и-Кипчак, и все чаще стал он угонять табуны богатых и знатных, не разбирая, какой орде принадлежат они. Эти его действия выражали озлобление народа против имущих. Султан Касым увидел в набегах Орака действия, разлагающие единство нового ханства, и намеревался напасть на его отряд и уничтожить раз и навсегда. Касым искал случая встретиться с Ораком, но такой случай не представлялся. Орак был слишком недоверчив к ханам и султанам и умел от них скрываться.

Мало того, неуловимый Одноглазый батыр, объявивший войну всем ханам, стал особенно лютовать после смерти своей суженой Аккозы. В эту зиму он угнал два главных табуна, принадлежавших самому Касыму и выпасавшихся на берегах Каратала. Говорили, что Орак-батыр роздал этих лошадей жителям бедных аулов вокруг Аральского моря. Предлагали поехать туда с большим отрядом и возвратить их, но султан Касым отказался от этого. Он знал, что станет ханом, и не с карательного набега на подвластные аулы следовало начинать ему свою деятельность…

Пришла в эту зиму и радость в юрту султана Касыма. Никогда степные султаны не жаловались на недостаток детей, но Касым почему-то особенно обрадовался рождению сына Хакназара. Может быть, угадал он, что именно этому сыну завещает он потом дело всей своей жизни…

А пока что, несмотря на постигшие его убытки, султан Касым по случаю рождения сына закатил пир на полстепи с борьбой, конными играми и раздачей богатых подарков.

— Батыр Орак знал, что родится у меня такой замечательный сын! — заявил, смеясь, султан Касым на этом пиру. — Пусть разданные им лошади будут моим подарком людям во славу Хакназара…

Еще и еще раз повторяли в Белой Орде старую казахскую поговорку: «Чтобы глаза не выклевали друг друга, Аллах воздвигнул между ними нос». С восшествием Бурундука на ханский престол султан Касым был утвержден всеобщей сходкой главным военачальником. И с первого же дня начались распри. Слишком уж различные были они люди.

А вот мудрого носа-миротворца как раз и не было между ними, и противоречия закономерно перерастали во вражду. Главное, в чем не сходились оба султана, был взгляд на будущее ханства. Будущее своего народа Бурундук видел в непрерывных войнах. Недальновидный вояка, он могущество государства ставил в зависимость от завоевания территорий соседних ханств. Всю жизнь не слезал Бурундук с коня и требовал того же от всех, забывая, что людям нужно пасти скот, содержать семьи, отдыхать и радоваться…

Султан Касым твердо решил продолжать дело Джаныбека. Не случайное ополчение по методу далеких предков-саков должно было иметь, по его мнению, государство, а регулярную, хорошо оснащенную армию, способную защитить труд скотоводов-казахов. И не война должна быть главным занятием казахов, потому что ведет она к вырождению. Пример чингисхановских войн лучше всего показал это. Хватает земли у казахов, и дай Бог суметь защитить то, что есть!..

«Я хотел бы добиться того, чтобы на спинах овец в нашей стране гнездились жаворонки!» — говорил Касым. Но Бурундук отвергал все его советы, утверждая, что непрерывная война закаляет народ, превращая его в бесстрашных волков, днем и ночью рыщущих по степи в поисках достойной добычи. Такому народу не страшны ни зной, ни голод, ни холод. Все богатства земли станут они свозить в свои юрты. Не будет на земле никого богаче казахов, и все вокруг будут трепетать при одном их имени!

В безвыходном положении находился султан Касым. Он сам стоял за единовластие хана и поэтому не мог не подчиниться Бурундуку. Бепрекословно выполнял он все его приказы, понимая их вред. Не раз терпели казахские войска поражения из-за того, что ничего не хотел понимать хан Бурундук в подлинной стратегии. Одно лишь наступление признавал он и мало заботился о подготовке и необходимом оснащении войска.

А в политике хан Бурундук разбирался и того меньше. Главными врагами ханства он считал одних лишь «Абулхаировых барсов», как называли Мухаммеда-Шейбани и Султан-Махмуда. Ему казалось, что стоит покончить с ними, и все пути будут открыты. А султан Касым к этому времени уже понял, что не из-за одного родства с Аккозы мать брала с него клятву. Своим глубоким женским чутьем она поняла, что в скором времени необходим будет мир между великими родственными ханствами, и только так смогут они укрепиться и возвеличиться. Касым уже не сомневался, что именно его мать подсказала своей сестре Аккозы мысль о клятве. Такие мудрые женщины встречались в многовековой истории степи…

Да, политика мира на долгие годы выгодна сейчас обоим ханствам. Ни в коем случае не пренебрегая собственными интересами, в том числе и в споре за города Северного Туркестана, следует показывать свое желание мира с Мухаммедом-Шейбани. Пусть будут развязаны у него руки для борьбы с тимуридами, которые являются такими же врагами и для Белой Орды. Пусть молодой и горячий Мухаммед-Шейбани устремится на юго-восток, куда всегда устремлялись воинственные орды Средней Азии. Туда, к Индии, Ирану, Афганистану, пусть переместится центр тяжести интересов Абулхаировой Орды. Разве не выиграет от этого казахское ханство? За эти годы именно оно станет основной силой здесь, в древней своей колыбели.

А что даст убийство обоих «барсов», кроме немедленного усиления тимуридов, джагатайских и могольских ханов? А у них зубы не только остры, но и ядовиты. Нет, уж лучше иметь дело с барсом, чем со змеей!..

Щель, появившаяся между ханом Бурундуком и его военачальником Касымом, быстро расширялась, превращалась в трещину. Хан Бурундук уже не скрывал, что ему непонятны симпатии Касыма к смертельным врагам. Именно этим симпатиям приписывал он понесенные поражения.

Между тем «Абулхаировы барсы», сами того не ведая, участвовали в решении этого спора.

Захватив ключевые позиции в Туркестанском крае, какими были города Сыгнак, Отрар, Ахрук и Узкент, Мухаммед-Шейбани решил овладеть и Саураном. Узнав об этом, хаким города собрал многочисленных домочадцев и близких и бежал в Яссы, а аксакалы, беки, купцы и прочие знатные люди города решили сдать его младшему брату Мухаммеда-Шейбани — «лихому батыру» Султан-Махмуду. Тот немедленно прибыл по их зову и вступил в город. Мухаммед-Шейбани вошел туда на правах гостя своего брата. Но, уезжая из города, он сказал Султан-Махмуду: «Не с добрыми мыслями сдали тебе город… Изгони или убей сдавших его тебе!» Но Султан-Махмуд не послушался братского совета и вскоре за это поплатился…

С каждым днем росла слава и власть Мухаммеда-Шейбани. Эмиры, беки, мирзы и султаны, растерявшиеся после крушения Синей Орды, со всех сторон собирались под его знамя. А Мухаммед-Мазит-тархан, старший из северотуркестанских хакимов, не находил себе места от страха.

Решив укрыться от опасного соседства за стенами Самарканда, Мухаммед-Мазит-тархан для начала отправил туда караван с драгоценностями. С этим же караваном он снарядил свою любимую дочь — четырнадцатилетнюю Ибадат. Но случилось так, что об отправке каравана узнал один из приверженцев Мухаммеда-Шейбани. С отрядом джигитов он напал на караван и, захватив добро, привез его Мухаммеду-Шейбани. Из всех драгоценностей молодой хан выбрал одну красавицу Ибадат и взял ее себе пятой женой.